Игорь Дравин - Ученик
Понятно, большие деньги, на родные баксы. Шестьсот местных золотых — это получается около трех-пяти лимонов. Считай, что на халяву я получил разработанную специально для меня, произведенную в ручную, в единственном экземпляре, модель феррари. Купец не просто молодец, а кремень. Не ругается и не плачет, уважаю. Что он там бормочет?
— … и закончив дела я сразу поехал в Белгор. Ведь тут живет услада глаз моих, твоя сестра, Евдокия. Какое чудное имя. Произнося его, я чувствую на губах сладость меда и нежность роз. Ее голос подобен мелодии свирели, а улыбка затмевает божественной красотой Хион. Я…
Все ясно, это тот самый купец Абу, ярый поклонник сестренки, так же ясно, что от болезни под названием «Евдокия», крыша у данного индивидуума сказала: прощай, вернусь не скоро.
— А у самого уже столько времени не возвращается?
ЗАТКНИСЬ. Не думать, не думать, не думать, вон уже постоялый двор, открытые настежь ворота, куча пешего и конного народа.
— Абу, а монеты разных стран как отличаются друг от друга?
Купец прервался и посмотрел на меня.
— Да, Влад. Издалека ты приехал. Все монеты по весу одинаковы. Отличаются только гербы государств. Еще много лет назад все королевства об этом договорились. Только короли могут выпускать монеты.
Чуть прокололся. Ладно, не страшно. А с монетами удобно придумано. А вот и корчма.
Сказать, что мое появление с драком привлекло внимание, это не сказать ничего. Заторможенные движения, изумленные взгляды, отвисшие челюсти сопровождали наш поход в конюшню. Приезжие добрались до Матвея.
— Как дела, Яр?
Гора мышц повернулась ко мне и уронила охапку сена себе под ноги.
— Вообще-то слышал, что его мясом кормят, я не прав? — ухмыльнулся я.
Гигант поднял сено, посмотрел на меня, что-то буркнул и махнул рукой в дальний конец конюшни.
— Ставь туда. Сейчас принесу мясо. Вода, щетка и сено на месте. Ухаживать будешь сам.
Сам и поухаживаю, мне не трудно. Отводим в стойло, берем щетку и начинаем тереть. Конюшня устроена по уму, вся грязная вода, с моего малолетнего кровавого маньяка, стекает сквозь щели в полу. Теперь обтереть пучком сена, как видел в одном ковбойском фильме и готово. А вот и хмурый Яр, с громадным куском мяса и бадьей воды.
— Покормишь и закрой стойло, еще резни здесь не хватает.
— Яр, ну зачем ты наговариваешь на это милое создание?
— Видел я однажды такое создание в бою похожем на бойню. Захочешь, не забудешь.
Драк вгрызся в кусок мяса, как после перенесенной недельной голодовки.
— Не спеши. Ты только вылупился. Сначала обожрешся, а потом живот болеть будет, да и зубки у тебя еще маленькие, если вообще есть.
Драк в ответ встряхнул парой симпатичных рожек и, обернувшись, оскалил пасть. М-да, насчет зубок я погорячился, полный комплект и немалой длины.
— Ну ладно, ужинай и не шали, завтра приду и проверю, — сказал я, закрывая за собой дверь в загон.
— Не шали, — хмыкнул Яр. — А недавно еще Яг Топор заходил. И почему я не удивляюсь?
Оставив бурчащего верзилу в одиночестве, я направился в корчму.
Глава 4. Первые проблемы. За все нужно платить
Народ в зале не просто появился, все помещение было забито полностью, ни одного свободного стола. Хотя нет, вру. За дальним столиком, около кухни, сидела в гордом одиночестве Евдокия и махала мне рукой.
— Привет, малолетка, как, наболталась с подружками?
— Не очень, сегодня гости съезжаются, пришлось побыстрее вернутся и помочь папе.
— А что ж сидишь и гостей не обслуживаешь?
— Когда появляется много чужих, папа запрещает, свои все меня знают, а чужие могут и пристать. Так что папа на это время нанимает разносчиц и поварих у мамы Жулы, вот они и работают.
Действительно, я заметил в зале знакомых девчонок, шустро бегающих с деревянными подносами между кухней и столами с посетителями. Кстати о последних.
Большинство персонажей явно бедностью не страдали, расфуфыренные как павлины они отличались от местных жителей как попугай от скворца. Да и скромностью тоже. Громкие подвыпившие голоса, шлепки по тугим попкам служанок составляли основной звуковой фон корчмы.
Правильно Матвей поступает. Незачем девчонке сейчас работать, надо понимать, что титул «мама» тут соответствует земному.
— Только еду разносят?
— Конечно, нет, если между собой полюбовно договорятся, то могут и на второй этаж подняться, там пара комнат всегда сдается на полчаса, — ухмыльнулась мне Евдокия.
— Ты не думай, что я маленькая, — насладившись зрелищем моего лица, продолжила она. — Все приходится понимать, что бы клиенты к конкурентам не ушли.
Матвей хоть и ругает смертников, но терять деньги не намерен. Да и не только смертники приезжают в Белгор.
— Вот что, пиранья местного капитализма, сообрази на стол, есть хочу зверски, кстати, почему он свободен?
— Один стол, правда, самый маленький, всегда свободен для хозяев корчмы и приглашенных ими посетителей.
— А я к какой категории отношусь?
— Конечно к хозяевам, — возмутилась Дуняша. — А насчет еды, это я быстро, после таких подвигов есть надо много, силы-то, небось, совсем на исходе, — заявила эта язва, показав мне язык и, ловко разминувшись своей кормой с моей ладонью, убежала на кухню.
Интересно, в городе есть хоть один человек, который не знает про меня и Арну с девчонками. С правом на личную жизнь, здесь, похоже, большая напряженка.
— Привет, племенной бычок, — напротив меня на лавку плюхнулся Матвей.
И этот туда же. Господи, когда это закончится? Тут что, каждый желает меня поздравить или одобрительно похлопать по плечу? Надоело.
— Матвей, какого хрена? Хоть ты меня не доставай.
— Как же, не доставай. Сегодня и завтра, и все ближайшее время, жители Белгора только об этом будут и говорить. Такого здесь давно не было. Крепись, пока не произойдет что-то другое, столь же примечательное, ходить тебе в героях.
— Не понимаю, что кроме меня никто ни разу не смог покрыть пятерых шлюх, — взорвался я. — Так возбудителя выпить и вперед. Ни за что не поверю в отсутствие такого у местных умельцев, травников или алхимиков.
Матвей от моей тирады расхохотался так, что перекрыл шум в зале.
— Шшллюх? — от смеха у него появились проблемы с произношением.
— А что? — с подозрением спросил я.
Но Матвей, ни как не мог прийти в себя. Утробный смех прерывался кашлем, а кашель смехом.
— Ну и Темный с тобой, успокоишься, сам объяснишь, — махнул я на него рукой и уставился в зал.
Тем временем гулянка в зале набирала обороты. Все правильно, обмытие своего приезда, интернациональный праздник мужской половины всех рас и происходит он везде одинаково. Вот за соседним столиком уже уткнулись мордами в салат, пардон, в блюда с мясом. Другие стараются побыстрее достичь столь восхитительного состояния. Но не все.
