Олег ГОВДА - Ролевик: Рыцарь
– Не выйдет, братка, – отрицательно помотал чубом Калита. – В покоях баронессы тебе делать нечего. Сразу неладное заподозрят. А что до обмана, есть у меня задумка. Только, как назло, ни одного чужака в городе нет! Ну, ничего, время терпит. Глядишь: и сладиться еще, – и вдруг прикрикнул весело. – Наливай, ишь, расселся, прям куренной атаман. Да вели своей зазнобе подать нам чего-нибудь перекусить. Иной раз, проще воз дров переколоть, нежели умом пораскинуть!
А смена настроения есаула объяснялась очень просто, говоря побратиму, что в городе нет ни одного чужака, он внезапно увидел в окно трактира, что заставу Дуброва проезжает десяток Нечая, а с ними вместе – двое незнакомцев. При этом один из них одет в богатый казачий кунтуш. Посчитав совпадение за доброе знамение, Калита пришел в отличнейше расположение духа и поманил к себе одного из стражников, обедавших за соседним столом.
Глава четвертая
Бессмысленное бормотание, суетливая возня, хриплые смешки, прерывистые стоны, осторожные вскрики и ощущение изумительной легкости. Будто, в одно мгновение вся тяжесть забот оказалась сброшена вместе с одеждой, и смыта водопадом волос, прикосновением ласковых рук и жадных губ. А поверх всего – одуряющий запах разворошенного свежего сена, не выветрившийся из памяти даже по истечении нескольких дней.
Все прочие ощущения поблекли, многое стало казаться забавным и нелепым, а запах – остался. Тем более, что вместо подушки, под головой у меня снова охапка сухой травы…
В замковой темнице было почти уютно. Сразу становилось понятно, что узников здесь нет, или они по какой-то причине надолго не задерживаются. Либо меня, по ошибке, засунули не в то помещение. Потому что сухая и достаточно светлая клеть больше годилась для хранения запасов зерна или муки. Общее впечатление уютной кладовой портил только разнообразный зловещий инвентарь, развешанный по стенам, большая жаровня и деревянное ложе с кожаными зажимами для рук и ног.
Я уже, по-видимому, в сотый раз измерил шагами свое довольно просторное узилище, равнодушно потрогал некоторые из пыточных приспособлений, найдя их в безобразно ржавом состоянии, и в который раз вздохнул. Потом, прилег на, более пригодный для пыток, чем отдыха, топчан и попытался немного вздремнуть. Но, на все ложе сена не хватало, а от твердых и кое-как оструганных досок, затекала спина. Поэтому я вскоре опять слез на пол и занялся любимым занятием всех узников – размышлениями и воспоминаниями.
Поначалу все шло очень даже неплохо.
Благодаря выигранному поединку и уважению, завоеванному у Давилы, отношение королевских дружинников стали ровными и дружелюбными. Десятник Нечай даже распорядился оседлать для нас с Лукашем пару вьючных лошадей. И, – судя по злым взглядам, бросаемым вслед отъезжающим воинам, из-под шапок, да мокрым глазкам, поблескивающим из-под низко повязанных платков, – проведя весьма сумбурную ночь, отряд двинулся к замку.
Ночлег в Перекрестке, только упрочил мою славу, как непревзойденного мастера кулачной потехи, заодно – утяжелив кошель Лукаша двумя копами медяков и прибавил опыта в общении на ощупь. А услышанные в пути занимательные рассказы из жизни ратников, заполнили не одну брешь в моих познаниях, важных для взрослого мужчины. И что забавно, многое из услышанного, я тоже знал, но как-то позаковыристее что ли. Но тем не менее, их бесхитростные побасенки, отвлекали от лишних рефлексий и здорово разнообразили путешествие.
О том, что на их пути встанет сторожевой замок Дубров, Мышата рассказывал. И обходить его стороной не советовал. Где ж еще показывать себя скомороху, если не среди мастерового люда, воинов и дворян? Один день на рыночной площади мог принести больше дохода, чем сборы во всех деревнях вместе взятых. А поскольку кошель покойного атамана, за исключением нескольких мелких монет, Мышата оставил себе, от возможности подзаработать отказываться не следовало. Особенно теперь, когда они вторые сутки путешествовали вместе с отрядом дружинников.
Шаткое доверие, возникшее к ним, могло вновь смениться на подозрительность, вздумай я на развилке сказать десятнику, что дальше нам с ним не по пути. И, когда на горизонте возникли стены Дуброва, капризная память опять подкинула мне очередную загадку. Увиденная картина, совершенно не впечатляла. В то время как Лукаш едва не подскакивал от восторга, я спокойно рассматривал возвышающееся вдали суровое фортификационное сооружение, понимая, что приходилось видеть постройки куда грандиознее и мощнее.
Замок действительно был так себе. Прилепившийся, на господствующей над этой местностью высотке, донжон имел всего одну башню. А ограждающими замковое подворье стенами, служили несколько десятков поставленных впритык добротных домов. С плоскими крышами и стрельчатыми окнами. Хотя большинство зданий, в том числе весь ремесленный квартал, ютились кто где горазд, совершенно не соблюдая никаких правил и ограничений, кроме целесообразности. К примеру, кожевники и ткачи строили свои жилища поближе к реке, а заезжие дворы выбегали навстречу дороге. И хоть по ней уже давненько не пылили купеческие караваны, все ж дородные шинкари больше предпочитали поглядывать из окон трактиров на проезжий шлях, нежели на городскую сутолоку.
Но, заявились мы сюда в недоброе время. Не успел я даже с лошади слезть, как меня схватили стражники. И как не пытался Нечай объяснить им, что я не харцыз, а скоморох – ничего не помогло. Ссылаясь на приказ есаула, они наставили на меня копья и отвели в темницу. Хорошо, хоть Лукаша не тронули и саблю не отобрали, а позволили парнишке отдать. Можно было попытаться вырваться и бежать, но куда? Я ведь никакой вины за собой не знал. А вдруг, эта история прольет какой-то свет на утерянное прошлое? Если, конечно, мне не придется отвечать за прегрешения мертвого харцызкого атамана, в чьи одежды я так необдуманно нарядился.
* * *
Устав вышагивать, я присел на топчан и решил хоть немного вздремнуть. Как говаривал мой старшина: 'Лучше плохо лежать, чем хорошо бежать'! Что? Похолодев внутри, я непроизвольно вскочил. Какой еще 'старшина'? Господи, да что же, в конце концов, со мной приключилось?! Но, ответа не было. Всплывшая из глубин подсознания мысль, только коснулась разума, и испугано метнулась обратно во тьму. Отерев лоб, покрывшийся испариной, я вдруг почувствовал, что ноги меня не держат и тяжело плюхнулся на топчан, чувствуя себя выжатым лимоном. Глаза просто слипались. Надо было хоть немного поспать. На доске утыканной гвоздями, на раскаленной решетке, на битом стекле, на стае ежей и дикобразов – но обязательно поспать. А в следующее мгновение я уже проваливался в мягкие объятия Морфея.
