Мерседес Лэки - Полет стрелы
Страх был почти побежден; настала пора развеять остатки.
— Ты, должно быть, выглядел, как утопшая крыса, — сказала Тэлия с легким смешком. — Я знаю, ты помешан на чистоте, но тебе не кажется, что тут ты слегка переборщил?
Скиф удивленно уставился на нее, потом начал хохотать, как сумасшедший. Наполовину хохот, наполовину слезы: схлынули остатки напряжения. Истерика — да, но истерика, в которой Скиф давно нуждался.
Тэлия молча обнимала его; наконец худшее осталось позади, и он разглядел сквозь слезы ее лицо, кажущееся в полумраке совсем детским.
Когда Скиф пытался рассказать Тэлии, что случилось в ту ужасную ночь, столбняк страха, изо дня в день сковывавший его последние несколько месяцев, почти не давал ему говорить. С той поры по меньшей мере раз в неделю ему снились кошмары, в которых он заново переживал происшедшее. Для того чтобы повторить весь рассказ при Тэлии, Скифу потребовалось собрать в кулак всю волю — во всяком случае, поначалу. Но потом, понемногу, слова полились свободнее; страх медленно отпустил его. Когда Скиф подошел к концу своего рассказа, он начал понимать, что сделала Тэлия.
И слезы его вызвало не только чувство освобождения, но и в равной мере признательность.
— Ты… ты проделала тот фокус со мной, верно… привела в порядок, как Востела и остальных…?
— Угу, — кивнула Тэлия, гладя в темноте его волосы. — Я надеялась, что ты не против.
— И не будет больше кошмаров?
— И больше не будет кошмаров, большой брат. У тебя больше не возникнет желания спрятаться в чулан во время грозы, и ты сможешь снова свешиваться вниз с края скалы. По сути дела, через неделю-другую ты даже сможешь рассказывать эту историю, не трясясь, словно свежевылупившийся птенец, и из нее получится неплохая байка для завоевания симпатий какой-нибудь юной красотки!
— Ты… ты чудо, — сказал Скиф, крепко обнимая Тэлию.
— Ты тоже: столько времени один справлялся с таким ужасом и не давал ему одолеть себя!
Они посидели так некоторое время, пока шепоты снизу не вернули их к действительности.
— Пламя ада! Предполагается, что мы на вечеринке и тебе положено получать от нее удовольствие, — сказал наконец Скиф.
— Я и получаю — теперь, когда ты в порядке. — Тэлия поднялась на ноги и помогла подняться ему. — Ну что ж, я возвращаюсь к пению, и мне кажется, что твоя однокурсница Мэври выглядит немного одинокой.
— Хм. В самом деле, — отозвался Скиф, свешиваясь с балкона и вглядываясь в освещенную часть помещения. — Пожалуй, пойду, составлю ей компанию. И… сестренка, родная…
— Не надо меня благодарить, милый. В ответ Скиф поцеловал ее в лоб, потом легко сбежал с ведущей на чердак лестницы и отправился в дальний конец комнаты, где Мэври с готовностью подвинулась, освобождая ему место возле себя.
Стоило Тэлии вновь присоединиться к музыкантам, как Дирк тут же предложил ей спеть еще один дуэт. На сей раз ее не отпускали так долго, что ей пришлось сослаться на то, что у нее пересохло в горле, — только тогда ее место позволили занять кому-то другому.
Тэлия не замечала, как летит время, пока не поймала себя на том, что зевает с риском вывихнуть челюсть. Когда она попробовала прикинуть, сколько прошло времени, то поразилась.
Думая, что наверняка ошибается, Тэлия проскользнула к двери и высунула голову, глядя на восток. Точно, на горизонте уже виднелся первый проблеск ложного рассвета. До настоящего рассвета оставалось меньше часа.
Внезапно почувствовав, что падает с ног от усталости, она собрала свои вещи. Когда она кралась мимо, Дирк, полусидевший, опершись спиной о седло и несколько старых попон, казался спящим, но, когда Тэлия взялась за ручку двери, приоткрыл один глаз.
— Сматываешься? — спросил он тихо. Она кивнула, заглушая очередной зевок тыльной стороной руки.
— Понравилось? — Увидев ее блаженный кивок, Дирк улыбнулся одной из своих чудесных теплых улыбок, которые, казалось, обнимали Тэлию, оставляя всех и вся за пределами волшебного круга. — Я и сам скоро отправлюсь на боковую. Примерно к этому времени все затихает само собой. И не беспокойся насчет того, что тебя сегодня будут ждать на службе. Никто не будет в состоянии ничего заметить самое меньшее до полудня. Погляди вон туда. — Он повел бровью влево.
Тэлия с изумлением увидела королеву, одетую в старый, поношенный кожаный костюм:
Селенэй сидела, укрывшись плащом и непринужденно и доверчиво положив голову на плечо того самого немолодого рассказчика. В нескольких шагах от них устроился Альберих, вместе с Керен, Шерил и Джери приканчивая мех с вином.
— Как Селенэй и Альбериху удалось войти так, что я не заметила? — спросила Тэлия.
— Очень просто. Ты тогда пела. Ну, убедилась? Тебя никто не будет искать. Хорошенько выспись — и приятных тебе сновидений, Тэлия.
— И тебе, Дирк, — сказала она.
— Непременно, — ухмыльнулся он и снова закрыл глаза. — Они непременно будут приятными.
Глава 3
В то утро, против обыкновения, Тэлия спала долго и беспробудно. Возможно, потому, что непривычно много выпила накануне, а может, просто потому, что очень поздно легла. Так или иначе, проснулась она лишь тогда, когда солнце стало бить ей прямо в глаза.
Поскольку окно спальни выходило на восток, Тэлия поставила кровать так, чтобы изголовье пришлось точно под подоконником. Так она всегда могла дышать свежим воздухом, а лицо оставалось в тени до гораздо более позднего часа, чем она обычно вставала. Какой бы холодной ни выдалась зима, Тэлия никогда не закрывала ставни (запертые ставни вызывали у нее нечто вроде клаустрофобии), и от солнечного света ее защищало только оконное стекло да тонкое полотно занавесок. Сейчас окна были открыты, а занавески шевелил легкий ветерок.
Сонно щурясь на ярком свете, Тэлия поняла, что, должно быть, уже почти полдень, и, словно в подтверждение, сквозь открытое окно отчетливо донесся звон полуденного колокола Коллегии.
Да, она явно перебрала прошлой ночью: голова побаливала. Тэлия пробурчала себе под нос что-то насчет безмозглой кретинки и сунула голову под подушку, поддавшись искушению снова провалиться в сон. Однако ноющий зов долга (и еще более неотложная потребность посетить уборную) не позволили ей разлеживаться и дальше.
Вчера ночью — или сегодня утром? — Тэлия так устала, что ее хватило лишь на то, чтобы стащить с себя одежду, свалить ее кучей на полу и рухнуть в постель. Теперь же, когда она немного проспалась, вся ее кожа зудела, требуя ванны. Голова чесалась. Во рту творилось такое, что лучше и не думать. Тэлия застонала. Определенно, пора было вставать.
Она вздохнула, вылезла из постели и принялась приводить себя в рабочее состояние.
