Сергей Челяев - Ключ от Дерева
И он протянул Яну большой заржавленный ключ, с которым друид просидел сегодня полночи, изучая и рассматривая его.
– Это то, о чем написал в своей предсмертной записке Камерон.
Ян негодующе отмахнулся от ключа.
– Если он такой важный и ценный, то почему я его не нашел, а тем более – тот молодой старшина? Судя по твоим словам, он обладает недюжинной силой, я-то уж в этом успел убедиться, хоть ты и считаешь, что все это фокус, мираж.
– Это не простой ключ, как ты выражаешься. Он – дар, причем дар последней воли, и в этом прежде всего его важность и ценность. Посиди в горах рядом с умирающим кобольдом и можешь смело ходить по ущельям и долинам, никто тебя не тронет, даже камнепады обойдут стороной. А дар друида может объяснить только друид, а такого, как Камерон, – боюсь, даже мне не под силу. – При этих словах Травник пожал плечами, словно и не бился он над этим ключом столько бессонных часов, не бродил задумчиво ночью под высокими черемухами, мокрыми от теплого дождя.
– Ты и не мог увидеть ключ, здесь нужен Знающий или хотя бы Видящий. Что же до твоего гостя, старшины, как ты его называешь, то он действительно показал тебе фокус, кстати, не самый трудный. Он ведь даже не потрудился продлить его во времени.
Ян вспомнил пучок сухой травы на окне. Некогда оживший, зеленый и сочный, теперь он вновь превратился в душистое сено с легким запахом тления и осени. А перед глазами нет-нет да и возвращалось видение: его теперешний собеседник держит на раскрытой ладони маленькое бурое семечко из своего узелка, оно шевелится, раскачивается из стороны в сторону, поперек дольки бежит трещина, лопается шкурка, и вот уже вверх медленно тянется нежно-зеленый росток, разворачиваются скрученные листочки, и росток тихо движется по ладони друида. Очутившись на краю руки, маленький кустик замирает, затем переползает через палец и падает в траву. Ян наклоняется поднять его и с удивлением обнаруживает, что росток не поддается, прочно сидит в земле. Дудка осторожно тянет и дергает, но маленькое растение упирается корешками, уже показавшимися из вывороченной земли. Ян удивленно смотрит на маленькое зеленое существо, а вокруг хохочут друиды: смеется рыжий Лисовин, заливается хохотом молодой Збышек, хихикает толстый румяный Снегирь, улыбается Книгочей. А росток гневно размахивает скрученными салатовыми культяпками, словно грозит Яну.
– Есть старая проверенная истина: если кто-то – фокусник, он показывает фокусы. Но если кто-то показывает фокусы, это еще не значит, что он – фокусник. Он может им быть в большей или меньшей степени, он может им не быть вовсе. Но это может оказаться и его наименьшей мерой. Сам я, между прочим, склонен подозревать последнее. Камерон скрыл свой дар от чужих глаз, и к тому же, если ищешь потаенное, иногда можешь не обратить внимание на то, что лежит открыто, на виду.
Травник подул на сухую шелуху и сбросил ее с ладони в речную воду. Течение лениво подхватило крылатки семян и понесло в сторону сосновых рощ на другом берегу. Друид проводил их долгим взглядом и повернулся к Яну с отсутствующим выражением на лице.
– Да… – задумчиво проговорил он, словно подведя черту под каким-то трудным внутренним диалогом с неизвестным Яну собеседником. – В большей или меньшей степени…
Друид встал, вошел в воду и некоторое время расхаживал по кромке прибрежной травы, причем маленькие пескари и серебристые уклейки храбро шныряли у самых его ног, ничуть не боясь Травника, который, казалось, их совсем не замечал.
– А если я не соглашусь, что вы тогда будете делать? – Ян испытующе посмотрел на босоногого повелителя трав и цветов. Тот остановился на мелководье и пристально взглянул на Коростеля.
– Мы-то? Мы пойдем дальше, куда ведет нас наша судьба. А вот что будешь делать ты? Что ты будешь делать с даром величайшего из Зеленых друидов, даром, который сейчас кажется тебе пустой безделушкой? А ведь у каждого ключа есть где-то свой замок, и этот замок может оказаться чем угодно. Что скрывает этот замок, куда ведут эти двери – этого ты уже никогда не узнаешь. И хорошо еще, если ты так и доживешь свой век спокойно, без странных и страшных гостей, хотя дары друидов редко покоятся в мире без употребления.
Ян с тревогой поглядел на Травника, силясь проникнуть в его истинные намерения. Тот горько усмехнулся в ответ.
– Не волнуйся, я не собираюсь тебя запугивать, тем более что в мире есть более талантливые мастера по этой части. Я одному удивляюсь: как тебя не волнует, почему именно тебе оставляет свой посмертный дар совершенно незнакомый человек, да еще друид, каких мало было на земле. Как он вообще оказался у твоего дома, да еще на мертвом коне?
– На мертвом коне? – У Яна глаза округлились от удивления. – Как это может быть?
– А ты разве не знаешь, что все друиды – большие любители разъезжать по лесам на мертвых лошадях, да с дырками от мечей в груди! – Травник зло сверкнул глазами на Дудку, и таким Ян увидел друида впервые. – Конь под ним уже несколько часов как мертвый был, когда он до тебя добрался. Я по следам в твоем дворе определил.
Коростель раскрыл было рот, но вовремя осекся. Он уже убедился, что друиды могут многое, недоступное простым смертным.
– К тебе он попал как раз, когда он уже начал развоплощаться, еще бы несколько часов – и все… Ты знаешь ли, есть на земле вещи пострашнее, чем смерть. Камерон сумел снять морок, и ты ему в этом помог. Эти же… люди… – он сделал паузу, – я пока не знаю, как их именовать, они и есть напавшие на него в лесу. Хотел бы я увидеть этот бой…
– Они его… убийцы? – потрясенно прошептал Ян.
– Они на него напали, – поправил его друид. – Судя по тому, что я слышал в последнее время о Пилигриме и что знаю сам, убить его они могли вряд ли. Хотя о них я только могу догадываться… похоже, его ранили, и он сам предпочел смерть.
– Предпочел чему? – не понял Ян.
– Это знал только он, – ответил Травник. – И они. Но я это узнаю.
Он подхватил рукой мягкие оленьи сапоги и быстро зашлепал босиком в дом. Коростель почесал в затылке и тоже отправился за ним – от вопросов у него шла кругом голова.
Вечером они пили чай у огня. Окно было открыто, и в него залетали ночные бабочки, мохнатые и серые, как пепел. Ян рассказывал о своей жизни и детстве в крепости Аукмер. Травник заинтересовался его родителями.
– Они пропали, когда я был еще маленьким. Помню, что отец был офицером городской стражи, приходил вечером усталый, мать кормила его, а он иногда мог заснуть за столом. Я бросался его будить, он меня щипал, и в доме начиналась кутерьма. Отец никогда не брал меня с собой в крепость, и я не знал, был ли он командиром, командовал ли каким-нибудь отрядом. У него был меч, маленький и широкий, я иногда держал его в руках. Наверное, он был не из последних, потому что по дороге на службу его всегда сопровождали солдаты. Они жили рядом с нами в белом флигеле, специально чтобы его охранять. Я очень гордился этим, а родители охранников не любили, хотя при мне старались это не показывать.
