Константин Костин - Моя не понимать
Димка махнул рукой. Пора идти, кстати, еще кюре нужно поискать. Да и папа-хрюн явно торопится куда-то...
...Крестьянину всегда есть чем заняться. Поэтому и придумывались сказки типа "По щучьему велению". Не от лени, а от желания, хотя бы в сказке, хотя бы в мечтах избавиться от тягомотной работы...
Димка встал. Поднялся и папа-хрюн...
Поднялся и озадаченно уставился на протянутую руку.
Черт!!!
Димка резко отдернул лапу. Вряд ли здесь пожимают руки, еще решит, что Димка просит милостыню.
- Хыррррррр...
Трижды черт!!! Даже "спасибо" хорошему человеку не скажешь!
Выручил папа-хрюн. Он церемонно наклонил голову, прижал ладонь к груди и отставил назад ногу:
- Спасибо тебе, господин яггай. Спасибо за все.
Димка молчал. В горле поднимался комок. Тут папа-хрюн выкинул штуку: подошел поближе, взглянул Димке в глаза и...
Протянул руку.
Протянул и смотрит, правильно, мол?
Защипало глаза. Для хрюна протянутая рука - всего лишь дикарский обычай яггаев, и соблюдая его он показывает свое уважение этому огромному нескладному косноязычному чудовищу. За что, интересно? За спасенную дочь? Или... За пистолет?
Димка осторожно взял своей лапищей маленькую ладонь хрюна. Подержал и отпустил.
- Так наша делать... когда идти...
- Иди, господин яггай. И если захочешь - приходи. Здесь - друзья.
Димка резко повернулся и пошел к выходу со двора.
Долгие проводы - лишние слезы.
Когда солнце поднялось к полудню, Димка уже был далеко от деревни. За плечами висела гиперкотомка, широкие ступни-лапы мягко шлепали по теплой пыли.
Он шел по пыльному деревенскому проселку, покручивая как тросточку свою дубинку, мимо колышущихся полей и зеленых лугов. Мимо вспаханных полей, на которых всходило что-то зеленое. Мимо покосов, с которых уже возвращались косари с совершенно русскими косами за плечами. Мимо маленьких аккуратных стожков, торчащих повсюду богатырскими шлемами. Мимо пасущихся черно-белых коровок, изредка провожающих его протяжным мычанием.
Дорога сворачивала в тенистые рощи, напоминая о встрече со свинкой Женевьев. Горбатые мостики выгибались над журчащими ручейками. Иногда на пути попадались старые знакомые - висящие на шесте соломенные чучела. Слышался топот копыт...
Стоп.
Димка остановился, лирическое настроение развеялось. Следом за ним скакали три всадника.
Опять при попытке присмотреться включился зум. Всадники стали видны четко как на ладони. Нет, не сеньор Гоблин и не его люди.
Солдаты.
Первый - несомненный командир. Навряд ли офицер, скорее сержант. Черная шляпа, так же похожа на ковбойскую, как и у сеньора Гоблина, видимо самый модный фасон. Или военная форма. Длинные, гораздо выше колена ботфорты с красными отворотами, синий мундир покрытый блестящими пуговицами, широкая портупея, расшитая, на шее - шарф, развеваемый ветром, голубой с золотым шитьем. На шее - металлический полумесяц, похожий на тот, что носили гитлеровские фельджандармы.
Так же одеты и двое других, разве что пуговиц поменьше, портупея простая и полумесяц как-то иначе смотрится.
У седла - ружья, на боках - шпаги.
Солдаты или жандармы.
Хрен редьки не слаще.
Димка спокойно стоял, ожидая когда нагонят. Бежать нет смысла, догонят или пристрелят. Сначала попробуем решить вопрос мирно.
Сержант что-то закричал своим людям. Димка зашевелили ушами...
- Давай... Вон он... Яггай... Сеньор де Тррррр...
Ну понятно. Сеньор Гоблин решил отомстить невезучему яггаю, раз не смог ничего сделать деревне. Интересно, эти солдаты ему что, подчиняются?
- Трррр!!!
Солдаты наконец-то нагнали Димку и остановили коней.
- Ух ты, и правда, яггай. А я думал они тррррррр, - прошептал один из содат.
- Яггай! - пролаял сержант.
- Да, - безмятежно сощурился Димка, глядя на него. Сержант на лошади был ниже Димки без лошади.
- Ты обвиняешься в бродяжничестве и арестован!
Вот встрял.
Сержант занервничал. Арестованный не сопротивлялся, но и с места не двигался.
- Ты понял меня? Яггай?
Димка решил пока покосить под дурачка.
- Твоя хотеть моя идти твоя?
- Тупой дикарь... - пробормотал сержант. - Ты! Идти! Со! Мной! Понятно?
Для верности сержант пальцами изобразил "тупому дикарю", что тот должен делать.
- Моя не идти твоя, - покачал головой Димка.
- Почему это, тррр тррр тр трррр?!!
- Моя есть деньги.
- Ты смотри, - поразился тот же разговорчивый солдат, - Дикарь, дикарь, а соображает.
Сержант оглянулся как волк.
- Сколько? - наклонился он к Димке.
- Хыррр...
А, черт! Такой удобный мир, где любой вопрос, даже о том бродяга ли ты, можно решить деньгами и на тебе! В Димкином лексиконе напрочь отсутствовало слово "сколько"!
Ладно, однова живем... Димка полез в котому, вытащил отобранный у грабителей мешочек с монетами и высыпал их себе на ладонь.
- Трррррр... - расстроено произнес сержант.
"Ну да, медь. Я - бедный дикарь".
Серебрушки и золотые украшения Димка благоразумно припрятал.
- А-ах, - махнул рукой сержант, - давай сюда!
Ловким движением он смахнул все димкино достояние в сумку на поясе. Димка расстроено проводил глазами деньги. Вот так становятся нищими...
- А Трррр... - заикнулся все тот же болтун. Второй солдат, постарше, спокойно смотрел на Димку.
- А Трррррр мы скажем... - сержант повернулся к Димке. - Ты куда шел?
- Туда, - махнул Димка рукой вперед.
- Ну вот, - удовлетворился сержант, - А Трррррр мы скажем, что яггай уже успел уйти за пределы нашей трррррррррр. Ему что было нужно? Чтобы на его земле не было яггая. Его и не будет. Поехали!
Солдаты (или жандармы) развернули коней и поехали обратно. Димка проводил их недобрым взглядом. В-вымогатели...
Ладно, деньги - дело наживное... Идем вперед.
Утром Димка изловил-таки кюре и попытался узнать, где собираются ("человек идти далеко говорить бог") паломники, которые пойдут по направлению в ("большой-большой город ваша") столицу. Что такое паломники, кюре не понял, то ли не было их здесь, то ли Димка путано объяснял, но как дойти до столицы рассказал.
Выйти, значит, из деревни на большую дорогу (это слова кюре) и идти по ней на тррр. Тррр - это был восток, как выяснилось через минут пятнадцать размахивания руками хыррркания и тррркания. Идти до поворота на Трррр... Тут кюре сам понял свою ошибку и дальше описание шло в ключе "первый поворот направо, третий поворот налево". Благо было их, поворотов, немного. Там, как сказал кюре, должен быть луг, на котором собираются те, кто едет в столицу.
