Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
Около восьми часов вечера она надела платье и тщательно вычищенные туфельки, поправила волосы и вышла в гостиную, где сидел её брат. Ригтирн обернулся на её шаги и в первую секунду её не узнал. Её тонкое личико побледнело, глаза взволнованно блестели, дрожащие руки мяли подол платья.
— Ну ты даёшь, Веглао, — проговорил Ригтирн. Ещё никогда на его памяти она не выглядела такой взрослой и красивой. Она поняла его слова по-своему.
— Я такая некрасивая… — проговорила она, чуть не плача.
— Вот уж нет. Ты хорошенькая, — Ригтирн протянул руку и устало потрепал её по голове. Веглао увернулась от его руки и принялась быстро приглаживать волосы.
— Я похожа на маму? — спросила она. Ригтирн окинул её взглядом. Худенькая, нескладная, с тонкими руками и острыми локтями, она была похожа на их мать только цветом волос и глаз — то есть ровно в той же степени, в какой на неё был похож он.
— Да, очень похожа, — со вздохом сказал он. — Веглао, не задерживайся допоздна. Если ты не придёшь к десяти, я пойду за тобой…
— Ригтирн! — девочка быстро обернулась, округлив глаза и умоляюще выпятив порозовевшие губки.
— Ладно. Пол-одиннадцатого дома как штык.
— Спасибо! — расцвела Веглао. Она подбежала к висевшему на стене зеркальцу и приподнялась на цыпочки, вытянув шею. — Я правда красивая?
— Правда-правда. Не опаздывай.
Веглао поцеловала его в щёку и убежала. И едва за ней захлопнулась дверь, Ригтирна вдруг разом охватило какое-то щемящее, болезненное чувство, как будто внезапно открылась старая рана или вновь заболел воспалившийся зуб. Внезапно он почувствовал дикое желание побежать следом за ней и уговорить её остаться сегодня дома, но быстро уговорил себя не устраивать панику на пустом месте.
В это время Тальнар был уже в клубе. Его появление всех удивило — народ был уверен, что молодой учитель танцев уехал в университет. Всем и каждому Тальнар повторял ту же ложь, которую от него уже слышала Веглао, и вскоре история о заболевшем боевом товарище Лантадика разнеслась повсюду. С этого момента никто уже не таращил удивлённо глаза при виде Тальнара, и молодой оборотень смог вздохнуть спокойно — насколько это вообще было возможно в его состоянии. Раза два-три он потанцевал со своими бывшими ученицами. Одна из девушек без умолку болтала, Тальнар изо всех сил старался непринуждённо отвечать ей и не слишком натужно смеяться над шутками. В целом он чувствовал, что справляется со своей ролью неплохо, но вместо воодушевления ощущал только бесконечное отвращение к самому себе. А ещё он чувствовал, что скоро начнёт превращаться. Он не смог бы описать это чувство, если бы его попросили. Хотя, к счастью для него, просить было некому.
— Привет, Тальнар, — сказал кто-то рядом.
Тальнар быстро обернулся и столкнулся взглядом с девочкой, не достававшей ему до плеча. Спустя секунду он узнал её — это была Веглао, выглядевшая немного старше, чем обычно, из-за того что на ней было праздничное «взрослое» платье, а её тёмные волосы, обычно небрежно завязанные сзади, были распущены и падали до самой талии.
— Давай потанцуем? — выдохнула она дрожащим от страха голосом, и на её щеках появились два красных пятнышка.
— Давай, — ровным голосом отозвался Тальнар и протянул ей руку. Вспыхнувшая от неожиданного счастья Веглао вложила свою маленькую ручку в его ладонь, и вместе, протискиваясь сквозь толпу парней и девушек, они вышли на площадку.
Несколько пар уже танцевали. Музыка, казалось, отражалась от высокого сводчатого потолка, на котором висела железная люстра со свечами — опять были перебои с электричеством. Тальнар и Веглао встали в позицию и начали танцевать.
Ведя её в вальсе, Тальнар почти не смотрел на неё — ну не мог он смотреть на это худенькое лицо, полное такого счастья и такой гордости. Вот-вот начнётся превращение, и, хотя он не знал, сколько оно продлится, был уверен, что уйти успеют не все. Дверь здесь всего одна, окна слишком высоко. Наверняка образуется затор. Он скользил взглядом по ясным молодым лицам, по тщательно выглаженным блузкам и платьям, по начищенным салом ботинкам, и видел изуродованные, залитые кровью тела, слипшиеся от крови волосы, располосованную когтями одежду. На часах уже было больше десяти часов. Луна скоро взойдёт.
Внезапно он остановился, не завершив поворота. Веглао налетела на него, но он этого почти не почувствовал, такая она была худенькая и лёгкая. Девочка посмотрела на него с удивлением и тревогой, и Тальнар хорошо её понимал: он буквально чувствовал холод, охвативший всё его тело, ощущал влагу, которая проступала на лбу, ледяными капельками ползла по спине, смачивала волоски на груди. «Ещё немного, — подумал Тальнар, — и меня вытошнит прямо на пол».
— Тальнар… тебе что, плохо?
— А-ага, — просипел Тальнар. Он положил руки Веглао на плечи и медленно оттолкнул её от себя. Потом заставил себя посмотреть на неё. Её щёки всё ещё цвели счастливым румянцем, но глаза были испуганными. Кто-то из танцующих натолкнулся на них, охнул, другой шёпотом ругнулся. Тальнар заставил себя улыбнуться, и улыбка получилась вполне ничего — могла сойти за прежнюю, беззаботную, весёлую.
— Всё со мной нормально. Просто голова закружилась. Пойду постою на воздухе.
— Да? — спросила Веглао. — Ну… ну ладно, иди.
— Ты очень хорошо танцуешь, — сказал ей Тальнар. Она выпрямилась от этих слов, и её лицо снова стало одновременно гордым и растерянно-счастливым.
— Спасибо! — прошептала она так, что сразу становилось понятно, что благодарит она его не за эту вымученную похвалу. Он ещё раз улыбнулся ей улыбкой мёртвого парня, чьё растерзанное когтями оборотня тело разлагается в утыканной камнями котловине, а потом поспешил к выходу, расталкивая людей, и вырвался в ночь.
Воздух был восхитителен. Прохладный, тугой, мягкий, он пах свежестью и лесом. Ноздри Тальнара подрагивали; он ждал других запахов, он хотел чуять кровь, мясо и страх; он жаждал этого. Ноги подламывались, когда он шёл к лесу, точнее, пытался бежать туда. Сердце вдруг разбухло, словно его накачали изнутри воздухом, и вместо того, чтобы биться, медленно раздувалось до размеров футбольного мяча и так же медленно сдувалось. Лес перед глазами Тальнара превратился в мелькание светлых и тёмных полос, а когда он закрывал глаза, всё вспыхивало красным. Он раздвигал ветки руками, топтал их ногами, спотыкался, падал, потом снова поднимался. Вскоре он уже не мог идти, только полз. А потом он вдруг словно очнулся. Он находился в зарослях папоротника и какого-то колючего кустарника — он не сразу понял, что это шиповник, что бордово-алые комочки в ветвях — это ягоды, а не сгустки крови, не кусочки дымящегося живого мяса… и тогда весь мир превратился в боль.
