Терри Брукс - Первый король Шаннары
— Но наше положение не настолько отчаянное, чтобы… — снова попытался возразить Риска.
— Нет, настолько, Риска, — оборвал его Бреман. — Именно настолько. Вчетвером против Чародея-Владыки с его крылатыми охотниками, потусторонними слугами и всем народом троллей — куда уж хуже! В Параноре никто не предложил нам свою помощь. Только Марет. Не думаю, что в нашем положении стоит пренебрегать кем бы то ни было.
— Но ты же сам говорил, что она была не совсем с тобой откровенна, — заметил Кинсон. — Это не способствует доверию, о котором ты печешься.
— У всех есть секреты, Кинсон, — ласково упрекнул друга Бреман. — В этом нет ничего странного. Марет мало знает меня. Почему она должна выкладывать все в первой же беседе? Девушка просто осторожна, не более того.
— Мне это не нравится, — угрюмо заявил Риска. Он уперся дубинкой в свою могучую ногу. — Может, она и обладает магическим даром, но мы о ней почти ничего не знаем. А не попадем ли мы, часом, в зависимость от нее? Мне лично такая возможность не улыбается, Бреман.
— Думаю, для начала мы должны поверить ей, — улыбаясь, возразил Тэй. — У нас еще будет время составить мнение, прежде чем ее мужество подвергнется испытанию. Кое-что, однако, можно поставить ей в заслугу уже сейчас. То, что она стала ученицей друидов и прослыла опытной целительницей, Риска, говорит само за себя. Нам может понадобиться ее умение.
— Пусть идет, — нехотя согласился Кинсон. — Все равно Бреман уже принял решение.
Риска мрачно насупился, вздернув плечи:
— Да, возможно, он уже определился, но это вовсе не значит, что принял решение за меня.
Он обернулся к Бреману и с минуту задиристо смотрел на старика. Тэй и Кинсон терпеливо ждали. Бреман так ничего больше и не добавил.
Под конец Риска сдался. Он с досадой тряхнул головой, пожал плечами и отвернулся:
— Ты главный, Бреман. Бери ее с собой, если хочешь. Но не жди, что я стану вытирать ей нос.
— Обязательно передам ей это, — ухмыльнулся Бреман, подмигнув Кинсону, и жестом пригласил девушку присоединиться к ним.
Вскоре они двинулись в путь: впереди Бреман, по обе стороны от него Риска и Тэй Трефенвид, Кинсон на шаг позади, Марет замыкала шествие. Солнце поднялось уже высоко и, перевалив с востока Зубы Дракона, освещало поросшую густым лесом долину. Безоблачное небо ярко голубело. Маленький отряд направлялся на юг, петляя давно никем не хоженными дорогами и тропами, пересекая широкие спокойные реки. Миновали они поросшие дубом предгорья, поднимавшиеся к ущелью Кеннон. Полдень застал их на пути из долины в ущелье, откуда дул резкий холодный ветер. Оглянувшись, можно было увидеть мощные стены Паранора, над которыми на скалистом постаменте в окружении вековых деревьев возвышалась Башня Мудрых. В ярком солнечном свете камень Башни казался совершенно гладким, а все сооружение напоминало ось в центре огромного колеса. Путники поочередно посмотрели назад, думая каждый о своем, вспоминая былые события и ушедшие годы. Одна лишь Марет не проявила интереса, ее взгляд был устремлен только вперед, а маленькое личико напоминало бесстрастную маску.
Потом они вошли в ущелье Кеннон, и суровые скалистые стены нависли над ними, подобно огромным каменным плитам, вырубленным медленными ударами топора времени, скрыв Паранор из виду.
Маршрут их знал только Бреман, державший эти сведения при себе до тех пор, пока, выйдя из ущелья и снова оказавшись под сенью леса, они не остановились на ночлег на берегу реки Мермидон. Кинсон уже однажды спрашивал об этом, оставшись со стариком наедине, а Риска — при всех, однако Бреман предпочел не отвечать. У него были на то свои причины, которые он не собирался объяснять спутникам. Оспаривать его решение никто не посмел.
Вечером они разожгли костер и приготовили еду — первую горячую пищу, которую Кинсон ел за многие недели.
— Теперь я скажу вам, куда мы идем, — спокойно произнес друид. — Наша цель — Хейдисхорн.
Они сидели вокруг маленького костра, закончив трапезу и занимаясь каждый своим. Риска точил лезвие своего широкого меча. Тэй, потягивая эль из бурдюка, веткой рисовал на земле картинки. Кинсон прилаживал полоску крепкой кожи к прохудившейся подошве башмака. Марет сидела в сторонке и наблюдала за ними цепким взглядом, который подмечал все, ничего не упуская из виду.
После слов Бремана воцарилась тишина, и четыре пары глаз вопросительно уставились на него.
— Я собираюсь поговорить с духами и узнать, как можно защитить народы. Заодно попытаюсь узнать, какова наша судьба.
Тэй Трефенвид слегка откашлялся.
— Хейдисхорн закрыт для смертных. Даже для друидов. Его воды отравлены. Один глоток, и ты мертв. — Он в задумчивости посмотрел на Бремана, потом отвел взгляд. — Но ты и сам это знаешь, верно?
Бреман кивнул:
— Посещение Хейдисхорна опасно. Еще опаснее вызывать духи умерших. Но я овладел магией, позволяющей преступить врата потустороннего мира. Я уже ходил теми дорогами, которые соединяют его с нашим миром, и возвращался живым. — Он улыбнулся эльфу. — Мне приходилось очень далеко путешествовать после того дня, когда мы расстались, Тэй.
Риска хмыкнул:
— Я не уверен, что хочу знать свою судьбу.
— Да и я тоже, — откликнулся Кинсон.
— И все-таки я постараюсь узнать побольше, — сказал Бреман. — Духи сами решат, что мне следует знать.
— Ты полагаешь, духи изъясняются словами, доступными твоему пониманию? — Риска покачал головой. — Сомневаюсь, что это так.
— Это не так, — согласился Бреман. Он придвинулся ближе к огню и протянул руки, чтобы погреть их. Даже здесь, у подножия гор, ночь выдалась холодной. — Духи мертвых, если они появляются, посылают видения, и эти видения говорят за них. У мертвых нет голосов. Их не слышно из потустороннего мира. Разве только… — Он, казалось, задумался над тем, что собирался сказать, и сделал непроизвольное движение, словно хотел отмахнуться от пришедшей мысли. — Короче, видение — это и есть то, что хотят сказать духи, если они вообще хотят говорить. Иногда они даже не появляются. Но мы должны пойти к ним и обратиться за помощью.
— Ты уже делал это раньше, — сказала вдруг Марет. Она не спрашивала, а утверждала.
— Да, — признался старик.
— Верно, — подтвердил Кинсон.
Он и сам был с Бреманом на Хейдисхорне в последний раз и теперь припомнил ту ужасную ночь с громом и молниями, когда по небу метались черные тучи, обрушивая на землю потоки дождя. Над поверхностью озера клубился пар, и оттуда слышались голоса, доносившиеся из подземных обиталищ мертвых. Он стоял на самом краю Сланцевой долины и смотрел, как Бреман, спустившись к воде, стал вызывать духи мертвых. Погода в ту ночь выдалась словно специально для этой жуткой цели. А видения предназначались не для Кинсона. Бреман же видел их, и они не предвещали ничего хорошего. Кинсон понял это по глазам старика, когда на рассвете тот наконец поднялся в долину.
