Андрэ Нортон - Паутина колдовского мира
Эсткарп и Карc — вот две самые важные проблемы в настоящее время, но Корис не способен трезво мыслить в таком ужасном состоянии. Саймон отошел от окна, шагнул к нетерпеливо шагающему по комнате Корису и крепко схватил его за руку.
— Ее здесь нет, значит, нам следует искать ее в другом месте. Но мы ни в коем случае не должны терять голову…
Саймон говорил таким резким тоном намеренно, рассчитывая, что это приведет Кориса в чувство, как пощечина действует на человека, впавшего в истерику.
Корис сощурился, сбросил руку Саймона торопливым движением плеча, но остановился и стал слушать.
— Если она убежала… — начал он.
— Тогда, наверное, кто-нибудь увидел бы ее, — сказал Саймон. — Давай лучше подумаем, зачем ее захватили. Мы прибыли сюда и обнаружили, что люди Ивьяна заняты междоусобной резней. Это было сделано, чтобы скрыть какое-то событие. И это могло быть либо смертью Ивьяна, либо еще чем-то…
— Либо еще чем-то, — услышали они позади мелодичный голос и, обернувшись, увидели волшебницу, прибывшую с пограничниками. — Неужели вы не понимаете, милорды, что со смертью герцога Ивьяна его супруга герцогиня становится полновластной госпожой Карса и Карстена. Особенно если учесть, что Лойз принадлежит к старинной аристократии и ее притязания никто не станет оспаривать. Они воспользуются ею, чтобы превратить ее в послушную пешку, прикрыть ею свои действия, свою силу. Все это было сделано с особой целью, но вот что это за цель? И чья именно цель? Кого недостает среди убитых и пленных? Лучше бы выяснить, не кто убит и почему, а кто исчез, кто скрылся и по какой причине.
Саймон кивнул. Вполне основательная причина — привезти Лойз в Карс, утвердить в качестве герцогини, супруги герцога Ивьяна, следовательно, и его наследницы причем, Ивьян, вероятно, знал только часть плана и был полностью уверен, что действует по собственной воле. А потом, избавившись от Ивьяна, воспользоваться Лойз, как марионеткой, чтобы прикрыть установление в Карсе другой власти. Но у кого из властителей мог оказаться столь изощренный ум, столь совершенная и могущественная организация, чтобы осуществить такой план? Как было известно разведке пограничников, — а это была очень серьезная организация, Саймон знал это наверняка — никто из глав пяти-шести самых могущественных фамилий не обладал ни мужеством, ни энергией, ни необходимыми людьми для осуществления подобного плана. Да и сам Ивьян никогда бы не доверился никому из представителей старинной знати, чтобы так или иначе допустить их в эту крепость, где они должны были действовать совершенно свободно. Саймон так и сказал волшебнице.
— Фальк был не просто Фальком, — ответила та. — И здесь тоже могут найтись такие, которые на самом деле окажутся не теми, кем они выглядят.
— Колдер! — Корис ударил кулаком по ладони другой руки. — Повсюду Колдер!
— Да, — устало сказал Саймон. — Ведь мы не могли надеяться, что они откажутся от борьбы, потерпев поражение под Сиппаром, не так ли? Разве мы не знали давным-давно то, что главная слабость колдеров — отсутствие достаточно мощной армии? Вполне вероятно, что после сражения при Горме, когда мы сильно потрепали их, они больше не могут полагаться на силу своего оружия и поэтому решили компенсировать количество возможным качеством — подбирают себе в помощники, пусть невольных, людей, занимающих ключевые посты…
— И среди них есть женщины! — перебил его Корис. — Мы ведь здесь до сих пор не видели ту, которую непременно должны были встретить — Алдис!
Волшебница нахмурилась:
— Алдис ведь откликнулась на наше послание в Битве Духов перед атакой на Горм. Возможно, после этого в Карсе ей не было места!
— Есть лишь один способ выяснить это!
Саймон торопливо подошел к столу, за которым сидел Ингвальд, записывая последние данные на портативной фономашине, оставленной сокольничьими, — усовершенствованный вариант аппарата, которым сокольничьи снабжали своих разведчиков-птиц.
— Что говорят здесь о леди Алдис? — поинтересовалась волшебница.
— Очень мало, — едва улыбнулся Ингвальд. Он пояснил. — Три раза приказания, заставляющие этих волков вцепляться в глотки друг другу, исходили от леди. И поскольку она, как им было известно, находилась в тесной близости с Ивьяном, то слова ее принимались за чистую монету. И какая бы там не плелась сеть, она к этому наверняка приложила руку, и весьма основательно.
Волшебница прошла на середину комнаты и тихонько потерла в ладонях драгоценный камень — символ своего Дара.
— Я хочу взглянуть на комнату этой женщины. Скорее, — сказала она коротко.
Они пошли все вместе: волшебница, Саймон, Корис и Ингвальд.
Роскошные апартаменты выходили в тот же зал, что и покои, где они нашли умирающего Ивьяна. В дальнем конце комнаты высокие окна выходили на большой балкон, свежий ветерок шевелил полог кровати и играл кончиком кружевного шарфа, свисающего из ящика комода. Резкий запах мускуса наполнял комнату. Саймону стало от него дурно, и он подошел к открытому окну.
Волшебница, по-прежнему крепко сжимая в ладонях волшебный камень, прошлась по комнате, держа пред собой руки на уровне груди. Саймон не догадывался, что именно она делает, но понимал, что все это серьезно и важно. Волшебница провела руками по воздуху над кроватью, над обоими комодами, над туалетным столиком с целым набором коробочек и чаш, вырезанных из драгоценных камней. Где-то на полпути руки волшебницы вдруг замерли в своем плавном движении и беспомощно упали, словно ударившись обо что-то, невидимое Саймону.
Она обернулась к мужчинам:
— Здесь находился какой-то талисман — символ Силы, которым пользовались много раз. Но Сила эта — не наша. Колдер! — Она с отвращением сплюнула. — Это связано с превращением.
— Изменение облика! — воскликнул Корис. — Значит, та, которую принимали за Алдис, — вовсе и не была ею!
— Не совсем так, лорды! — покачала головой волшебница. — Это не изменение облика, к которому мы так давно прибегаем. Это внутреннее превращение, а не внешнее. Разве не вы сказали мне, что Фальк не был прежним Фальком, хотя он и не был полностью одержимым? Ведь он вел себя в битве совсем иначе, чем раньше. Он не стал сражаться вместе со своими воинами до конца, а сделал попытку скрыться. Потом же предпочел разбиться насмерть, чтобы утаить от нас то, что было его частью. И точно так же обстоит дело с этой женщиной. Ибо я твердо уверена в том, что у нее внутри так же находится нечто, принадлежащее колдерам.
— Колдер, — процедил сквозь зубы Корис. Потом глаза его широко открылись, и он повторил, на этот раз совершенно другим тоном:
