Ксения Баштовая - Крылья ворона, кровь койота
Хельдер рассудил, что оптимальный вариант — решать проблемы по мере их поступления. А потому для начала нового спутника надо поднести к стене.
К счастью, заклинание уменьшения веса еще не прекратило действовать, иначе Крапчатый вряд ли бы справился с таким грузом.
Дойдя до уходящего вверх склона, он небрежно разжал руки — даже если этот тип сломает себе пару костей, ничего страшного в этом нет. Раньше подохнет — меньше головной боли.
Теперь предстояло решить следующую загадку: как поднять наверх этого… кого именно «этого», Хельдер решил не формулировать — слова на язык просились только нецензурные.
После недолгих размышлений одна идея все-таки появилась. Совершенно безрассудная, но другого варианта просто не было. Вытащив из кармана — сумку он потерял в храме Запретного острова — проволочный остов веретенницы, парень принялся распрямлять его. Пара минут ушла на то, чтобы придать металлической ленте более-менее прямой вид. Еще пара — чтобы снять с себя ремень. Захлестнув его сзади за ремень спасаемого, Хельдер протянул его весь через пряжку. Петля вышла, конечно, хлипкая, да и длины было явно недостаточно, чтобы вытащить из оврага, но лучше уж так, чем никак. Впрочем, для решения вопроса длины оставалась еще проволока. Протянув один конец через отверстие на ремне и закрепив его, Хельдер обмотал второй вокруг запястья, стараясь, чтобы металл лег поверх кружевной манжеты, — хоть меньше в кожу будет впиваться. Ну и длины, может, хватит…
— Лезь наверх, — коротко приказал он девчонке.
Та явно собиралась спорить. Даже рот открыла, но Хельдер оборвал ее:
— Я с твоим приятелем следом.
Майе все происходящее напоминало какой-то дурной сон. Свалка, порхающие существа, похожие издали на эльфов из сказки про Дюймовочку (когда такой «эльф» подлетел ближе, девушка с ужасом разглядела сморщенное старушечье личико, кривую щель безгубого рта и острые зубки, как у пираньи)…
Студентка покорно принялась карабкаться наверх. Пару раз, когда она уже была готова решить, что все, дальше ползти некуда, ногу на удобный камень не поставишь, за корень не ухватишься, под руку вдруг попадалась крепкая ветка, а совершенно не приспособленный для скалолазания носок босоножки нащупывал какое-то подобие ступеньки.
Еще рывок — и девушка выбралась из оврага. Ей даже не пришло в голову посмотреть вокруг. Намного важнее было то, чтобы на поверхности как можно скорее очутились оба спутника. Разум, конечно, уже начинал шептать, что все это галлюцинации и вообще неизвестно, как это выглядит в реальности (может, она пытается забраться по стенке в палате дурдома?), но тревога за «принца», пусть даже выдуманного и иллюзорного, заглушала голос рассудка.
Хельдеру, надо сказать, карабкаться наверх было намного сложнее. Мало того что к руке был привязан тяжелый груз, так еще и — парень отчетливо это чувствовал — незнакомка умудрялась каким-то образом находить мелкие искажения и успешно использовать их, чтобы выбраться из оврага. Естественно, самому Крапчатому после такого оставалась настолько статичная реальность, насколько это вообще можно представить.
Проволока впилась в кожу, из носа уже несколько раз вновь начинала капать кровь, но парень старался об этом не думать. Единственное, что действительно грело душу, так это мысль о том, что мерзавцу, которого Хельдер тащил за собой, приходилось намного хуже, — небось уже всю спину себе стесал об камни.
Майя оглянулась как раз в тот момент, когда над оврагом появилась косматая голова нового знакомого. Парень рывком выбрался наружу, обернулся, с трудом вытащил свой груз и, удостоверившись, что брюнет, к несчастью, по-прежнему подает слабые признаки жизни, принялся с тихим шипением разматывать проволоку, опутанную вокруг запястья. От кружевной манжеты осталось одно название. О том, сколько ему придется залечивать раны на руке, Хельдер старался не думать.
Впрочем, перевязать повреждения все-таки стоило. За неимением бинта он не придумал ничего лучше, как рвануть зубами остававшуюся целой манжету и, с трудом обмотав ее вокруг пораненной руки (о том, чтобы вытереть кровь, текшую из носа, уже и речи не шло), встал, озираясь по сторонам.
Овраг проходил по окраине небольшого леска, выросшего, по легенде, там, где Первый когда-то потерял хвост в сражении с Другим. Ну а раз тут замешан Первый, то лес является местом довольно нестабильным: покрытые серым мхом ветви деревьев то удлинялись, то укорачивались, листья складывались в почки, уменьшаясь в размерах — и все для того, чтобы через несколько секунд развернуться вновь, превратившись в бабочку или мелкую птаху… Лес жил своей жизнью. Впрочем, парня сейчас волновало не это.
По всем расчетам выходило, что до дома идти всего ничего. Другой вопрос, что добраться надо так, чтобы никто не заметил Хельдера, путешествующего в столь странной компании. Девчонка-то ладно, ее можно принять за местную, а вот болезный… Пусть у него и нет сейчас кулона, но при этом любой Бурый без проблем определит, что он связан с Другим. И у Хельдера совершенно нет настроения переубеждать в этом кого бы то ни было. Доказывай потом, что сам не переметнулся на ту сторону. Впрочем, идей касательно того, как бы добраться незаметно, у парня не было вообще. Оставалось просто идти домой, надеясь, что ни с кем не столкнешься. Ну а если все-таки встретится кто-то знакомый, придется как-нибудь выкручиваться.
До города удалось добраться быстро. Пусть и пришлось волочить приспешника Другого, но Крапчатый с этим все-таки справился. Проблемы начались, когда показались первые дома. Девчонка, первое время молчаливо шагавшая рядом, остановилась как вкопанная и чуть слышно выдохнула:
— Что это?
Майя в очередной раз почувствовала, что она медленно, но верно сходит с ума. Она уже слегка привыкла к клетчатому небу, к диковинным деревьям, но то, что она увидела сейчас, превзошло все самые страшные ожидания.
Вполне возможно, что это были дома. По крайней мере, в этих странных предметах было какое-то подобие дверей и занавешенных шторами окон, но вот все остальное… Строения изгибались под странными углами, закручивались штопором и обрывались уходящими в пустоту лестницами, приделанными прямо к стене, безо всякого выхода. Но самым странным было, пожалуй, не это, а то, что эти диковинные «дома» постоянно изменялись: какая-то лестница прямо на глазах у девушки отклеилась от стены, как гусеница переползла выше и застыла, упершись одним концом в подоконник, а другим — в расположенную на высоте трех человеческих ростов дверь. Стены тоже постоянно изменялись. За то время, пока Майя не отводила от них перепуганного взгляда, ближайшее здание успело превратиться в многоэтажный сруб, прижаться к земле, видоизменившись в выглядывающую из асфальта землянку, а затем стать панельным многоподъездником.
