Роберт Сальваторе - Ночные маски
– Другие уже пытались. – Безымянный пожал плечами. – Клирики твоего ордена и эти, из ордена Огма. Я пошел в Библиотеку Назиданий, конечно, тотчас же, как только появились первые симптомы.
Упоминание Библиотеки Назиданий заставило лицо Кэддерли потемнеть.
– Я не такой, как другие, – заявил он даже резче, чем ему хотелось бы. Попрошайка улыбнулся.
– Нет, ты не такой, – согласился он.
– Раз так, ты примешь мою помощь? Безымянный перестал улыбаться.
– Я приму ее… во внимание, – мирно ответил он.
Кэддерли безошибочно заметил отблеск надежды в глубоких карих глазах попрошайки и увидел тень, появившуюся над его плечом. Тень самого мужчины, весело подбрасывающего в воздух маленькую девочку (Милению, догадался волшебник) и ловящего ее. Этот образ быстро скрылся из глаз, растворившись в воздухе.
Кэддерли кивнул, осознавая, как этот человек боится обмануться в надеждах. Учитывая весь риск, но не до конца чувствуя его степень, Кэддерли понимал, что как ни хотел бы, не может влезть в шкуру встреченного бродяги. Юный жрец отвязал кошель с пояса.
– Тогда прими это, – сказал он, с силой бросая его больному.
Безымянный поймал и с любопытством посмотрел на волшебника, но не сделал ни одного движения, чтобы вернуть набитый деньгами кошель. Этот подарок, понял Кэддерли, не содержит никаких туманных обещаний – только осязаемую выгоду, и ничего больше.
– Я всего лишь один из городских гордецов, – объяснил Кэддерли, – виноватый, как ты рассудил.
– И это искупит вину? – прищурившись, спросил попрошайка. Молодой жрец не смог сдержать улыбку.
– Вряд ли, – пожал он плечами, поняв, что, если Безымянный решит, будто золото способно послужить искуплением, он швырнет его обратно. – Вряд ли это истинное возмездие. Я даю тебе золото, поскольку ты, Джанина, Тоби и Миления больше заслуживаете его, чем я. Искупление вины здесь ни при чем. Эту вину я стану носить при себе, пока не обрету новые знания.
Кэддерли по-птичьи склонил голову набок, ловя внезапно пришедшую мысль.
– Можешь считать, – сказал он, – мое золото платой за обучение. Если это поможет тебе избавиться от вины за то, что ты облапошил невинное создание вроде меня.
Попрошайка рассмеялся и громко вскрикнул:
– Вправду, юный священник, ты не такой, как твои собратья, которые приветствовали меня у огромных дверей Библиотеки. Их куда больше заботило то, не провалятся ли они в своем исцелении, не опозорятся ли, чем я и последствия моей болезни.
«Вот почему у них ничего не вышло», – подумал Кэддерли, но не стал перебивать.
– Прекрасный день! – продолжал Безымянный. – И я прошу тебя наслаждаться им. – Он схватил мешочек и подбросил в воздух. Трясясь всем телом в танце удовольствия, он улыбнулся от громкого звона монет.
– Возможно, и мне это тоже удастся. Пусть вонючие улицы Кэррадуна провалятся сегодня на дно Девятого Ада!
Безымянный резко оборвал свой танец и встал неподвижно, испытующе глядя на волшебника. Он медленно рассмотрел свою правую руку, будто впервые видя, как отвратительна его грязная перчатка без пальцев. Кэддерли понял, что этот поступок – своего рода проверка на искренность, и обрадовался, что пройдет ее так легко. Безо всякой мысли о возможных последствиях он пожал руку бродяги.
– Я часто прохожу здесь, – промолвил он тихо. – Имей в виду мое предложение исцелиться.
Попрошайка, слишком тронутый, чтобы ответить словами, искренне кивнул в ответ. Он повернулся и живо направился прочь. Его хромота стала более заметной – тем более что он и не делал попыток ее скрывать. Кэддерли несколько мгновений наблюдал за ним, затем повернулся и продолжил свой путь прочь от города. Он улыбался, слыша, как перекрикиваются на ветвях белки, но не поднимал голову, чтобы взглянуть на них.
Молодому жрецу казалось, что день стал одновременно темнее и светлее, чем раньше.
Безымянный рассмеялся, глядя, как белка почти потеряла равновесие на маленькой ветке, но, уцепившись за нее лапками, восстановила его в следующую секунду. Попрошайка подумал, что это простое движение может служить знаком только что произошедшего с ним благодаря встрече с любопытным волшебником. Эта мысль подняла настроение прокаженному – возможно, впервые за долгое-долгое время.
Впрочем, он не стал развивать ее, почти не надеясь, что когда-нибудь еще встретит кого-то, подобного этому занимательному юноше. Нет, ему придется и дальше мыкаться так же, как весь последний год, побираясь целый день напролет, чтобы его жена и дети не померли с голоду. Сейчас же у него есть, по крайней мере, временная передышка. Он подкинул мешочек в воздух, осторожно поймал его и улыбнулся опять. День и вправду удался!
Безымянный повернул назад, готовый одарить Джанину и детей долгам визитом, но его улыбка тут же примерзла к лицу.
– Прошу прощения за беспокойство, дорогой друг, – сказал щуплый человек, еле-еле приоткрывая тяжелые набухшие веки, за которыми прятались маленькие колючие глазки.
Безымянный бессознательно убрал с глаз долой мешочек, набитый монетами, и выставил вперед руки.
– Я прокаженный, – проворчал он, используя свое заболевание как угрозу.
Маленький человек улыбнулся и издал дребезжащий смешок, больше похожий на кашель.
– Думаешь, я мошенник? – спросил он, вытянув вперед руки ладонями вверх.
Безымянный удивился его занятным перчаткам: одной белой, а другой черной.
– Как видишь, я безоружен, – заверил маленький человек.
– По крайней мере, на вид, – признал Безымянный.
– Я смотрю, мы оба носим разные перчатки, – подметил Призрак. – Впадаем в детство?
Руки Безымянного скользнули вниз, под полы его плохо сидевшей одежды. Он почувствовал смущение, которому не знал причины. «Впадаем в детство? – подумал он. – Вряд ли». Шикарные перчатки, которые носил щуплый, стоили больше, чем Безымянный заработал за много месяцев, включая сегодняшний щедрый дар жреца.
– Разве мы не ребячимся? – настаивал Призрак, заметив охлаждение собеседника.
– Так ты попрошайка? – осмелился спросить Безымянный. – До Кэррадуна примерно миля вниз по тропе. Я сам шел туда. Вдвоем всегда веселее.
– Но юный священник заставил тебя передумать? – спросил странник. – Расскажи мне про него.
Безымянный пожал плечами и слегка качнул головой, с трудом осознавая, что делает. Призрак увидел его замешательство, и смущение попрошайки многое сказало щуплому.
– Ах да, – кивнул Призрак, по-прежнему не пряча ладони, – ты ведь не знаешь молодого жреца.
– А ты?
– Конечно, – ответил Призрак, указывая на кошелек, который Безымянный старался скрыть. – Каждому из нас следует знать такого щедрого человека, как этот Кэддерли.
