Виктор Ночкин - Могила повелителя
— Найдется куда переложить?
Девушка вытащила из-за пояса Ленлина кошель и протянула воину. Тот ссыпал деньги и, глядя под ноги, спросил:
— А это правда? Насчет Лорда Тьмы?
Толпа выла, а юноша говорил тихо, но Элина расслышала. Или просто догадалась — этот вопрос ей сегодня задавали раз сто, наверное.
— Правда, — кивнула девушка, — мы с Корди его убили. Нет больше Алхоя Прекрасного Принца.
Потом неожиданно для себя самой добавила:
— Пойдем с нами, а? Здесь есть какая-то «Большая кружка»… Меня Элиной зовут.
— А меня Кервином… Я не могу с вами, мне и так влетит за то, что я подошел. — Оба оглянулись — орденские по-прежнему маячили в отдалении. Они не спускали глаз с пришельцев, и лица у всех были очень серьезные. — Если получится, я потом в «Большую кружку» приду.
Певец тем временем нес какую-то белиберду насчет пришествия героя, который победит зло в Круге. Элина ткнула его локтем и буркнула:
— Идем в твою «Большую кружку», нам денег дали. А свои глупости будешь рассказывать по дороге.
Ленлин не обиделся, он улыбался широко и беззаботно, потому что его песни всем нравились и потому что все кругом тоже улыбались. Легкомысленному бродяге этого было довольно, о деньгах он вовсе не думал.
В «Большой кружке» гостей уже ждали. Хозяин каким-то образом прослышал о пришельцах и был готов к их появлению. Встретил у дверей, умильно улыбаясь, широко повел рукой, приглашая в зал:
— Отважным героям — честь и место! Позвольте угостить, дорогие мои! Заходите, выбирайте стол, ешьте, пейте, шульда не возьму, ежели почтенный поэт изволит немножко спеть…
— У нас есть деньги, чтобы расплатиться… — начала было Элина.
Блондин отстранил девушку и заявил:
— Спою! Конечно, спою! И не немножко, а очень даже множко! Только вот поесть бы сперва, дух перевести… мы с утра в дороге.
— Конечно, конечно. — Толстый хозяин засуетился, провел к столу, самолично отодвинул стул, помогая Элине расположиться. Девушка фыркнула, но воспользовалась любезностью.
А следом ввалилась толпа — такая, что и места не хватило, люди начали ссориться, но хозяин объявил: ради такого случая сделает исключение, выставит вдоль стен лавки и велит прислуге обходить гостей, принимать монету и наливать. Вообще-то, в «Большой кружке» строго, иначе, нежели за столом, пить не позволяется, да ведь праздник нынче! Не каждый день приходит такая славная весть! Нет больше Алхоя! Сгинул проклятый Лорд!
Вокруг зашумели, несколько человек принялись колотить пустыми кружками, требуя пива. Им захотелось непременно выпить за упокой черной души Прекрасного Принца. В помещении сразу стало душно, и хозяин велел распахнуть пошире окна. Элина увидела — на улице тоже собралась толпа. Эти одеты победней — должно быть, жалеют денег на пиво, но хотят послушать песни Ленлина хотя бы через окошко. Девушка удивилась — да что такого в Ленлиновом искусстве? Ей ни капельки не нравилось…
Тут появился хозяин с мисками — дорогих гостей явился угостить сам, оказать честь. Да и то понятно — прислуга сбивалась с ног, расставляя лавки и носясь с подносами да кувшинами. Элине стало скучно, а поэт чувствовал себя как рыба в воде — это и была настоящая жизнь, как он ее представлял…
Но начать песни Ленлин не успел — в дверях возникла суета, люди задвигались, освобождая проход. Даже кабатчик оставил гостей и устремился к входу, чтобы встретить новых посетителей. Оказалось, явились представители магистрата во главе с коротышкой — главой Совета. Предваряли его стражники, все как на подбор — усатые, дородные, краснолицые. Хотя им и без того уступали дорогу, слуги закона покрикивали и значительно помахивали дубинками.
Синдики прошествовали к столу, за которым устроились Ленлин с девушкой. Тем пришлось подняться и отвесить представителям власти поклон. Толстяк, возглавлявший процессию, откашлялся… прочистил горло… он не знал, с чего начать.
— Э… дошли, стало быть, слухи… слухи об… убиении Лорда Тьмы Алхоя, — наконец промямлил синдик.
— Ну, отвечайте! — прикрикнул стражник, выдвигаясь из-за спины начальства.
— А нас ни о чем не спрашивают, — буркнула Элина. Она и так-то была сердита, потому что вспомнила — здесь, на раамперльском рынке, ее продали слугам Алхоя, а из-за грубости стражника разозлилась еще больше.
Чтобы уловить настроение девушки, вовсе не нужно было являться тренированным собирателем зла, синдик прекрасно догадался, что собеседница не в духе. В другой ситуации он бы проявил характер, но сейчас ссориться с мелкой злюкой было не с руки. Толстяк снова откашлялся и движением руки остановил стражника.
— Э… милая дева, ответь, правда ли, что сей владетель… э… именуемый Алхоем Прекрасным Принцем, скончался?
— Скончался, — подтвердила Элина. — Той же самой смертью, какой девушек предавал. Вот его халат! Хотите примерить? В плечах будет широк!
Девушка с размаху шмякнула на стол сверток. Кто-то в зале рассмеялся. Раздался выкрик: «Зато на брюхе не сойдется!» Стражники стали сердито озираться, и тишина восстановилась.
— А вот и сапожки! — Обувь рухнула поверх красного одеяния Лорда. Взлетело облачко пыли. — Можем мы теперь пообедать?
Толстяк постарался выдавить улыбку. Получилось так себе, неубедительно.
— Ну-ну, милая, зачем же сердиться? Я — при службе, я ведь не для себя, не из праздного любопытства спрашиваю. Уж больно новость — того. Удивительная.
— Прекрасного Принца сразил в бою отважный воин Корди, — объявил Ленлин, — тот самый, который избавил славный Раамперль от оборотня! Я сейчас собираюсь спеть баллады собственного сочинения о славном Корди. Ежели вашей милости угодно послушать…
— Баллады… — Синдик задумался. Он боялся поверить. А что, если здесь обман и Лорд Тьмы жив-здоров? На всякий случай толстяк избегал называть Алхоя злодеем или иным бранным словом, сказал «владетель». — Баллады — это прекрасно, но хорошо бы доказательства. Ты, парень, сам видел смерть Прекрасного Принца?
— Я нет, — признался Ленлин, — но вот она…
— Я видела, — буркнула Элина. — И даже помогла. Немного.
— Помогла?
— Стукнула Алхоя по башке кувшином, так что во все стороны брызнуло!
— Э… что, прошу прощения, брызнуло? — Синдик заподозрил обман. Вряд ли субтильная девица могла нанести серьезное увечье Лорду.
— Вино, — спокойно пояснила Элина. — В кувшине было вино, я этим кувшином врезала Алхою сзади, что был сил, и вино брызнуло. Показать, как это было?
Девушка приподняла кувшин с пивом.
— Нет, нет, — синдик нынче соображал на редкость медленно. — Но все-таки доказательств бы… Тебя, милая, никто здесь не знает.
