Уилл Эллиот - Тень
Когда еще пара миль осталась позади, южные небеса странным образом изменились. Вдали появилась сверкающая алая дымка, хотя, если подумать, отсюда должна быть видна Стена. Которой почему-то не наблюдалось.
Неожиданно волк понял, о чем ему нашептывали ночные запахи. Он неуверенно замер, в горле заклокотало низкое рычание, а затем, не зная, что еще можно сделать, зверь присел на задние лапы, задрал морду и протяжно завыл.
Еще одна ночь бесконечного бега по краю Отверженных, мимо немногочисленных быстро пустеющих деревень, через другие, уже заброшенные и разграбленные. В одной разбойники начали убивать семьи, словно следуя какому-то извращенному ритуалу. Людей связывали вместе, и они сидели, ожидая, пока напавшие на деревню бандиты закончат грабить их дома. Зоркий Глаз — человек мог бы остановиться и что-то предпринять. Но волк не желал этого делать, подобно человеку, оказавшемуся в лесу и ставшему свидетелем грызни двух волчьих стай.
Теперь этот раздражающий, неприятный запах усилился. Волк обладал обширной коллекцией ароматов, которые бережно хранились в его памяти, и мог с легкостью в любой момент узнать один из них и даже сочетания нескольких. Но этот запах ему пока еще не встречался.
Впрочем, какая разница — совсем рядом есть мясо! Да к тому же, судя по запаху, не слишком старое.
Человеческая часть его сознания строго-настрого запрещала есть нечто подобное, поскольку его от такого стошнит, если оборотень вскоре сменит облик. Но, наверное, можно просто посмотреть на мясо? Он осторожно подобрался к кромке леса неподалеку от очередной покинутой хозяевами хижины и обнаружил там труп лошади, который пролежал не больше дня. Волк принюхался. Конь сдох от какой-то лошадиной болячки, из-за которой эти животные и стали столь редкими и ценными. Но люди не заражались этим недугом. Волки тоже. Наверное, от одного укуса человеку не станет слишком плохо, по крайней мере, не как в тот раз, когда недельная падаль едва не прикончила его изнутри и заставила отказаться от смены облика почти на год…
С рычанием, в котором отчетливо слышались довольные нотки, волк вгрызся в труп, спугнув облачко черных жучков. Его мощные челюсти ломали кости, высвобождая восхитительный спинной мозг. Рай на земле!
Он был настолько увлечен едой, что не сразу сообразил, какие звуки улавливают его чуткие уши — в соседней хижине раздались человеческие голоса. С сожалением взвизгнув, волк повиновался чувству долга, крадучись покинул свой трофей, обежал полянку и увидел щиты, оставленные у передней двери. Здесь были цвета Тантона и Высоких Скал. Волк старательно прислушался, запоминая ничего не значащие сейчас звуки на будущее. Из длинного разговора зверь уловил лишь малую толику. Он услышал, например, что между городами, которые недавно еще были союзниками, началась война. Он услышал, что два города — Тантон и Высокие Скалы — теперь искали пилигрима, считая его ответственным за какое-то странное происшествие. Судя по их словам, у этого типа было какое-то мощное оружие, которое могло помочь им, хотя сам он был ужасно опасен. При необходимости его, разумеется, можно убить, но оружие нужно перехватить. Это их последняя надежда в войне.
Зоркий Глаз — человек слушал бы эту беседу куда дольше. И был бы куда более признателен своей волчьей сущности за предоставление ему точного содержания разговора, нежели за несвежее мясо в брюхе. Но пора было идти. Волк вновь помчался по разоренным полям.
Он уже и так на протяжении своего забега успел выяснить почти все с помощью богатых ночных запахов. От них одних, казалось, в его мозг поступают сотни сообщений одновременно.
Вот запах Анфена! Слабый, правда, очень слабый. Наверное, человек прошел здесь много дней назад. Волк повернул на север, идя по быстро остывающей цепочке следов, а затем увидел очередной столб, поднявшийся на месте, где было использовано сильное заклятие. Инстинкт подсказывал, что бежать нужно в эту сторону.
Еще полмили — и ему в ноздри ударил ее запах, сильный, резкий. Он помчался по зеленой долине между светло-серыми стволами, покрытыми похожей на бумагу корой, перепрыгнул через ручей с поблескивающей холодной водой, а затем замедлил ход, бесшумно крадучись вперед. Она была совсем близко! Запахи сообщили волку, что местные каждый день ходили сюда ловить рыбу, а дети нередко купались в прохладной воде. Но сейчас их здесь не было.
Вода, шумно бурля, огибала крупные валуны, препятствующие ее ровному бегу, заглушая и без того осторожные шаги волка. Он услышал женский смех, беззаботный и легкомысленный. Нет, в этот раз драться с ней он не будет, решил зверь. Если только небо не дарует ему в качестве величайшей милости шанс застать ее врасплох, он спрячется в кустах, будет наблюдать и учиться. Человек потом сам разберется, что делать с этой тварью.
Ручей впадал в небольшую голубую заводь неподалеку. Что-то шевелилось в глубине, поднимая тучи ила и песка, делавшие воду мутной, не давая заглянуть в нее. И вновь до него донесся чистый, беззаботный женский смех, эхом разлетевшийся над поверхностью заводи, наполняя радостью узкую зеленую долину, сомкнувшуюся вокруг нее маленькой чашей, словно лес взял свою дщерь на руки, желая уберечь ее от зла. Запахи, разливавшиеся вокруг этой долины, предвещали опасность, перерождение мира из привычного в странный и грозный, однако здесь царили лишь веселье и радость. Волк тихо заскулил, обескураженный своим открытием.
Зеленое платье висело на ветке дерева. Неподалеку от него у самой воды лежала она, обнаженная, белее жемчуга; ноги небрежно раздвинуты, одна безмятежно согнута в колене, глаза закрыты. На коже блестят капли воды, бусинами скатываясь на землю. У женщины оказались огромные круглые шрамы. На животе — твердая пластина, словно часть ее кожи превратилась в дерево или камень.
Что-то двигалось в воде перед ней. Это существо явно было большим, но предпочитало оставаться на глубине, вызывая своим шевелением легкий плеск волн. Темное, слегка заостренное щупальце поднялось над поверхностью и медленно заскользило к ногам ведьмы. Она вздохнула, облизала губы и выгнула спину, когда извивающийся отросток, — показавшийся волку похожим на толстую виноградную плеть, хотя, очевидно, ею он никак не мог быть, — коснулся кончиком ее лодыжки, оплел колено, поднялся по бедру, стремясь к местечку между ног.
Поскуливание волка было не громче человеческого дыхания и куда тише, нежели стоны наслаждения, вырвавшиеся у его противницы, которые эхом прокатывались по долине.
Он помедлил, стоя на вершине небольшого водопада, в равной степени желая прыгнуть вниз и напасть на ведьму и оставить эту очень опасную женщину в покое. Он уже почти решился, когда довольно далеко от извивающегося блестящего отростка — хвоста? — который нежно поглаживал лоно женщины, срывая с ее губ стоны удовольствия, на поверхности появилось нечто, принятое было волком за бревно. Однако нет, над водой показалась узкая голова. Глаза мерцали мощью и весельем. Кем бы ни была эта тварь, она заметила незваного гостя в тот самый миг, когда тот еще только свернул в зеленую долину, чтобы попытаться отыскать ведьму. Женщина же, до сих пор лежащая на берегу с закрытыми глазами, его так и не увидела.
