Максим Алиев - Магистр магии син Нок
Син Нок прошелся по площадке, рассматривая слушателей. Дети и взрослые, мужчины и женщины. Маги и обычные люди. Страж Веры Тривор не был одаренным и открыто презирал всех, кто не кланялся в пояс статуям Двуединого и его Пророков.
"Зажравшийся идиот!"
— А вы не считаете это чудом, магистр? — спросил какой-то молодой человек.
— Допускаю, что это может быть чудом, но я наблюдал божественные чудеса сам, своими собственными глазами. Я убежденный последователь братства Многоликой Госпожи. И ее Аватаров видел лично. А маг со сродством к трем Стихиям… нет, я это чудом не считаю. Но с годами накопилось много фактов. Я не буду проводить анализ этих событий, а просто перечислю их. Явление божественного света при защите форта Омала от орд восставшей нежити. Кстати, напоминаю, что один из пророков владел Тьмой!
— Богохульник! — снова вскочил Тривор.
— Мастер Тривор! Я — Хранитель Знаний и готов затыкать вашу жирную глотку рескриптами и указами монарха до тех пор, пока вы не подавитесь и не задохнетесь! Прекратите меня перебивать! — прошипел син Нок. — Мне задан вопрос, и я освещу его со всех возможных точек зрения, клянусь повязкой Слепого Мудреца!
— Проклятый богохульник! Тебя здесь терпят! Пока что терпят!
— Мастер Тривор, если у вас проблемы с терпением, или недержанием, или чем-то еще, то я рекомендую обратиться к лекарю, а не вымещать на окружающих свои проблемы. Если вы не можете добавить что-то конструктивное, то покиньте данную лекцию, вы мне мешаете! — презрительно улыбнулся син Нок, развеивая дымку, скрывавшую его лицо.
— Ты!.. — глаза последователя налились кровью, на лбу запульсировала вена.
Страж Веры огляделся, ища поддержку и понимание, но люди вокруг него отводили глаза. Сарийская Монархия — была светским государством, не поощряющим фанатиков.
— Дураки!
Тривор пропихнулся к лестнице и начал подниматься к выходу. Его аура полыхала чернотой и пурпуром. Син Ноку не требовалось прислушиваться или пытаться дотянуться до зашоренного сознания этого фанатика, чтобы понять его мысли.
"Он и ему подобные — горе этой страны", — подумал Повелитель Иллюзий.
— Итак, продолжим!..
…Лекция прошла очень тяжело, под конец превратившись в жаркую дискуссию о способах и средствах ведения войн. Син Нок на примере печально известной пехотной чумы и ее создателя пытался показать, что все разговоры о морали ведутся до войны, а в ее процессе — про мораль забывают, особенно когда нужно вырвать победу из рук противника.
А на выходе из зала маг дождался девчонку, которая задала вопрос о чуме, поймал ее за локоток и отвел в сторону.
— Я запретил тебе интересоваться этим вопросом! Что из моих слов ты не поняла?!
— Отпусти меня, Нок! Я хочу и буду! Не тебе решать, чем может интересоваться стихийный маг! — огрызнулась девушка, с силой вырываясь из хватки магистра.
По лицу син Нока скользнула гримаса боли, даже частично не отражающая ощущений, пронесшихся через его обугленные пальцы.
— Вы сегодня сговорились?! — глаза Повелителя Иллюзий вспыхнули ярким фиолетовым светом, медленно наливаясь краснотой. — Запомни, малолетка! Такие, как ты приносят больше бед, чем целые армии! Меня не волнует, что ты там хочешь знать! Подобные знания не предназначены для твоего юного, бесполезного мозга! Вырастешь, вот тогда и обсудим, нужна ли тебе книга о разработках чумного Петрога.
— Есть еще два Хранителя Знаний! Думаю, они не откажут дочери боевого генерала! — девушка сверкнула карими глазами и, поправив сложную прическу, гордо удалилась.
"То-то ты меня осаждаешь которую неделю… послали тебя оба Хранителя пешим путем да до дальней стороны", — неприязненно подумал маг, провожая взглядом ладную фигурку адептки Бащни Земли.
День клонился к закату, просторные коридоры Обители Знаний наполнялись теплым светом магических светильников. Магистр неторопливо шел к одному из многочисленных выходов, размышляя, что делать с болью. Ее волны накатывали, омывая руки, горло и ноги син Нока. Страшные раны напоминали о себе ежечасно, и никакие ментальные техники по контролю боли не помогали. Когда он дошел до дверей Архива, он почти не осознавал, что происходит вокруг него.
— Магистр Нок, простите… — донесся до него едва различимый голос Фрейги.
— Позже, дитя, — с трудом произнес Повелитель Иллюзий, проходя мимо нее.
— Что с вами?..
Девушка подошла ближе, и син Нок почувствовал, как на него накатывают новые волны, но уже не боли, а беспокойства и сочувствия. Адепта буквально лучилась нежной заботой, сфокусированной на магистре. Он хотел было хмыкнуть и прогнать ее, но сознание прояснилось, и мужчина удержался от поспешного поступка. С Фрейгой его связывали чуть более сложные отношения, нежели с остальными пригретыми им учениками. Она была безнадежно влюблена в Хранителя Знаний и еще на втором году обучения пришла к нему, чтобы "подарить ленту".
Все, кто при рождении был посвящен Двуединому, имели одну забавную на взгляд магистра особенность: низ их живота опоясывала тонкая, едва заметная красная линия. Это был символ непорочности. А культ Двуединого имел в своих священных книгах догмат о том, что потеря невинности до брака — вещь нежелательная. Многоликая Госпожа ничего такого не требовала. В Виираге плотская любовь считалась делом лишь двоих, и церковь не вмешивалась в этот интимный вопрос. Другое дело — это дети от подобной связи. "Беспризорных детей не будет в моем народе". Так было сказано от имени Госпожи и Ее именем провозглашено.
Взгляд магистра сфокусировался на девушке.
"Она ждала меня тут. Зачем?"
Син Нок окинул взглядом стража, стоявшего у входа в Архив, а потом мотнул головой:
— Иди за мной, дитя, — просторный капюшон, скрывавший голову мага, почти поглотил движение головы.
— Да, магистр.
Девушка помогла магу дойти до его апартаментов, иногда поддерживая высокого, но достаточно худого син Нока за локоть. А тот беззастенчиво упивался эмоциями и чувствами адептки. Забота девушки, искренняя, неподдельная, оказалась лучшим лекарством от проклятья, которое наложил на мага сектант Двуединого. Только это был путь в никуда. Перед изгнанием из Виирага, Повелитель Иллюзий открыл для себя спасительную силу боли и страха, которые источали преступники. Он упивался ими, как самыми дорогими винами и самыми действенными эликсирами. Таким образом, он выпил, буквально разодрав ауру и энергетический баланс, у десятерых, попавших к нему на допрос. Эти смерти палач-дознаватель не мог оправдать ни перед собой, ни перед Многоликой Госпожой. И Фрейга не должна была стать одиннадцатой.
