Юлия Боровинская - Лисьи листы
— Ну, вот, — обратился ко мне старик, отперев все положенные замки, — Можешь устраиваться в ближней комнате. А мы будем печку топить.
От стен тянуло сыростью, так что засиживаться в комнате я не стала: кинула сумку на диван (а была там еще и древняя кровать с пружинной сеткой) и отправилась болтаться под ногами у занятых делом мужчин.
Время пошло как-то бодро и незаметно. Печь, заглотив порцию угля, быстро нагрела весь дом, Хитч разделал купленную в магазине курицу, замочил в молоке обнаруженные в шкафчике сушеные грибы и присел рядом, потягивая глинтвейн, который я всё-таки соорудила в первой попавшейся кастрюльке, используя знакомые и не очень пряности, которых у Лао оказался изрядный запас. Сам хозяин дома возился в дальней комнате, временами что-то двигая и скрипя дверцами невидимых шкафов. Наконец, он вышел, таща за собой какое-то громоздкое, но, видимо легкое сооружение.
— Нашел всё-таки, — с удовлетворением заявил он, — Ну-ка, царская невеста, примерь!
Я оторопела. Примерить ЭТО?!
Больше всего доставленная алхимиком вещь напоминала гигантский, в человеческий рост, матерчатый абажур на колесиках. Для полного сходства с люстрой, висящей у меня на кухне, ему только бахромы по низу не хватало!
— Это у них называется «чуйван», — пояснил Лао, — Без этой штуки женщина может показаться только мужу, отцу или другой женщине. Ну, и собственному сыну, пока ему пять лет не исполнится. Да ты не стесняйся, — кивнул он мне, — залезай, — и приподнял кусок ткани с одной из сторон «абажура».
— А может, мы на наши обычаи сошлемся, и я налегке пойду, в парандже, например? — вяло попыталась отмазаться я. Впрочем, абсолютно безуспешно.
Изнутри чуйван непереносимо вонял застарелыми цветочными ароматами и пылью. К тому же, он оказался мне мал. К счастью, не в плечах. Но вот стоять я в нем могла только в полусогнутом состоянии, как в переполненной маршрутке.
Но это, как выяснилось, было еще полбеды. Настоящая беда наступила, когда мы с Хитчем по рекомендации старика стали репетировать совместный поход по городу. Обычно это делается так: мужчина тянет чуйван за прикрепленный спереди ремешок, а женщина семенит внутри. Казалось бы, просто, да? Но не для меня. Во-первых, я совершенно не видела, что происходит снаружи. Конечно, были там и дырочки для глаз, но вот располагались они где-то в районе моего подбородка. Во-вторых, согласовать свои шаги с походкой «поводыря» мне тоже никак не удавалось, в результате чего нижний обруч, на котором крепились колесики, постоянно и весьма ощутимо бил меня по щиколоткам. А если учесть, что при этом я была вынуждена передвигаться, согнувшись в вопросительный знак, то неудивительно, что пару раз я чуть не упала даже на ровном деревянном полу.
Когда экзекуция закончилась, я решительно заявила, выкарабкавшись из подлой конструкции:
— Нет! Всё, что угодно, только не это! Они, видать, там своих баб с детства дрессируют, а мне лично куда проще ходить на гэта со связанными коленями! Может, лучше паланкин какой-нибудь наймем или повозку?
— Не положено, — развел руками Лао, — Женщина должна по городу ходить пешком. Хотя один вариант всё же есть. Залезай-ка обратно и постарайся прижаться к передней стенке.
Когда я это сделала, старик прикрепил за моей спиной на металлические прутья, составляющие каркас чуйвана, широкое сиденье.
— Садись, — распорядился он.
Я не без опаски присела. Колесики нервно заскрипели, но не отвалились. Пока что.
Хитч попробовал потянуть это сооружение и преувеличенно-тяжко вздохнул:
— Ну, ясно. Теперь из меня ездовую собаку делать будем!
— Слушайте, так и надорваться недолго! — засопереживала я, — У меня же лишнего веса столько, что еще одну женщину запросто сделать можно!
— Балбеска ты, всё-таки, Сяо, — хмыкнул старик, — Можно подумать, ты не знаешь, как в несколько раз легче стать!
Я уже открыла, было, рот, чтобы возразить, что за оставшиеся полдня мне никакие диеты и лечебная физкультура не помогут, когда сообразила, о чем он говорит.
Дальше все пошло, как по маслу. В лисьей шкуре я действительно весила не так уж много, и Хитч мог катать меня так же легко, как и продуктовую тележку в магазине. Поначалу я еще боялась соскользнуть с сидения, но Лао решил эту проблему очень просто: подтянул передний край доски так, что теперь упасть я уже точно не могла.
Наконец, чуйван был задвинут в угол, и пока Хитч тушил курицу в грибном соусе, старик еще раз инструктировал меня:
— Значит, заходишь внутрь — превращаешься. Главное, не забудь, когда будешь выходить, обернуться человеком. И еще запомни: женщина там имеет право говорить только с разрешения мужчины. Хочешь о чем-то попросить или спросить — склони голову и жди, пока тебе позволят сказать. Или — если ты в чуйване — слегка дерни его назад. Мы, конечно, сулушаха предупредим, что у нас равенство полов и прочий феминизм, но всё же лучше не нарываться.
Я обещала постараться. В конце концов, не так уж и долго мне там предстоит торчать — сдержусь как-нибудь.
А потом мы ели восхитительно-вкусную курицу, пили ароматный чай из обширной коллекции Лао и лениво обсуждали детали завтрашнего похода.
После обеда (посуду я всё-таки вымыла сама — надо же было внести хоть какую-то трудовую лепту!) меня понесло смотреть на озеро, том более, что дождь/снег уже кончился. На берегу было пустынно и неуютно, но красиво. Серо-голубые волны беспорядочно накатывались на берег, ветер раскачивал сосны, а скалистый островок причудливой формы посередине озера казался грозным и величественным. Хорошо здесь было — так хорошо, что и думать не хотелось об интригах, кражах и восточных правителях…
Я прошлялась до самой темноты и даже дольше: обернувшись лисицей, обследовала ближайший лесок, вспугнула серую белку, которая долго потом скандальным тоном цокала на меня с верхней ветки дерева, полюбовалась красным солнцем, медленно утопающим в водах озера, уже в человеческом виде прошлась по поселку и даже приобрела зачем-то у встречной бабульки баночку варенья из непереносимо-запашистой, мелкой и горькой дикой клубники.
Оставшиеся дома мужчины явно оказались выше того, чтобы беспокоиться за меня или, тем более, отправиться на поиски. Когда я, наконец, вернулась, они мирно играли в нарды на кухне. Я молча налила себе кружку чая, нацепила наушники, включила плейер и стала наблюдать за игроками. Занятие, конечно, не из веселых, но кроме этого, развлечений у меня не нашлось. Тепло, уютно, лениво, и Том Уэйтс в наушниках хрипло рассказывал мне про blue valentine…
Очнулась я только тогда, когда старик шумно сгреб фишки и объявил:
