Наталья Игнатова - Рыцарь из преисподней
Артур спешил в Эсимену и все же пожалел, что Трасса проходит по самому краешку Уэлана. Две тысячи километров – это слишком мало для такого неба и такой земли. Холмы сменились равнинами, дикорастущие цветы – плантациями, которые оказались даже красивее. Люди всегда могут улучшить то, что создано демонами. Луна создала Уэлан с его цветами и деревьями, холодными реками, зеркальными озерами и золотым разноцветным небом, а люди сделали еще прекраснее и цветы, и деревья, и реки, и озера… и небо. Плантации создавались не только садоводами, но и художниками, и цветы, высаженные в правильном порядке, отражались в снийве поразительными живыми картинами от горизонта до горизонта. Там были и пейзажи, и цветные абстрактные полотна, и даже портреты, и все это менялось в зависимости от сезона цветения, от погоды, от направления ветра. Жить в Уэлане, наверное, было бы сложно, но Артур хотел бы задержаться здесь на неделю или две. Однако он спешил и хоть все время, пока Трасса летела через Уэлан, ехал не торопясь, все равно меньше чем через сутки граница осталась позади, а скоро погасли и последние отблески небесных красок.
Впереди была Арката, одно из морей Ифэренн. Еще несколько часов в седле, и если не останавливаться на отдых, то можно будет увидеть море еще до рассвета. Точнее, до утра. Какие уж тут рассветы, без солнца-то? Море должно было быть отвратительным, ведь так же, как Луна была одновременно светилом, демоном и княжеством, так же и море было демоном, да еще и одним из самых мерзких. Князь Даалнаму, воплощение аггельской мерзости. Вот только красота Луны и ее владений не оставила бы равнодушным ни одно сердце. И Артур неохотно предполагал, что море просто не может быть некрасивым. Ну… никак. Это все равно что некрасивые горы или некрасивый огонь.
Отдыхать он не собирался: слишком медленно ехал через Уэлан, нужно было наверстывать, поэтому гнал и гнал байк, останавливаясь лишь для дозаправки. Трасса бежала через холмы, взбираясь по склонам, ныряя вниз, снова забираясь наверх. От этих качелей, в конце концов, голова пошла кругом. Когда Артур снова увидел, как небо меняет цвет, он решил, что чувство времени подвело и он потерял куда-то час или два. По его ощущениям, для утра было рановато.
Зато в самый раз оказалось для моря. Но кто же знал, что это будет вот так?
Байк взлетел на холм, и море стало видно. Пока еще далекое, оно поднималось к горизонту стеной расплавленного серебряного стекла, оно светилось… чтоб им, этим демонам, они не могут без света. Светящееся небо, сияющая луна, а теперь еще и море. Что такое с морской водой, почему она такого цвета? Потому что князь так захотел, вот и весь ответ. Под темно-синим глубоким небом светлое сияние моря. Днем небо станет белым, но волны отразятся в снийве, и насколько это будет красиво, можно пока только предполагать.
Артур был рад, что успел увидеть Аркату до утра, был рад, что увидит ее завтра ночью, под фиолетовым небом. Он уже знал, что в глубине неба отраженный морской свет станет похож на звезды. Жалкое подобие настоящих звезд. Так же, как свет Луны – жалкое подобие Солнца. Но… почему-то слово «жалкое» упорно отказывалось втиснуться в мысли. А врать Артур не любил. Особенно себе. Ничего жалкого не было ни в Луне, ни в Даалнаму. Но он все-таки сказал себе, что правильно думать: «ни в небе, ни в море». Демоны и правда не были жалкими, Артур никогда и не считал их таковыми, но все они были опасны, все они были врагами людей, и даже их красота была отравлена злом. А вот море и небо… это просто море и небо. Они созданы в подражание тем, настоящим, сотворенным Господом, и потому прекрасны.
Глава 4
Ум людей мы держим в узде при помощи ложных доводов, когда он не внемлет истинным.
Тимей ЛокрийскийС Трассы он свернул к столице. Пересек Копье, пролив между Хуолом и Эсименой, по меркам Ифэренн, узкий, чуть больше тысячи километров, и сразу отправился в княжество. Стоило бы проехать дальше на восток: Интарафи был в горах, довольно далеко от побережья, но Артур не смог не свернуть. Своротка с Трассы вела на исполинский ажурный мост из хрусталя и слоновой кости. Мост выгибался вверх, под ним светились серебряные волны Аркаты, а Трасса уходила вниз, под воду. Там все будет так же, как всегда: шоссе, поселки, мотели, заправки, только вокруг вместо неба – толща воды, подсвеченная сверху белым. Артур выбрал мост. Дело было не в том, что по мосту – вверх, а по Трассе вниз. Какая разница куда, если небо все равно не настоящее? Просто мост был красив. И потом, он знал, что Трасса уже привела его туда, куда он хотел попасть.
Под местом, куда хотел попасть, Артур имел в виду, собственно, Ифэренн, но, увидев открывшийся с моста вид на Сидену, подумал, что при других обстоятельствах целью его путешествия могла бы стать именно она. Столица княжества Эсимена. Сказочный мост спускался прямо в сказочный город, к разноцветным домам с плоскими крышами и тенистыми галереями; к разноцветным садам, где круглый год, сменяя друг друга, распускались цветы; на белую ленту шоссе, через которое тут и там были перекинуты пешеходные мостики. Юг города, особняки, дорогие отели, оазисы, природные и искусственные, пение птиц вместо шума машин, серебряное море прямо под окнами домов, а над этой одноэтажной сказкой фантастическими миражами возносились башни небоскребов.
– Дьявольский искус, – пробормотал Артур, усмехаясь. – Ты видишь? Какими бы они ни были, что бы ни сделали, Ты создал их, и они все равно не могут без красоты. Может, она и отравлена, но, сдается мне, она все-таки Твоя.
Впрочем, насчет дьявольского искуса он ошибся. Княгиня Эсимены не была демоном, она была человеком, самым настоящим. Не самым обычным, но Артур за всю свою жизнь не встречал обычных людей. У каждого человека есть душа, значит, каждый человек – сотворенное чудо, и некоторые из людей сами умеют творить чудеса. А некоторые, как княгиня Эсимены, способны делать это с демоническим размахом.
Ее здесь звали Ойхе, Ночь. А еще Госпожа. У нее было много имен, но Ойхе подходило идеально, а Госпожа как обращение характеризовало ее наилучшим образом. Владычица. Она была в каждой женщине, во всех женщинах тварного мира, даже в тех, которые вовсе не походили на людей. Кроме одной. И этой одной она уступала во всем. Но вряд ли они соперничали.
Сидену можно было объехать, путь лежал на север, и под колеса «Найзагая» просились сразу несколько дорог, ведущих в промышленно-портовую зону дальше по побережью. Выбирай любую и лети, выбрось пока из головы сказочный город и его сказочную повелительницу. Артур не стал выбирать. Не думать о Сидене было бы грешно. Разве можно не думать о такой красоте? Ну а не думать об Ойхе он мог где угодно, хоть в ее городе, хоть объехав его десятой дорогой. Он вообще никогда о ней не думал.
