Александр Меньшов - Железом и кровью
Я слышал, что эльфы никогда не считали людей объектом для восхищения, а не то, что любви. Если Селене просто хотелось развлечений, то Аманда была более целомудренна. Скорее всего, её милая улыбка, лишь «оружие» в женских руках.
— Выходите утром, — добавила она напоследок, своим чарующим голосом.
Мы вышли наружу. Бернар посмотрел на меня, словно хотел что-то сказать, но нервно потерев подбородок, пробормотал: «Спокойной ночи».
— Подожди, — остановил его я. — Во сколько выходим?
— В четвертую «стражу». Будь готов, я сам тебя найду.
Бернар ушёл в темноту. Его поведение всегда было странным, а сегодня ещё и подозрительным.
Я нашел себе неплохое место у одного из костров, где наскоро перекусив, лег спать. Сон пришёл быстро — сказалась усталость дня.
Но глаза вдруг открылись сами собой.
Я осмотрелся, что могло помешать мне спать. С трудом поднявшись, я увидел недалеко от себя Бернара. Он сидел под деревом и глядел в небо на полную луну.
— Красиво, правда? — негромко спросил он.
— Ты давно здесь?
— Давно.
— А чего не спишь?
— Успею. В чистилище времени будет предостаточно.
Я не понял, шутит он или говорит серьёзно. Хотя, наверное, серьёзно: на шутника он мало походил.
— Твоя отверженность и неприятие мирских радостей удивительна даже для твоего сана, — заметил я.
Бернар повернулся ко мне.
— Ночь откровений? — спросил он. — Ты ведь тоже весьма странный тип, как для канийца. Хорошая компания, не так ли?
— Да, весьма занимательная: эльф, отрицающий мир в своей душе…
— … и человек, заблудившийся в своём разуме.
Я сел. Сон прошёл сам собой.
— Думаешь, один ты такой наблюдательный? — спросил Бернар.
— Ну что ж: у каждого есть свои тайны.
— Наш мир весь состоит из тайн. Знаешь, во что верят гибберлинги?
— Во что?
— Что всё в мире, и живое и неживое — абсолютно всё взаимосвязано невидимыми Нитями. Они сплетаются друг с другом, и так получается Ткань Мира. Вот и мы с тобой вплелись в неё своим неповторимым узором.
Бернар замолчал и вернулся к созерцанию луны.
— А во что веришь ты? — спросил я.
— Позволь пока не отвечать на этот вопрос… Четвертая «стража» — нам пора выходить.
Я усмехнулся: ну и скользкий этот эльф. Хотя… хотя не мне его судить.
И я стал складывать свои нехитрые пожитки.
8
Впереди лежал Сумеречный лес — так прозвали его разведчики. Нас предупредили, что лес кишит хищниками:
— Там полно рысей, — говорили местные интенданты — семейка Задорных — тройняшки гибберлинги, одетые в длинные балахоны василькового цвета (как я позже понял, это гербовый цвет семьи ди Дазирэ; здесь у многих он присутствовал в разной степени и в одежде, и в каких-то аксессуарах). — Недавно трое вообще не вернулись, а четвертого нашли в овраге полуживым. Славуту Рубцова.
— И что он говорит?
— Да что он может сказать. Бредит. Какие-то духи и прочее в том же ключе. Его с товарищами отправили заготовить брёвна и вот результат.
— И это всё рыси? — не унимался я.
— Понимаешь, — Задорные даже перестали раскладывать вещи по сундукам, — нам, когда были в Сиверии, местные охотники говорили, что рыси на группы людей не нападают. Они ж не дурные! А в стаи, как волки, не собираются.
— Тогда, кто же их так?
— Тенсес его знает! Но… но рысей опасайтесь. Если добыча крупная, то она первым делом вгрызается в её горло и высасывает кровь. Потом разрывает брюхо и поедает внутренности, особенно печень и сердце. Остальное не трогает до поры до времени. Затем, чуть погодя принимается за шею, плечи…
— Ясно, чего страшить-то! — и мы с Бернаром отошли. — Что скажешь? — спросил я его.
— Ничего.
— Эй, братцы! — из-за палатки интендантов вышел полусонный Первосвет. — Собрались куда? А как же я?
— Отдохни да наберись сил… — начал, было, я, но Первосвет насупился.
— Да я же не девка какая немощная! Я прекрасно себя чувствую.
— Хорошо, — кивнул Бернар, думая что-то своё. — Втроем через Сумеречный лес идти будет легче.
— Куда идти? — переспросил Первосвет.
— Туда, — махнул я рукой, улыбаясь…
И вот мы пришли к Сумеречному лесу.
— Предлагаю привал, — проговорил Первосвет, скидывая котомку.
Я оглянулся: солнце едва озарило верхушки деревьев позади нас. В воздухе разливался запах цветов, где-то пели птицы.
— Благодать, — умиротворенно заключил я, присаживаясь на траву.
Идти не куда не хотелось. Вот так бы остаться и лежать на мягком травяном ковре до скончания века. Я на секунду закрыл глаза и… и тут же провалился в недолгий, но очень глубокий сон.
Передо мной раскинулась бескрайнее астральное море: фиолетовая полупрозрачная «ткань», окутавшая весь мир.
Я вытянул лук и прицелился в тёмную громадину корабля, медленно опускающегося вниз. И вот уже проглядываются его «крылья». Видны «паруса»… Имперский корвет… Я узнал его по хищному рыбьему контуру.
Оперение стрелы коснулось щеки. Я потянул тетиву дальше, и стрела пошла к уху, щекоча кожу. Попытка спустить тетиву завершилась тем, что она вдруг лопнула с громким звуком, напоминающим… напоминающим хохот Первосвета.
Я вскочил, оглядываясь по сторонам.
— Вот… дураки…
Сердито проговорил я, отряхиваясь. Первосвет отбросил в сторону веточку которой щекотал мою щеку, и вернулся к своей котомке.
Я умылся и встал на ноги.
— Долго спал?
— Да нет, не долго… Ты просто так храпел…
Первосвет улыбался. А Бернар снисходительно усмехнулся.
— Не было сил сдержаться, чтобы тебя не пощекотать.
— Ясно… Ладно, пошли, что ли.
Я замотал головой, стряхивая сон, и первым направился в темноту старого леса.
Странный сон. Навязчивый… Неужели это память прошлой моей жизни пытается проявиться во снах? Пробудить, так сказать, сознание?
Я снова тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на сиеминутной реальности, и тут же натолкнулся на следы рыси.
— Не бойся, — подошёл сзади Первосвет и тоже оглядев громадные царапины на стволе дуба, — они на троих не нападают.
— Хотелось бы верить, — пробурчал я.
Чем дальше мы углублялись, тем мрачнее становилось вокруг. А главное это наступившая тишина: ни трелей птиц, ни шороха лапок снующих туда-сюда ежей. Зловещая тишина. Когда-никогда где-то ухнет сова, или заскрипит старое дерево.
Все шли на изготовке, стараясь не отходить друг от друга далеко, и переговариваясь только жестами.
Всего однажды нам удалось увидеть хищника. Рыжая бестия на другой стороне глубокого лога, бесшумно проскользнула среди голых кустов, видно не заметив нас, и тут же сама пропала с глаз. Мы засели за упавшим деревом и некоторое время осматривали противоположный склон.
