Анна Мистунина - Проклятый
— Мне нечего дать тебе, — сказал Кар, садясь. — Прости.
Мерин, словно понял, принялся щипать траву. Кар глянул с завистью — тянущее чувство в животе быстро возвратило его к реальности. Он все еще жив, без денег и припасов. Хорошо еще, лошадь не сбежала, засыпая, Кар и не подумал привязать ее. До ближайшего селения Бог знает сколько пути, да и показаться там равно самоубийству. Никто не окажет помощи проклятому колдуну. Он теперь законная дичь. Эриан открыл сезон охоты, и охотников у него целая Империя. Двести золотых — сумма немалая. А все деньги Кар отдал дочери трактирщика, словно так надеялся откупиться от тьмы.
Тьма будто ждала, когда о ней вспомнят. Встала за спиной, Кар чувствовал ее холодный взгляд. Молчала, и молчание было хуже прежних издевательских слов.
Ехать, все равно куда, хоть чем-то занять руки и мысли — было бы легче. Но лес уже окутывала ночь, Кар не решился продолжать путь в темноте. Огонь разводить было нечем, спать не хотелось. Мерин пасся поблизости, стараясь не отдаляться. Чуял ли он в лесу волков, или просто на всякий случай хотел быть ближе к человеку?
Закутавшись в плащ и обхватив колени, Кар всю ночь неподвижно просидел на земле. И всю ночь тьма стояла за спиной, и мысли были темными. Под утро беспокойный сон сморил его, но холодный оценивающий взгляд не оставлял и во сне.
Проснувшись злым и не выспавшимся, Кар с трудом расправил затекшие конечности. Каждая мышца протестующее ныла. Завтраком послужила речная вода. «Еще немного — и я съем лошадь», — мрачно подумал он, седлая мерина. Тот, не подозревая об опасности, дружелюбно ткнулся в плечо.
Переехав речушку вброд, Кар двинулся дальше по тропе. День выдался пасмурным, под стать настроению. В отдалении громыхала гроза. Хочешь не хочешь, пришла пора думать о будущем.
Чем дольше Кар думал, тем мрачнее становился. От моря и до моря, весь мир принадлежит им — белокожим, светловолосым истинным людям. Спрятаться среди них не проще, чем ворону укрыться в стае белых голубей. Если верить слухам, где-то еще живы остатки колдунов, но как их найдешь, да и зачем им Кар, воспитанный врагами беглец? А тьма за спиной лишь того и ждет, к тому и толкает — признать себя колдуном бесповоротно и отправиться искать свою проклятую родню. Кар зябко повел плечами. Дама Истрия, давшая ему жизнь, истинный человек. Пока может выбирать, он останется ее сыном.
Можно, следуя случайно выбранному направлению, ехать дальше на восток. Если удастся пересечь Империю, не попавшись, не умерев от голода, не заблудившись в бесконечных лесах, когда-нибудь он попадет в земли еретиков, где веками то вспыхивает, то затихает война. Но что делать там? Колдунов еретики любят не больше, чем истинные люди, с которыми их роднит общая кровь — в прежние времена те и другие были одним племенем. Давно, когда миром еще правили колдуны. Когда они обращали белокожих в рабство, убивали, пили их кровь во время своих темных обрядов — животные получали больше снисхождения. Чему удивляться, если победившие рабы хранят лютую ненависть к прежним хозяевам? Нет, восток тоже не примет бежавшего из Империи колдуна. Нигде не найти ему прибежища.
Размышления перебили красные пятнышки в кустах по левую сторону тропинки. Спешившись, Кар с жадностью набросился на шиповник, показавшийся вкуснее лучших яств, что подавались на императорских пирах.
Большие красные ягоды и в самом деле были достойны императора. Добрый кусок мяса подошел бы лучше, но через час, когда Кар выбрался обратно на тропинку, голодная резь в желудке отступила.
Утолив голод, Кар немного повеселел. Пустил лошадь шагом по тропе — все равно куда. От людей милости ждать нечего, едва ли найдется она и у Бога, благоволящего истинным людям. Придется обойтись своими силами. Прятаться в лесах, красть в деревнях еду. Отчего бы брату-принцу Империи не стать хорошим вором? Разбойником-одиночкой, как Клот-весельчак из песенки, что распевают на ярмарках бродячие певцы? Ему, Клоту, все нипочем: ни дождь, ни град, ни стрелы графской стражи, потому как ждет его верная возлюбленная — виселица. Как ни крути, конец один. Но в песне он вовсе не кажется страшным.
Тропинка, устав петлять меж деревьев, вытекла из леса. Впереди она пересекалась с широкой дорогой и затем убегала в зелень лугов. Дорога, древняя, вымощенная серым камнем, вела на юго-восток. Кар решил воспользоваться ей.
Он хлопнул по крупу мерина, тот пошел быстрее. Копыта весело застучали по камням. Поначалу Кар то и дело озирался, но было тихо, словно в мире остался он один. Успокоившись, погрузился в свои мысли и забылся до такой степени, что не сразу услышал, как к ударам копыт мерина примешалась частая дробь скакавших по пятам лошадей.
Еще немного, и было бы поздно. Конный отряд казался небольшим пятнышком вдали, но быстро приближался. Проклиная собственную беспечность, Кар устремился прочь от дороги, к спасительному лесу.
Немного проехав меж деревьев, остановился. С дороги его теперь не увидят, но услышать могут. Соскочив на землю, он принялся успокаивающе поглаживать мерина. Тот стоял смирно, только уши подрагивали, ловя стук копыт.
Всадники приблизились. Сквозь осторожно раздвинутые ветви Кар разглядел их. Четверо. Потертые разномастные одежды, бедная сбруя — не солдаты, разумеется, но у каждого меч и копье, и лица слишком суровы для простых селян. Скачут размеренной рысью, скоро проедут, надо впредь быть осторожней… Мерин поднял голову, и прежде, чем Кар успел помешать, пронзительно заржал. Передний всадник резко натянул поводья, так что лошадь стала на дыбы. Остальные, проскакав еще немного, развернули коней. Донеслись отрывистые голоса. Кар замер в растерянности. Конники о чем-то спорили, и у него мелькнула уже было надежда, но тут один, за ним остальные, съехав с дороги, поскакали на звук.
Кар мгновенно взлетел в седло. Шпоры вонзились в бока мерина, тот рванулся, продираясь между ветвей. Послышался треск. За спиной раздались крики.
Лес — плохое место для бегства. Заросли стали гуще, лошади не пройти. Сделав петлю, Кар поскакал обратно к дороге. Всадники не сразу поняли его маневр, и расстояние чуть увеличилось. Но скоро преследователи, смекнув, бросились следом. С треском ломались ветви, азартные выкрики звучали все ближе. Толстая ветка чуть не вышибла Кара из седла, он едва успел увернуться. Острый сук расцарапал щеку, другой разодрал ткань плаща на левом плече. На открытом участке между лесом и дорогой преследователи, наконец, увидели его. Уйти не получится — понял Кар и опустил на лицо капюшон плаща. Всадники разъехались, двое устремились вперед, и вот они уже его окружили с четырех сторон. Кар натянул поводья. Рука легла на рукоять кинжала, но что кинжал против мечей?
