Игорь Мерцалов - Земля Забытых Имен
— Так ведь… Да он же… — давя всхлипы, попытался втолковать Крох. — А я-то теперь как?
Яромир попытался вспомнить, как говорил отец о погибших во время войн и стычек. Но обнаружил, что слова-то все похожие, о чести и долге. Вот только ощущение от них оставалось другое.
Он не мог разобраться, в чем разница, почему у него получилось иначе.
Больше не собираясь ничего говорить, он просто шагнул к Кроху и положил руку ему на плечо.
…Минут через десять Ворна вместе с остальными выбрался на берег, обтерся заскорузлой от пота рубахой и сказал, заворачиваясь в плащ:
— Прохладная водица! Мало веревок, придется переделывать. На тот берег сплаваю, надергаю ивовых прутьев, ими стянем, а вервием укрепим. Уф, только дыхание переведу…
— Сиди отдыхай, — ответил Нехлад, скидывая куртку. — Сами сплаваем. Крох! Айда со мной.
* * *Плот получился знатный, двух с половиной саженей в ширину и пяти в длину. Для одиннадцати человек, даже с одним раненым, вполне просторный, но готовились к тесноте: все же трое коней — не шутка. Однако когда пришла пора грузиться, вдруг обнаружилось, что одного походника вместе со скакуном не хватает. Дайнур пропал!
Первой мыслью у всех было сорваться на поиски. Дело шло к вечеру, но до заката время оставалось, и можно было осмотреть окрестность. Однако Найгур, изучив следы, помрачнел и сказал:
— Никто к нам тайно не подбирался, пока заняты были, никто не злодействовал. Дайнур спокойно собрал вещи, отвел коня за кустарник, сел в седло и ускакал.
— Бросил нас? — робко уточнил Тинар.
— Да, — сказал, как выплюнул, старший проводник.
— Что за глупость?! — поразился Ворна. — Ты не темнишь ли, друг Найгур? Какую еще защиту от Ашета мог придумать лих, кроме Ваутвойтар?
— Это не защита. Ваутвойтар — тоже место непонятное и своевольное. Дело в другом. Дайнур решил, что это вы разбудили Зло. Мы ведь не знаем, что вы сделали в том месте, которое назвали Хрустальным городом… Дайнур решил, что рядом с вами опаснее.
— Он тебе это говорил? — спросил Нехлад.
— Нет. Такое нет нужды говорить, и догадаться несложно.
— Надеюсь, ты сам так не думаешь? — спросил Ворна. Найгур помедлил с ответом, но взгляда не отвел, смотрел прямо и открыто.
— Я думаю, раз я обещал быть вашим проводником, спутником и помощником, то слово свое сдержу. — Лицо Ворны потемнело, но Найгур еще не закончил. — Еще я думаю, что ложь вам не к лицу, и, конечно, ничего вы в Хрустальном городе не сделали такого, чтобы вызвать гнев тамошних духов. Но Зло есть Зло, я не знаю, отчего оно обрушилось на вас. Или на нас на всех. Просто не знаю. Но я вас не брошу. У нас говорят: каждый сам выбирает себе коня и сам его учит. Мой конь за Дайнуровым не побежит.
— Мой тоже! — звонко добавил Тинар.
Ворна помолчал и оглянулся на Нехлада. Молодой боярин сказал:
— Я рад, что вы с нами. Идемте, нам пора в путь. Больше о беглеце не говорили. Осторожно занесли на плот стонущего Водыря, завели коней. В передней части сложили очажок, а Горибес принес глины, чтобы обмазать ей камни. Теперь огонь будет с ними постоянно.
Ворна встал с шестом впереди слева, Крох впереди справа, а Нехлад — у правого борта на корме. Вот оттолкнулись — вода зажурчала между берегом и бревнами… Ширится сине-зеленый зазор… Вот шесты уже скрываются в воде наполовину.
Плавание началось.
Глава 4
У шестов стояли по часу, потом менялись. Следующей тройкой были Горибес, Торопча и Найгур. Третьими порывались заступить Тинар и ученые, но прямолинейный Ворна сказал, что, если кое-кто порастеряет шесты, плот понесет на стремнину. Потом все же смягчился и позволил им поработать — для начала только четверть часа, чтобы втянулись.
Вечерело. Нехлад отстоял еще одну смену и, расправив натруженные плечи, подсел к Кручине, который взялся перебирать свои записи.
— Подмокли, — сообщил он молодому боярину. — Хорошо, чернила надежные, и все равно по новой перечерчивать придется.
— Дай до дома добраться, я тебе помогу, — пообещал Нехлад.
— Добро. Только вот плохо, последние дни я почти и не смотрел по сторонам.
— Ничего, зато я этот путь до конца жизни запомню. Торопча развел костер и взялся стряпать ужин. Запах дыма над тихой рекой, плеск играющей рыбы… Только сейчас Нехлад обратил внимание, что на берега Лесной вернулась жизнь: и птичье многоголосие, и звериные крики.
Справа опять подступил Древлетский лес, прореженный прогалинами, и олени, пришедшие на водопой, провожали невиданный плавучий остров удивленными взглядами. Мелькали тени лосей, кабанов и волков, цокотали белки, рыжими молниями просверкивая в листве.
А на левом берегу появился табун, пришедший на водопой. Неужели Ашет сдался?
На самом закате Яромир заметил три или четыре тонкие струйки дыма за очередной прогалиной. Должно быть, там крылось древлетское поселение, а это значило, что догадка походников верна и Ваутвойтар действительно ограничивает власть Ашета.
— Однако берег пуст. Видно, древлеты не слишком стремятся иметь дело с рекой, — заметил Кручина, когда Нехлад поделился с ним наблюдениями.
Больше следили все же за левым берегом, но там почти ничего не менялось — тянулось редколесье, вновь вздымались холмы и совсем ничего не происходило.
Когда закончилась вторая смена Найгура, Нехлад достал из мешка бронзовый светильник и подошел к лиху.
— Вот, погляди. Эту вещь я взял в руинах сторожевой башни близ Хрустального города. Ты когда-нибудь видел подобное?
От него не укрылось, что Найгур дрогнул, но все же решился взять в руки вещицу.
— Она лежала около высеченного в камне покровителя города — того самого, с огнем в руке.
— Нет, я такого никогда не видел, — сказал лих. — Ты хотел спросить, не может ли эта вещица быть тем, из-за чего пробудилось Зло Ашета? Я не могу ответить. Огнерукого мы знаем по изображениям в древнем могильнике, от него как будто никогда не было зла. Но может быть, эта вещь посвящена не Огнерукому? Может, это просто старый бронзовый светильник, а может, колдовской амулет? Зло никогда нельзя понять, потому что Зло — это всегда ложь. — Он усмехнулся. — Да и поздновато возвращать его на место, не так ли?
— Поздновато, — согласился Радиша. — И, я думаю, бессмысленно. Упырица (пока не узнаем в точности, с чем имели дело, будем уж называть ее так) навалилась на нас через несколько дней после Хрустального, на озере. А подле города напала только на тех, кто остался на равнине. Нет, не думаю я, что Зло пришло из Хрустального.
