Дафна дю Морье - Кукла (сборник)
— Как ты не поймешь, — пустится она в рассуждения, — чем бы я ни занималась, что бы ни видела, мне одной ничего не нужно. Хочется все отдать тебе. Вот сижу и смотрю на картину, которой восхищаюсь, или читаю интересную книгу и думаю про себя: какой в этом смысл, если ты не разделишь со мной радость? Ты — часть меня, причем такая важная, что в одиночестве я превращаюсь в тупое существо, неспособное ни говорить, ни видеть. Как дерево с обрубленными ветками или человек, лишенный рук. Жизнь ничего не стоит, если ее во всей полноте нельзя разделить с тобой: и красоту, и безобразие, и боль. Между нами не должно быть недомолвок. Ни одного потайного уголка в сердце.
Смешно! Он понимал, что имеется в виду, но разделить подобных чувств не мог. Люди, живущие в разных плоскостях. Две звезды во вселенной. Она — гораздо выше и излучает ровный свет, а он то вспыхнет ярче, то померкнет, вечно стремится опередить — и в результате рухнет на землю, промелькнув сверкающей полоской по небосклону.
Он резко повернулся к собеседнице:
— Пожалуй, пойду и пообедаю в городе. Пообещал тому парню встретиться еще раз до отъезда. Не хочется обижать человека. Вернусь скоро, не сомневайся. — И улыбнулся, пытаясь придать искренность своим словам.
Женщина оторвала взгляд от письма, которое писала.
— Я считала, вы все обсудили во время последней встречи. Или нет?
— В общем-то да. Только думаю, надо снова с ним повидаться. И сегодня как раз подходящий момент. Что скажешь? Мы ничего не планировали, да и ты занята. — Он говорил легко и непринужденно, будто о возражениях не могло быть и речи.
Однако обман не удался. Ни на мгновение. Нет, ее так легко не проведешь. И зачем все время лгать? Почему не признаться честно, что ее общество больше не доставляет радости, а потому надо куда-то бежать в поисках развлечений? Такая скрытность ранила больнее всего. Нежелание сказать правду. И женщина, словно раненый зверь, выпустила когти, защищаясь от врага.
— Вы знакомы всего три недели, а тебе так дорога компания этого человека. — В голосе появились хорошо знакомые металлические нотки.
— Милая, ну не говори глупости. Это же смешно! Сама прекрасно знаешь: мне наплевать, встречусь я с ним или нет.
— Тогда зачем уходишь?
Возразить было нечего. Смущенно зевнув, он отвел взгляд.
Она молча ждала ответа. Тогда он сделал вид, что теряет терпение.
— Я же говорю: не хочу обижать хорошего человека. Что за ерунда! Стоит куда-нибудь собраться, и всякий раз повторяется старая история! Господи, да я всего на пару часов! Будь твоя воля, разогнала бы всех моих друзей. Похоже, ты ревнуешь даже к собаке, случись мне с ней заговорить.
— Ревную! — Женщина презрительно рассмеялась.
Снова ничего не понял. Будто можно ревновать к людям, с которыми он водит дружбу. Если бы среди них появился кто-нибудь стоящий — тогда другое дело. Но этот эгоизм и безразличие, когда тебя оставляют ради человека, с которым скорее всего больше никогда не придется встретиться! Ненавистная манера сбрасывать с себя любую ответственность, прибегая к слабым отговоркам, вызывала отвращение.
— Что ж, иди, — пожала она плечами. — Если так боишься обидеть первого встречного. Хорошо, что объяснил. Запомню на будущее. Вероятно, забыл, как в прошлый понедельник клялся, что подобное больше никогда не повторится. Теперь ясно: на тебя ни в чем нельзя положиться. А я выгляжу просто дурочкой, верно? Ну что же ты не уходишь?
Словно облачилась в броню, в глазах застыл ледяной холод.
Мужчина повернулся спиной и выглянул в окно.
— Чудесный скандальчик, высосанный из пальца! — стараясь говорить непринужденно, рассмеялся он. — Приятно так жить, да? Создает удивительно теплую атмосферу в доме. Редкий день проходит без ссор, или я ошибаюсь? — Стоя на пятках, он раскачивался взад-вперед и насвистывал какую-то мелодию. Знал, что каждое слово ранит хуже удара ножа, и получал от этого удовольствие. Очень хотелось задеть как можно больнее. Теперь уже все равно.
Она сидела, не двигаясь, и притворялась, будто пишет какие-то расчеты на клочке бумаги. Спокойно и беспристрастно размышляла, за что любит этого человека. Жестокая эгоистичная натура, привыкшая все забирать, ничего не отдавая взамен. Ах, если бы только он мог понять: самое незначительное проявление внимания, малейший намек на готовность отказаться ради нее от важного дела растопит лед и наполнит сердце теплом. Однако собеседник никаких действий не предпринимал, и возникало чувство, что они все больше отдаляются друг от друга. Одинокая фигурка в воображаемом поезде. Серая тень в мире призраков. И никто даже не помашет рукой на прощание.
Мужчина наблюдал краешком глаза. Чего ради вечно выставлять напоказ страдания? Причем открытого выражения недовольства нет и в помине. Тогда появился бы повод гордо бросить в лицо ответные упреки и претензии. А так — безропотная покорность смирившейся со своей участью мученицы. Вот по щеке медленно катится слеза и падает на промокательную бумагу. О Господи! Дальше терпеть невозможно. Надо же было испортить весь день! Какой эгоизм с ее стороны!..
— Послушай, — начал он, будто ничего особенного не произошло, — отменять встречу поздно. Если бы предупредила заранее, разумеется, я так бы и поступил. Но я совсем ненадолго. Вернусь сразу после обеда. Обещаю.
Безусловно, это компромисс. Он из кожи вон лезет, лишь бы ублажить очередной каприз. Интересно, как воспримется предложение? Надо немного подождать.
— Не забудь надеть пальто. На улице сильный ветер, — откликнулась она, не отрываясь от письма.
Мгновение он в нерешительности переминался с ноги на ногу. Как понимать ее слова? Неужели все обошлось? Нет, слишком хорошо он знает эту женщину. Теперь будет терзать себя адовыми муками до самого его возвращения. Рисовать в воображении все несчастные случаи, что могут приключиться в пути. Накручивать себя, дополняя картину жуткими подробностями. Не лучше ли отменить дурацкий обед и остаться? Желание уйти из дома окончательно пропало. Да не очень-то и хотелось.
На промокательную бумагу упала очередная слеза.
— Так мне не ходить? — робко поинтересовался он, делая вид, что ничего не замечает.
Женщина раздраженно повела плечом. Неужели и правда рассчитывает на легкую победу? Старается спасти свою шкуру. Не терпится загладить вину поцелуем и жить дальше как ни в чем не бывало, словно малое дитя… до следующего инцидента. Так ли уж ему хочется сидеть дома? Пожалуй, надо дать еще один шанс.
— Поступай, как находишь нужным. Если хочешь — иди. Зачем делать что-то через силу? — В голосе слышалось холодное безразличие.
