Джек Данн - Книга драконов
Какое-то время он смотрел на нее, тяжело переводя дух. Потом бросил меч и щит и сполз наземь, привалившись к боку драконицы.
— Ну нельзя же вот так без предупреждения спрыгивать, — глядя на него сверху вниз, укоризненно проговорила драконица. — Тебя же поранить могли!
Он был слишком обессилен, чтобы ответить как подобало. Смог лишь беспомощно погрозить ей кулаком.
— Да плевал я, хотя бы сам Юпитер желал видеть меня! — сказал Антоний. — Для начала я намерен сожрать половину быка… конечно, при условии, сердечко мое, что вторую половину скушаешь ты… после чего желаю принять хорошую ванну. Вот тогда, пожалуй, и посетителей можно будет принимать.
Улыбаясь, он облокотился о переднюю лапку Винцитат и стал любовно поглаживать коготь. Легионер неуверенно покосился на чудовищный изогнутый клинок и отступил еще дальше.
Польза войны состоит в том, что рабы здесь дешевы и очень, очень послушны. Пускай даже они совсем ничему не обучены. Невелика наука — наполнить водой лохань и принести, куда скажут. Под щедрыми прохладными потоками Антоний в охотку соскребал с себя грязь, после чего залез в эту самую лохань, и у него вырвался вздох наслаждения.
— Неделю бы отсюда не вылезал, — пробормотал он, опуская разом отяжелевшие веки.
— Ммм… — сонно отозвалась Винцитат и рыгнула со звуком, подобным отдаленному грому. Ей достались на обед две трофейные лошади.
— Эй, ты там! Еще вина. — Антоний не глядя щелкнул пальцами.
— Позволь, я налью, — прозвучал спокойный голос, принадлежавший, несомненно, патрицию. Антоний распахнул глаза и рывком сел, увидев плащ военачальника. — Нет-нет, отдыхай. — Рука, опустившаяся на плечо, остановила его движение. — Ты так уютно устроился, что жаль беспокоить. — Полководец уселся в кресло, которое принесли ему рабы, налил вина себе и Антонию и взмахом руки отослал прочь слуг. — Позволь небольшое замечание? Твое появление подкупило своей внезапностью, но кое-что можно было бы доработать.
Антоний взял кубок и поднял его приветственным жестом, представившись:
— Марк Антоний, к твоим услугам.
— Так-так, — отозвался военачальник. Природа была к нему не слишком щедра: узкое лицо, тощая шея и волосы надо лбом, которые вели отступление по всему фронту и готовились перейти к бегству. — Внук консула, как я понимаю?
— Точно, — кивнул Антоний.
— А я — Гай Юлий, также именуемый Цезарем, — ответил полководец и слегка поклонился. Потом добавил задумчиво: — Выходит, мы с тобой дальние родственники. По линии твоей матери.
— Ну да. Куда ни плюнь, полным-полно любящей родни, — усмехнулся Антоний.
Насколько ему было известно, дядя этого самого Цезаря ухайдакал его дедушку-консула где-то на позапрошлом витке гражданских разборок.
Гай Юлий, однако, следил за выражением его лица, и в уголке рта играла улыбка, ясно говорившая, что ему это было тоже известно.
Он сказал:
— А почему бы и нет?
Антоний громко расхохотался.
— И правда, почему бы и нет, — проговорил он, отсмеявшись. — Знаешь, мне вообще-то дали письмо для передачи тебе, но так уж получилось, что я забыл его в Риме. Там предписывается, чтобы мы… — И он жестом обозначил себя вместе с Вици. — Чтобы мы были тебе каким-то боком полезны.
— Будете. Еще как будете, — негромко отозвался Цезарь. — Слушай-ка, а ты не думал о том, чтобы разместить стрелков у нее на спине?..
