Надежда Башлакова - Волчонок
Священник тем временем громче забормотал молитву, и смело двинулся вперёд.
Старый дурак! Да будь я хоть немного старше, и испытывал бы к роду человеческому хоть немного ненависти, был бы он теперь уже мёртв. И даже крест серебряный не спас бы. Но я отступил, ища брешь в их окружении, и нашёл.
Шрам за спиной священника не зарастал. Мужики следили за мной с замиранием душ, даже об оружии в руках позабыли, чуть его опустили. А зря! Почувствовали мой мнимый страх, понадеялись, что местный священник меня одной святой водой, да крестом серебряным в могилу загонит. Глупцы!
Я отступил ещё на один небольшой шажок, заставляя самоуверенного святого отца придвинуться ко мне ещё ближе, пока не почувствовал у себя за спиной чьё-то затаённое прерывистое дыхание. Пора!
И, как был с закрытыми глазами, я метнулся немного в сторону от священника, затем вперёд за его спину, прошмыгнул в так доброжелательно распахнутую брешь и опрометью бросился к реке.
Такой прыти и наглости они от меня, похоже, ну никак не ожидали.
За моей спиной послышались разочарованные крики и гневные вопли священника. Но я их уже не слушал, я знал, что на этот раз спасён, оттого-то и был таков.
В реку я бросился неслучайно. Её вод я не опасался, а вот увести разгневанный народ от моего дома должен был обязательно. Хоть до него и было далеко, но пускай лучше думают, что я на той стороне реки обосновался. Это так, предусмотрительность на будущее. Хотя в будущем я надеялся таких серьёзных ошибок больше не совершать. И спасать людей, буде у меня такая возможность впредь, я больше не собирался. Спасибо, познал уже людскую благодарность!
Что происходило в доме его матери, молодой оборотень не знал и даже не догадывался об этом. А было там вот что.
Как только муж с топором наперевес покинул дом, крепко накрепко заперев за собой дверь, мать резко схватила сына за руку и насильно усадила его на лавку.
— А теперь, говори честно, откуда ты этого оборотня знаешь? — Зло прошипела Милинда мальчишке в лицо, что в принципе ей было совсем не свойственно.
— Мама, я случайно, я не хотел беду на деревню наводить. — Жалобно захныкал её сын.
Мать тут же залепила ему звонкую пощёчину.
— Хватит ныть, что это за оборотень? Говори! — Она весомо тряхнула его за хрупкие плечи.
Мальчишка прижал ладонь к раскалённой щеке, в глазах его затаился испуг. Мать не только никогда не била его прежде, но и никогда даже голоса на него не повышала и не была с ним так непростительно груба. Это очень испугало его, и ревущая река правдивых изъяснений потекла из него нескончаемым потоком.
— Значит он спас тебе жизнь? — Нахмурившись, уточнила Милинда по окончании рассказа.
Сын насуплено кивнул.
— А ведь он мог убить или оборотить тебя. — Задумчиво пробормотала мать.
— Он не захотел. Он вообще странный какой-то. — Мальчишка несколько расслабился, почувствовав некоторую перемену в чувствах матери.
— И у него белая прядка на лбу. — Неожиданно произнесла мать, рассеянно смотря прямо перед собой.
— Да, смешная такая. — Впервые за последние минуты, а может быть и за весь сегодняшний день, улыбнулся её сын. — Сам весь чёрный, а прядка эта белая. Глянь, а ты откуда про это знаешь-то? — От неожиданности он удивлённо нахмурился и подозрительно взглянул на мать.
Но она не обратила внимания на его последние слова, словно чем-то завороженная.
— А прядка эта белая. — Всё так же задумчиво повторила за ним мать. — А в человеческой ипостаси ты его видел?
— Нет, он приходил только волком, как будто боялся, что я его потом узнаю. — Отчаянно замотал белокурой головой её младший сын.
— Конечно, боялся и так слишком уж доверился тебе, и вот только посмотри, что из всего этого вышло. — Резко и даже с некоторой неприязнью по отношению к собственному сыну произнесла Милинда.
Мальчишка почувствовал это и вздрогнул.
— А сколько…, сколько ему лет, он тебе случайно не говорил? — Затаив дыхание, спросила она.
И сын её снова несколько успокоился, хоть и поглядывал на мать с лёгким недоумением, смущённый столь частой переменной её настроения.
— Вроде на пару лет старше меня. Так, кажется. — Он почесал макушку, стараясь припомнить их с оборотнем разговоры.
— На пару лет постарше. — Протянула Милинда. — Так значит, она солгала. Она не убила его, как должна была. Недаром старуха исчезла из своей избушки. Это всё объясняет. И он жив, был жив и спас тебя. Знал ли он тогда, кем ты на самом деле являешься? — Она задумчиво взглянула на сына.
— О ком ты говоришь? Кто солгал, мама? И кто был жив? Что это ещё за старуха? — Засыпал свою мать вопросами удивлённый мальчишка.
— Не твоего ума дело, спать иди, ложись! — Зло огрызнулась мать.
— Но ещё рано. — Заупрямился, было, её сын.
— Спать! — Гневно выкрикнула мать, подскакивая со своего места. В тот момент она ему показалась настолько грозной, что мальчишка вначале даже отшатнулся, затем понурил плечи и совсем по-детски захныкал, но, тем не менее, послушно ушёл за занавеску.
Мать же обессилено опустилась на стул, обхватила ладонями свои плечи, уткнулась в это сплетение рук лицом и беззвучно заплакала. Вот чем откликнулась ей её первая беззаветная любовь.
Когда же какое-то время спустя домой вернулся её муж, она ждала его слов, затаив дыхание. А, услышав, что исчадию ада на этот раз удалось ускользнуть, вздохнула с небывалым облегчением.
Муж бросил на неё растерянный взгляд, но она уже бегала по комнате, накрывая на стол, и он списал этот вздох облегчения на излишнее волнение, вызванное той опасностью, что грозила её ребёнку. Так-то оно было так, вот только совсем не в том значении, которое тому приписывал этот грубый неотёсанный мужик.
Милинда же впервые за многие годы, в эту ночь спала спокойно. Теперь она точно знала, что её старший сын, от которого она некогда так опрометчиво отказалась, до сих пор ещё был жив и, даст бог, проживёт ещё долгую и счастливую жизнь. Если бы только он ещё смог простить свою непутёвую мать!
Глава 6. Луч света в тёмном царстве.
Потеря есть ни что иное,
как начало находки.
Я плыл, старательно перебирая передними лапами. Раны нещадно жгли и чесались, но боли как таковой я отчего-то совсем не испытывал. Я слышал вслед себе смесь из проклятий и молитв, но ничего кроме кривой усмешки у меня это уже не вызывало.
Крестьянские простофили думали, что смогут вот так вот запросто с помощью стрел, топоров, креста, молитвы и святой воды убить истинного оборотня! Они даже меня самого заставили в это поверить. А я, тоже хорош, уже прощался с жизнью, не верил в свои силы, и чуть было добровольно не сдался на волю этих жалких людишек….
