Эльхан Аскеров - Хищники
– Милорд! – Гунтар шагнул к своему воспитаннику и, ухватив его за отвороты камзола, затряс с неистовой силой. – Никогда не смей говорить этого, щенок! Твоя мать отдала свою жизнь за то, чтобы ты жил! Чтобы ваш род не затух. А ты? Хочешь уйти в сторону, бросив дело на полпути?!
Эта вспышка была так неожиданна, что Вулоф поначалу растерялся, но выучка взяла своё. Тренированные пальцы стражника легли на запястье дворецкого, и тот, вскрикнув от неожиданности, упал на колени. Кисти рук свела судорога боли, когда пальцы, способные гнуть золотые монеты, как хлебный мякиш, сжали нервные узлы.
– Это было глупо, старина. Я мог тебя искалечить. Кроме того, похоже, открылась рана. Зачем было меня спасать, если собираешься сейчас убить?
– Простите, милорд. Я потерял голову. Что, чёрт возьми, вы сделали? Я до сих пор руками не могу пошевелить.
– Именно поэтому я и сказал, что трогать меня не надо. Пойми, дружище, я убийца. Будь осторожнее.
– Простите, милорд. Я не понимаю, что со мной.
– Ты просто устал. Мы все устали, старина.
Вздохнув, Вулоф закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, затих, словно уснул. Пришедший в себя Гунтар с тревогой посмотрел на своего любимца. За время болезни Вулоф, и так не страдавший от лишнего веса, стал казаться просто измождённым.
Загорелая кожа приобрела землистый оттенок, руки стали похожи на грабли, щёки ввалились, а виски ясно засеребрились сединой. Сердце Гунтара сжалось от жалости. Из могучего смелого юноши Вулоф превратился в старую развалину, юную годами, но древнюю опытом.
Тихо вздохнув, Гунтар вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. В ту же секунду входная дверь распахнулась и на пороге вырос Скопа.
– Привет, старина. Как он? – белозубо улыбнулся воин, но, увидев мрачное выражение лица старика, тут же помрачнел. – Что?
– В том то и дело, что ничего, – мрачно буркнул Гунтар.
– Это как?
– Вот так. Ничего не хочет, ничто его не интересует. Словно заживо умер. Есть – и то силой заставляю. Ума не приложу, что делать… – развёл руками старик, на глазах его блеснули слёзы, а губы судорожно скривились.
– Погоди хоронить, старина. Про замок говорил?
Гунтар молча кивнул и, махнув рукой, пересказал Скопе весь их диалог. Выслушав его, Скопа сцепил зубы и, кивнув, ответил:
– Это верно. Вступая в стражу, мы умираем и появляемся с новыми именами. Вот что. Я схожу к магистру. Не думаю, что он захочет погубить лучшего бойца. – Круто развернувшись, Скопа вышел и направился к министру.
Войдя в приёмную, он без доклада распахнул дверь кабинета и шагнул вовнутрь. Магистр сидел за столом, внимательно выслушивая наскоки двух молодых франтов. Щёголи наседали на министра, требуя от него немедленных действий.
Увидев Скопу, они слегка растерялись, но, сообразив, что он просто стражник, не задумываясь, указали ему на дверь. Недолго думая Скопа пинками вышвырнул обоих за дверь и, вернувшись обратно, быстро заговорил:
– Магистр, вы сказали, что после решения этого дела я могу просить любую награду. Я прошу. Представьте Вулофа при дворе. Помогите вернуться к жизни. Он затухает. Ещё немного, и он умрёт. Он потерял цель, а без этого он труп. Помогите, прошу!
– Твоё беспокойство за друга делает тебе честь, но это не повод выбрасывать посетителей из моего кабинета.
– Они просили отдать им земли Вулофа, а он жив. Он хозяин и владетель этих земель. Только он. Магистр…
– Тихо, стражник! Не хватало только твоих угроз.
– Нет, магистр. Но поймите, это слишком важно…
– Знаю. Надеюсь, ты умеешь молчать?
– Вы знаете.
– Подготовь его. Завтра я зайду к нему. Сам поговорю с ним. Иди. И, кстати, спасибо. Эти болваны уже довели меня до белого каления. Поосторожнее там. Ещё в драку полезут.
– Пусть попробуют. По стене размажу.
– Вот этого я и боюсь. Слуги отмывать устанут, – усмехнулся магистр.
Скопа в ответ хрустнул сжатым кулаком и, коротко поклонившись, вышел.
Щёголи встретили его в коридоре с оружием в руках. Атаковали они без предупреждения, но Скопа, ожидавший чего-то подобного, даже не обнажил меч. Легко ускользнув от выпада, он пнул нападавшего сапогом в ухо и, моментально развернувшись, встретил другого страшным ударом кулака.
Оба сопляка ползали по мозаичному полу, обильно орошая его кровью и посыпая выбитыми зубами.
– Хотите продолжения? – сжав кулаки спросил Скопа. – Запомните, твари. Земли в бухте Единорога принадлежат графу Местеро. И никому другому! Узнаю, что опять ходили клянчить, убью обоих.
Пнув каждого из них по паре раз для памяти, Скопа исчез за поворотом.
Быстрым шагом дойдя до комнаты Вулофа, он поведал Гунтару о результатах своего похода. Удовлетворённо кивнув, тот вызвал Фаруха и отправил его готовить подходящую для случая одежду.
После ухода Скопы магистр долго сидел задумавшись, затем поднялся и направился в королевские покои. Разговор короля и министра длился около двух часов. Вначале третьего магистр вышел из кабинета короля со свитком, украшенным большой королевской печатью.
С самого утра Гунтар гонял бедного Фаруха до седьмого пота, пока наконец комнаты не начали блестеть стерильной чистотой. Вулофа отправили на прогулку в сад, заранее переодев в праздничную одежду.
На все вопросы своего воспитанника старик только загадочно улыбался, а Фарух недоумевающе пожимал плечами. Вулофу удалось узнать только одно: Скопа уехал, а они должны встретить именитого гостя. Не споря и не сопротивляясь, Вулоф покорно оделся и, тяжело опираясь на трость, побрёл в сад.
Как и часть дворца, участок сада был отведён для прогулок стражников. С трудом опустившись на мраморную скамью, он замер, глядя на воду фонтана. В этой позе и застал его магистр.
Тихо подойдя, он посмотрел на своего сотника, и сердце, которое многие называли каменным, неожиданно сжалось. Словно почувствовав его взгляд, Вулоф оглянулся и сделал попытку встать.
– Сиди. Мы одни. Нет смысла в этих церемониях, – поспешил остановить его министр. – Я зашёл поговорить с тобой, Вулоф. Расскажи мне всё. Я многое узнал, но это сухие факты.
Взглянув на министра, Вулоф вздохнул и тихо спросил:
– Что вы хотите узнать, магистр?
– Всё. Начни с самого начала.
– Что ж, теперь, когда всё кончилось, нет смысла что-то скрывать.
Ровным голосом Вулоф поведал о своих злоключениях. Слушая его рассказ, министр внутренне содрогался, переживая вместе с ним весь этот ужас. Когда Вулоф замолчал, магистр опустил голову на ладони и тихо произнёс:
– Твоей воле можно только позавидовать. Не знаю, выдержал бы я такое?
– Судя по тому, что я о вас слышал, вы выдерживали и не такое, – ответил Вулоф, и бледная улыбка мелькнула на его губах.
