Ирина Сыромятникова - Алхимик с боевым дипломом
— Просто я трезво оцениваю возможности белых психопатов, — отношение Рона мне льстило, — единственный их ресурс — неожиданность. Именно поэтому я практически перестал пить.
Четвертушка мрачно кивнул:
— Испоганили весь кайф, собаки! Мать меня тоже запрягла от алкоголизма лечиться. Прикинь, к кому?
Я насмешливым фырчанием прокомментировал возможные последствия такого «лечения».
— Как жить? Кому верить?! — Четвертушка с трагическим видом опрокинул в себя остатки пива, — Вот что значит «темное время»!
— Время как время, — не согласился я.
— Угу, — он заговорщицки подвинулся ближе, — это мы здесь тихо сидим, а в восточных областях, прямо скажем, хреновато. Дядька говорил, что в правительстве выявились злоупотребления — какой-то деятель умудрился сократить тамошнюю «очистку» нафиг. Теперь народ оттуда прет со страшной силой (кому охота гулей целовать!), а каштадарцы угрожают ввести «ограниченный контингент», если мы не наведем там порядок.
— Пусть с этим столичные дяди разбираются — им за это деньги платят. А воевать с каштадарцами стенка на стенку сейчас никто не будет — времена не те.
— Тебе легко говорить, — усмехнулся Рон, — ты сам себе «надзор», алхимическая поддержка и Гвардия Арака. Хорошо!
— Как сказать. Я еще два года фонду Роланда должен.
И это обстоятельство здорово портило мне настроение. Обычно фонд шел навстречу стипендиатам и соглашался на возмещение положенной отработки деньгами, но мне на это рассчитывать не приходилось. Пару вечеров таких размышлений и некромантическое благодушие вообще перестало на меня действовать. Результат не заставил себя ждать.
Полигон. Воскресенье. Птички поют (они еще не поняли, кто появился).
Только теперь я осознал всю глубинную мерзость происходящего: два взрослых, хорошо обученных боевых мага пинают бедного меня как мячик, и называют это «обучением». Где мой яд?!! Но аэрозоль опять остался дома (последний раз, точно говорю!) и отбиться от наставников мне было нечем. Зато острота ощущений возросла вдвое. Черные не испытывают страха, этого омерзительного ощущения, по слухам, парализующего способность сопротивляться и превращающего мышцы в кисель, но шкурку свою нежно любят. В присутствии сразу двух сильных противников боевой задор упорно не рождался (вероятно, они это учли), а желания совершать мучительное самоубийство у меня не было. Ощущение — как у оплеванного.
Темой занятия были амулеты. То есть, как раз у меня-то их и не было, моей задачей было определить, когда обычные плетения сменятся усиленной артефактом атакой, и выставить специализированный щит. В случае неудачи (а с первого раза такие вещи редко получаются), меня ожидал не смертельный, но очень неприятный эффект — заклятье на амулет Сатал, определенно, накладывал сам, и целило оно куда-то ниже пояса. Мстительная сволочь!
Знал бы он, чем это кончится…
Уловив, к чему идет дело, я обозлился и таки внес новшество в боевую магию — сформировал двухслойный щит: первый, более слабый слой пассивно принимал на себя удар враждебной магии и рвался, убеждая противника в успехе, но уж второй-то работал на отражение, причем, в такой момент, когда атакующий этого совсем не ожидал. Каюсь, я не задумывался, чем чреваты подобные шуточки, и искренне не сознавал уровня создаваемого мной проклятья — навстречу учителю метнулась хитроумная ловушка, достойная магистра магии.
И Сатал оплошал — помедлил с высвобождением плетения буквально на один миг (наверное, боялся всерьез меня покалечить), но этого было достаточно — гибнущее проклятье породило откат, ринувшийся назад по линиям Силы, целя в своего создателя. Я начал действовать рефлекторно еще прежде, чем понял умом, что происходит. Ядовито-зеленые искры сплясали танец с фиолетовыми сполохами, и накопленная плетением энергия разрядилась красивой ветвистой молнией. И как завершающий аккорд — окружающая река подернулась легким туманом. Вот почему полигон находится на намывном острове — песок, вроде, сухой, но вода всего лишь в тридцати сантиметрах под ногами.
Прекрасный шанс избавиться от всех проблем был упущен.
— Эй! Чего это вы делаете? — подозрительно поинтересовался пожизненный капрал, стряхивая собственные плетения (но без столь драматического эффекта).
Сатал не ответил, медленно обтирая блестящее от пота лицо.
— Думаю, на сегодня мы закончили, — решился предположить я.
Сатал подошел ко мне, молча, пожал руку, потрепал по плечу и направился к пристани. Меня передернуло (ненавижу, когда за меня хватаются!), но возражать было неуместно: старший координатор с дрожащим голосом — позор для всей профессии.
— Знаешь, — резюмировал Фатун, ковыряя сапогом песок, — в дуэлях тебе лучше не участвовать. Разве что на кулачках.
Я вздохнул и сказал этому недоделанному полковнику все, что о нем думаю, самыми простыми и доступными словами. Мерзавец просиял, как медный таз, и поспешил следом за своим начальником.
Ну, довели они меня, довели!
Глава 6
— Гениально… — стонал старший координатор, пялясь в потолок пьяными от адреналинового шока глазами. — Гениально… А он с этими дурацкими амулетами носится!!
Чашка с чаем, забытая, остывала на столе. Черный маг уселся поперек кресла, закинув ноги едва ли не на спинку, и предавался эстетическим переживаниям. Кевинахари размышляла, не придется ли выводить его из транса чем-то более крепким, чем заварка.
— То есть, твою науку он усвоил? — уточнила она.
— Рона, мне его учить не просто нечему, но еще и опасно — он жонглирует чужими проклятьями, как мячиками! Я даже не знал, что такое возможно.
— Наверное, он применил что-то из некромантической практики, — предположила эмпатка.
— А считается, что некроманты — тихая публика!
— Что ж, теперь ты обогатился новым знанием.
— Первую-то часть, со щитом, я понял, — отмахнулся Сатал, — но вот вторую простым умом не понять. Точно говорю — жучара этот Чарак, сын дракона! Немудрено, что он столько лет продержался.
— Полагаю, ваши отношения можно переводить на платную основу.
— Ась? — не понял Сатал.
— Оклад своему ученику назначь, — пояснила эмпатка.
— Думаешь, это его ободрит?
— Ну, уж точно не огорчит!
— Хорошо. Конечно, сотрудник без печати мага…
— Дан!
— Понял, понял. Фиг с ней, с печатью! Такого боевика надо держать при себе, и плевать на формальности. Аксель прочухает, что за кадр у меня появился, мигом переманит. Да и остальные… Следят, понимаешь, как коршуны «все твое — мое»!