Джонатан Страуд
Боб Чой: последнее задание
Джонатан Страуд на сегодняшний день является одним из наиболее признанных и популярных авторов новой волны взрослого фэнтези. Самое известное его сочинение — трилогия о джинне Бартимеусе, его приключениях и злоключениях. Она включает книги «Амулет Самарканда», «Глаз голема» и «Врата Птолемея». Есть у Страуда и произведения вне сериалов, например «Победители чудовищ» («The Heroes of the Valley»), «Последняя осада» («The Last Siege»), «The Leap» и «Тайный огонь» («Buried Fire»). Его перу принадлежат также иллюстрированные книжки-игры для юных читателей, в том числе «The Viking Saga of Harri Bristlebeard» и «The Lost Treasure of Captain Blood». Им написана и научно-популярная книга «Древний Рим» для серии «Sightseers series». Писатель живет в Великобритании.
В захватывающем рассказе, предлагаемом вниманию читателя, он отправляет нас на опасное задание вместе с исполненным мрачной решимости охотником на драконов. По ходу дела этот последний обнаруживает, что предстоящее дело сулит оказаться гораздо рискованнее, чем он мог полагать.
* * *От тела жертвы осталась лишь кучка обгорелых костей. Они были аккуратно сложены в мусорный мешок, приготовленный для выкидывания. В самом низу располагалась тазовая кость, поверх нее, крест-накрест, — кости рук и ног, служившие подставкой для черепа. Ребра, позвонки и мелкие косточки образовывали аккуратные слои кругом черепа. Когда Боб Чой открыл мешок, укладка рассыпалась.
Боб грустно и подавленно зашипел сквозь зубы. Сняв перчатку, он кончиками пальцев ощупал свод черепа, ощутив последние остатки гаснущего тепла. Значит, тварь кормилась примерно час назад, самое большее — два. Теперь ее, вероятно, клонит ко сну.
Боб низко пригнулся, так, что его длинный плащ зашуршал по переулочной грязи. Запах, сохраненный мешком, был свеж и силен. Разило флюолитом, медным купоросом, тонкой смесью других минеральных остатков. Стало быть, вылупился не вчера. Взрослая особь, умная и опытная. Боб Чой прищелкнул языком.
Выпрямившись, он сквозь завесу дождя оглядел жилое здание, высившееся перед ним. Сам Чой был худощавым, сутулым мужчиной с темными редеющими волосами. Капли влаги стекали по его лбу и щекам, но он их не смахивал — стоял неподвижно, вглядываясь и вслушиваясь в окружающее. Одутловатое, ничем не примечательное лицо, усталые глаза в сетке мелких морщин…
В окошке пятого этажа он заметил желто-оранжевое свечение. Возможно, простой фонарь, а возможно, и нет. Боб Чой тряхнул головой и надул щеки. Ну почему они не желают ограничиваться законно приобретаемым мясом? У них не было никакой необходимости убивать. Кому было бы хуже, если бы они вели себя потише? Их плащи и так отлично работали. Так нет же, твари оставались тварями, снедаемыми неуправляемым голодом. И каждый раз они заводились по полной. Иным, чтобы засветиться, требовались годы, но финал был неизменен. Рукой в перчатке Боб прошелся по карманам своего плаща, проверяя, на месте ли оружие. Финал был неизменен.
Он перехватил мешок и, не обращая внимания на стук и потрескивание костей, поволок его через переулок туда, где виднелась дверная арка, защищенная от дождя. Закинув мешок в угол, Боб устроился на ступеньке и стал наблюдать за домом. Прошло несколько минут. Дождь, сочившийся с серо-стального неба, постепенно иссяк. В сотне ярдов от него, на Брайс-стрит, шумела толпа — то громче, то тише. Сидя в тихом переулке, Боб позволил себе сунуть руку за пазуху и извлечь серебряную фляжку. Время было не самое подходящее, но холод и страх требовали скромного допинга. Все равно никто не узнает. Он поднес флягу ко рту.
