Constance_Ice - Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.
"Если честно, я до сих пор не понимаю, как вы тут живете", – признался Паттерсон. – "Конечно, я уже почти привык к тому, что тут так мрачно и странно, но ночевать здесь все равно бы не рискнул. По-моему, никакая книга не стоит таких нервных затрат".
"Мне тоже так кажется", - я вздохнула и помешала ложечкой кофе. – "Но, с другой стороны, тут ужасно интересно. Это уже азарт, понимаете? Пока я не выясню, что здесь происходит и почему, я не уеду. Просто не могу этого сделать. К тому же…" – я подперла руку щекой.
"Да?"
"Меня что-то держит здесь, притягивает в этом доме. Странно…"
"Атмосфера таинственности", - белокурый Паттерсон с уважением посмотрел на паука, деловито ткущего свое жилище за холодильником. – "Но разве вы не думали, мэм, что это может быть опасно? Вы не чувствуете себя заложницей этого дома?"
"А, вы про комплекс заложника? Не уверена, что меня это касается, м-м-м… Боже, знаете, а ведь я сейчас поняла, что даже имени вашего не знаю!"
"Дерек, мэм. Просто Дерек".
"Констанс. Мои друзья зовут меня Конни. Не возражаю, если и вы…"
"Я только об этом и мечтал", - одобрительно ухмыльнулся Дерек.
После ужина, когда я уже запихивала остатки в дезинтегратор, мы вспомнили, ради чего, собственно приехал сержант. Пока я расставляла по местам посуду и выключала печь, Дерек с гордостью вывалил на стол кучу документов.
"Посмотрите-ка на это".
Заключение эксперта по найденной мной записке гласило: Надпись выполнена на материале, типа пергамента: тончайшая прессованная ягнячья кожа с добавлением растительной основы, которая включает элементы сложно переработанной сосновой дранки и березовой коры, и выжимку экстракта подорожника. Имеются отдельные включения, напоминающие сгустки рыбьего клея. Технология производства данного артефакта, по всей видимости, сходна с прессованием пергаментов в средние века. Тем не менее, возраст данного артефакта не может превышать нескольких десятилетий. Сопоставление с рекламной и сувенирной продукцией такого рода не обнаружено.
Дальше шли колонки загадочных чисел и формул, наверное, данные о химическом сканировании. Приписки графолога и лингвиста не могли сообщить ничего определенного. Графолог предполагал, что автором текста мог быть либо мужчина, писавший впопыхах, либо любая женщина; лингвист сознавался в бессилии идентифицировать издание о котором шла речь в записке.
"А это – чаша", - хрипло сказал Дерек, распечатывая передо мной пеструю упаковку фотографий. Я наклонилась над ворохом крупных планов моего таинственного вазона. Полусоскобленная руническая надпись ползла по ее краю, постепенно словно бы впитываясь в стенки каменного сосуда. – "Я говорил с моим приятелем. Тем самым профессором истории", - Паттерсон тоже наклонился над столом, и одна из светлых прядей закачалась возле самого моего лица. – "Здесь многие руны немного непонятны, кое-что стерто. Но вещь определенно не старинная. Он сказал, что ей можно дать не больше семидесяти-восьмидесяти лет".
"Быть этого не может… Кто и для чего мог сделать такую штуку всего шестьдесят лет назад?"
"Не знаю", - прикусил губу Дерек. – "И Кэлвин не знает. Зато он смог прочитать то, что здесь написано. Частично, конечно, но все же", - он поковырялся в куче бумаг и вытащил распечатку. – "Вот текст с первой фотографии. Так, это, он, кажется, говорил, руна Рэйдхо. Она означает "путь", "дорогу". А целиком тут написано что-то, вроде путь, приводящий ваши мысли к гармонии и порядку".
"Мысли? Странно. Похоже на рекламный слоган".
"Да уж, не совсем понятно, что тут имелось в виду. А вот текст со второй фотографии – это снимок изнанки вазы – там, по всей видимости, другие слова. Повреждений на надписи больше, но разобрать отдельные знаки получилось. Руна Верд – символ непознанного. Руна Хагаз – чистота помыслов".
"Опять про мысли", - я задумалась. – "Для чего же мог использоваться этот сосуд?"
"Кэлвин предположил, что эта штуковина могла быть выполнена камнерезом-умельцем по заказу какой-то секты. Нью-эйджевцы или хаббардианцы - один черт. Во всяком случае, для обычной христианской купели она маловата, а для простого украшения у нее слишком странная форма".
"А поперечные надписи вы расшифровали?" – заволновалась я.
"Тут пришлось повозиться. Они поотбивались уже достаточно давно, но, кажется, там повторяется одна и та же фраза – verum in caeco est – истина сокрыта глубоко".
"Латынь?"
"Умгу… И последнее: видите на этой фотографии прямо на ребре донышка самый мелкий шрифт? Он почти стерся, но все равно распознать можно. Тут, Кэлвин сказал, тоже по-латыни - Ad usum proprium. Для личного употребления. С этим сосудом - все", - заключил Дерек.
"И что все это вместе может значить?" – я задумалась. – "Точно рекламу какого-то философского учения выбили на церемониальной чаше".
"Скорее всего, так оно и есть, и этот предмет действительно использовали в магических обрядах какой-то секты".
"Мне так не кажется", - я подняла глаза на сержанта. – "Убейте меня, если я ошибаюсь, но эти слова свидетельствует не о ритуальном использовании моей вазы, а о его расхожести. Для личного употребления – такое можно написать на лекарстве или средстве гигиены".
Мы встали из-за стола и отправились в комнату.
"Может быть, какой-то титулованный умник заказал себе эту чашу в качестве тазика для умывания?" – уныло предположил Дерек, автоматически вежливо распахивая передо мной дверь. – "Больше мне ничего в голову не приходит, это вы писатель, у вас фантазия богаче…"
"Боже! Опять!..."
Стол снова был засыпан уже успевшими увянуть цветами, а вазы – как ни бывало. Видимо упорное привидение успело нахулиганить, пока мы были на кухне. Я уже привычно развернулась и рванула по лестнице наверх. Дверь в комнату я распахнула так, словно надеялась застать вороватый призрак на месте преступления, но, увы.
Вазы под кроватью не оказалось.
"Будем искать?" – деловито поинтересовался Дерек, выглядывая из-за моего плеча.
"Будем", - нахмурилась я. – "Теперь-то, надеюсь, вы мне верите?"
Ваза как в воду канула. Мы застряли на лестничной площадке. Я ощупью вытащила из кармана сигареты и с трудом, трясущейся рукой извлекла из другого кармана зажигалку.
"Позвольте мне", - зажигалка щелкнула, и в дверном проеме мелькнуло озабоченное лицо моего Ватсона. – "Вам плохо".
"Да, мне плохо", - мрачно отозвалась я, выпуская колечки дыма. – "Мне, черт побери, очень плохо. Как я могу навести порядок в своем доме, если какие-то дурацкие полтергейсты постоянно показывают, что мне здесь не место!" – я раздраженно пнула коробки, стоящие у двери.
