Алан Фостер - Чародей с гитарой
Выдр обогнул прилавок и как раз исчез за бамбуковой, должно быть, ширмой. И пока Джон-Том открывал рот, чтобы окликнуть его, Мадж успел вернуться, на ходу оживленно перебраниваясь с хозяином. Приземистый мускулистый енот облачен был только в передник и сандалии, за левым ухом в красную ленту на его голове были воткнуты два перышка. От него пахло дымом от горящих углей и железом – как и вообще в лавке.
– Значит, вот кто у нас собрался заняться членовредительством. – Наморщив нос с черной пуговкой, енот поглядел на Джон-Тома.
– Мадж, зачем мне все это? Я поговорить люблю, а не драться.
– Понял, все понял, приятель, – дружелюбно отозвался выдр. – Есть аргументы веские, а есть увесистые. – И он приподнял тяжелую булаву, чтобы проиллюстрировать свои слова. – В любом случае, ты ж не обязан тыкать во всех этими железками, достаточно бывает показать их, чтобы в тебе не проделали дырку. Так чем же из этого ты умеешь пользоваться?
Джон-Том еще раз оглядел будоражущую воображение охапку орудий смертоубийства.
– Даже не знаю… – Он в смятении покачал головой. Вмешался оружейник.
– Ясно, опыта у него нет. – В укоризненном голосе слышалось терпение. – Давай-ка подумаем. С такими руками и ростом… – Хозяин в задумчивости приблизился к стенке, возле которой железными колосьями вырастали из пола пики и копья, каждое – в отдельном гнезде из деревянных планок, и потер нос. Потом поднял обеими руками топор величиной с собственную голову. – Если нет ни умения, ни ловкости, можно использовать другие качества. Эй, молодой человек, ты каким оружием учился владеть?
Джон-Том отрицательно затряс головой.
– А спортом занимался?
– В баскетбол у меня получалось неплохо. Знаешь, даже в прыжке бросал… Метко я умею…
– Дерьмо! – Мадж топнул. – Чего это еще за чертова жопа? В цель ты кидал, что ли? – с надеждой спросил он.
– Не совсем, – признался Джон-Том. – Это когда бегаешь, прыгаешь, бросаешь.
– Делать нечего, придется использовать это. – Мадж повернулся к оружейнику. – Знаешь, подыщи-ка ему что-нибудь потоньше того мясницкого инструмента, который у тебя в лапах. Может, порекомендуешь чего?
– Бегать быстрее. – С кислым видом разглаживая усы, оружейник повернулся к другой стойке. – Впрочем, когда кто сам признает, что растяпа, значит, не все пропало. – Он отставил тяжелый топор. – Такому еще можно помочь.
И он извлек нечто, похожее на копье с отполированным древком. Но заканчивалось оно не наконечником, а увесистым деревянным набалдашником с шипами и нашлепками. Оружие было повыше Маджа и даже Джон-Тому доставало до уха, древко было в поперечнике дюйма два.
– Дубина, значит. – Мадж задумчиво разглядывал оружие.
– Длиннее у меня ничего нет. – Оружейник провел стриженым когтем по древку. – Таранное дерево. В бою не треснет. Твой долгорукий приятель сумеет отбиться им от любого врага, ежели не собирается разделываться с ним как подобает. Раз он у тебя крови боится, так, когда худо придется, вмажет разок по макушке вот этой штуковиной… Насмерть уложит, не хуже, чем мечом. Меньше грязи, чем от топора, но результат тот же. – Он вручил оружие все еще колеблющемуся Джон-Тому.
– И вот еще, парень, из этой дубины хороший дорожный посох получится. Кстати, я ж намекал, что посодействую. – Оружейник указал на древко: посреди него в трех дюймах друг от друга располагались три серебряных кольца. Их соединяли четыре серебряные же полосы.
– Ну-ка, парень, нажми на любую.
Джон-Том так и поступил. Звякнув сталью, посох вдруг вырос на целый фут. Теперь из конца его торчало двенадцать дюймов стали. Удивленный Джон-Том едва не выронил дубину, но Мадж заплясал вокруг нее, как мальчишка возле прилавка в кондитерской.
– Мать моя, во будет настоящий сюрприз для любого тупого невежи, а их на улице хоть пруд пруди. Почесать этой штукой – враз поумнеет.
– Угу, – с гордостью отозвался оружейник, – ткни в ногу и нажимай на спуск – гарантирую изумление до потери сознания. – Енот и выдр с видом знатоков кивали друг другу.
Джон-Том надавил на древко, и стальное жало кошачьим когтем втянулось внутрь. Вновь нажал – острие выстрелило наружу. Интересно-то интересно, но чтобы радоваться…
– Знаете что, я бы вообще не стал дурачиться с такими вещами, но если вы настаиваете…
– Настаиваю, – проговорил сквозь смех Мадж, утирая с глаз слезы. – Настаиваю я. Вот и господин оружейник то же самое говорит… Не хочешь бить по лапам этой штуковиной – и не надо… Тока подожди – случится чего, так сам захочешь, чтоб какой-нибудь пьянчуга вместе со своим мечом очутился подальше от твоих потрохов. Значица, бери и радуйся.
Джон-Том взял посох, но радости не испытал. Его угнетал уже сам факт обладания коварным оружием. Выйдя наружу, они внимательно обследовали кошелек. Он оказался почти пуст, лишь на самом дне серебристыми рыбками в темном баке с водой поблескивали редкие монетки. Джон-Том решил, что, пожалуй, слишком расточительно обошелся с щедрым даром Клотагорба.
Наличие остатков, пусть и скромных, прежнего великолепия Мадж одобрил. Свет фонарей золотил пелену тумана над улицей и витринами. Дождь прекратился, появились пешеходы. Тенями двигались вокруг силуэты животных.
– Проголодался, кореш? – поинтересовался наконец выдр, и глаза его засветились, отражая свет фонаря.
– С голоду дохну! – Юноша вдруг понял, что с утра не съел даже крошки. Запас вяленого мяса у Маджа кончился как раз вчера вечером.
– Я тоже. – Выдр похлопал Джон-Тома по укрытому плащом плечу. – Ну вот, теперь ты стал хоть на чтой-то похож. – Он многозначительно придвинулся к юноше. – Знаешь чего, есть местечко, где на серебришко, что у нас осталось, можно соорудить себе пирушку, от какой бы и зайчиха на сносях не отказалась. Можа даже хватит, чтоб наполнить этот впалый мешок, который у тебя пузом зовется. – Выдр подмигнул. – И развлечемся – на сегодня все наши дела окончены, так-то.
Они шли по городу, пешеходов становилось все больше. По улице время от времени громыхал очередной фургон. Верхом на оседланных ящерицах вприпрыжку или бегом мимо проносились разные личности. Захлопали, открываясь, ставни. Джон-Том впервые услышал голоса детей… Молодняка, мысленно поправил он себя.
Мимо пробежали двое бельчат. Один, изловчившись, повалил наконец другого. Оба принялись кататься по мостовой, царапаться и брыкаться. Собравшаяся вокруг небольшая стайка детишек поощряла дерущихся и отпускала советы. К разочарованию Джон-Тома, милые с виду зверьки свирепо царапали и кусали друг друга. Не то чтобы ему не приходилось видеть подобные сцены в родном городе… Однако здесь такие драки являлись неотъемлемой частью образа жизни. Наконец один из дерущихся бельчат одолел и принялся делать из физиономии противника кровавую кашу.
