Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев
Окончательно сомнения покинули меня, когда Кьяло вдруг на мгновение замер и напрягся. Я не видела его глаз, но живо представила, как они стекленеют и наливаются золотом. Только этого не хватало!
Флай тоже почувствовал перемену и попытался отползти подальше, воспользовавшись заминкой, но не успел. Берсерк уже крепко ухватил его обеими руками, сжал… Мне показалось, что я слышу, как у Глазастого трещат ребра. А может, и не показалось…
В любом случае медлить было нельзя, а звать на помощь крайне нежелательно. Поэтому я сделала первое, что пришло в голову, – прыгнула на Кьяло сверху. Точнее, попыталась прыгнуть, но тут вмешался пресловутый человеческий фактор. Или нечеловеческий… В общем, фактор был на пару размеров больше нормы и имел вид в меру растоптанного сапога, который в самый неподходящий момент зацепился за край окошка. В результате вниз я не спрыгнула, а спикировала. Впрочем, приземлилась именно туда, куда задумывала, – на шею нашего спятившего берсерка.
Но он, кажется, даже не почувствовал моего появления. Как и удара каблуками под ребра, которым я его немедленно наградила. А никакого более действенного оружия у меня с собой конечно же не было. Разве что… Магичка я или нет, черт возьми?
Я вцепилась обеими руками в плечи Кьяло и начала нагревать ладони. Медленно, слишком медленно… Впрочем, это мое восприятие времени опять дало сбой. На деле не прошло и пары секунд, а рубашка моего лучшего друга уже начала дымиться. И тут до меня дошло, что плечи не самое уязвимое место у такого бугая.
Одна ладонь спешно переползла на шею, другая на щеку. В этот раз ожог получился более резким: Кьяло дернулся всем телом, разжал руки и попытался стряхнуть меня со спины. А фиг вам! Держалась я крепко и при этом лихорадочно пыталась сообразить, как привести парня в чувство. Зато он пустыми рассуждениями себя не утруждал и, нащупав мою левую руку, дернул ее с такой силой, что мое запястье обиженно хрустнуло. Я взвизгнула, но только сильнее вцепилась в шею берсерка раскаленными пальцами. Кьяло, в свою очередь, издал что-то отдаленно напоминающее вопль самца бабуина в брачный период, крутанулся вокруг своей оси и со всей дури приложил меня спиной об стену конюшни. А потом еще раз. Третьего удара доски не выдержали, и мы ввалились в стойло сквозь образовавшуюся брешь. Точнее, я повалилась на усыпанный опилками пол, а Кьяло – на меня. И тут же возле моего виска мелькнуло что-то большое и темное. И врезалось парню в затылок.
Но вырубилась при этом почему-то я.
Очнулась, впрочем, почти сразу же, от перешептываний.
– А она точно жива? – Встревоженный голос Кьяло (нормальный, человеческий!) сложно было с чем-то спутать.
– Вроде бы да. Мертвые же не дышат! Кажется… – А вот Флай как-то странно похрипывал.
– Тогда ее, наверное, в комнату отнести надо…
– Ага! Ты еще скажи – лекаря позвать! И попутно объяснить, что здесь произошло.
– Ну подумаешь, выяснили отношения.
– А заодно снесли стенку конюшни.
– Да она гнилая была!
– Это ты Понжеру объяснять будешь. А ожоги свои инквизиции показывать.
– Они пройдут к утру! У меня все быстро заживает.
– А до завтра ты в парандже будешь ходить, как алийская красавица?
– Я тебя сам сейчас в паранджу по самые уши замотаю!
– Это мы еще посмотрим, кто кого замотает!
– А спорим, не подеретесь! – прошептала я.
Прошептала? Хотела же гордо провозгласить! Но губы меня не слушались, и звуки получились едва слышными. Не знаю, насколько хорошо парни разобрали, что я сказала, но спорить они сразу же перестали. И то хорошо. Ведь от каждого их слова голова готова была расколоться на кусочки, как плохо склеенная вазочка. Неприятное ощущение.
Молчание, впрочем, длилось недолго.
– Ты как? – поинтересовались ребята, в кои-то веки проявляя солидарность.
– Бывало и хуже, – поморщилась я. – А вы?
– Бывало и лучше! – вновь хором отрапортовали парни.
Я поняла, что словами ничего путного от них не добьюсь, и попыталась разлепить глаза. Веки были тяжеленными, будто к каждой реснице привязали по пудовому каменюке. Однако крепкие у меня реснички – не отрываются! Но и не поднимаются.
Изображать Вия и замогильным голосом просить: «Поднимите мне веки!» – я не рискнула, поэтому пришлось справляться самостоятельно. Зато когда я наконец-то смогла различить склонившихся надо мною друзей… Ой! Оказывается, смеяться – это так больно!
– Ты что? Тебе плохо? – по-своему истолковал мою гримасу Кьяло.
– Мне уже хорошо, – хмыкнула я. – Вы бы себя видели, вам бы тоже хорошо стало.
Парни пожали плечами и посмотрели друг на друга. Вгляделись повнимательнее. И начали робко ощупывать собственные физиономии. Ага, дошло!
Флай щеголял шикарным фонарем под глазом (Вот теперь действительно Глазастый!) и разбитой губой. Да и дышать старался пореже и потише.
У Кьяло на щеке красовался нехилый ожог, по форме точно повторяющий мою ладонь. Еще один, чуть поменьше, украшал шею. Рубашка на плечах прожжена, один рукав оторван, второй держится на двух хиленьких ниточках. На коленке дырка.
Ну и грязные оба, как два шахтера после пьянки в забое.
Флай, видимо, первым сообразил, как он выглядит со стороны, выразительно хмыкнул и сразу же поморщился.
– У тебя ребра целы? – подозрительно спросила я, припоминая все подробности драки.
– Вроде бы да. Хотя ощущение такое, будто я – обломки кровати, на которой два дракона предавались бурным утехам.
– Извращенец, однако, – ухмыльнулся Кьяло. – Ну все, теперь я точно знаю все твои фантазии. Осталось только найти подходящих драконов…
– Опять нарываешься?
– А ты опять выпендриваешься?
– Так, мальчики! – вмешалась я. – Если вы сейчас же не прекратите ругаться, то я просто развернусь и уйду.
– Тебе сначала встать придется, – заметил Глазастый.
– Ну, значит, встану, развернусь и уйду.
И я немедленно попыталась выполнить собственную угрозу. Встала я с третьей попытки. Развернулась с четвертой. А вот уйти не получилось вообще, потому что на первом же шаге ноги подкосились, и я непременно грохнулась бы обратно, если бы Кьяло меня не поймал.
– Нет, не уйдешь, – резюмировал Флай. – Можно продолжать ругаться хоть до вечера.
– Да хоть всю ночь, – нахмурилась я. – Только чтоб потом ко мне никаких претензий не было, что кто-то не выспался и из-за этого в первом же круге вылетел с Турнира Равных. Ты же участвуешь?
– Ну да… – Глазастый вдруг помрачнел. – С практической точки зрения – да. А с теоретической – еще ведь впереди показательный финал.
– Так его что, еще не было?
– Нет. Решили сделать небольшой перерыв, чтоб мы отдохнули.
