Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – паладин Господа
– Сэр Гендельсон, я просил бы вас общаться со мной и сэром Ричардом с поднятым забралом. Иначе у меня просыпается чувство, что вы готовы бросить нам вызов.
Я ощутил прилив горячей благодарности к Беольдру. Гендельсон вздрогнул, вызов Беольдру может бросить только самоубийца, да и про меня уже идет нехорошая слава. Его рука поспешно двинулась вверх, палец зацепил за решетку забрала. Лязгнуло, пружина щелчком открыла лицо.
Мои челюсти сжались. Тот вельможа, что сидел у короля, кузен этого… этого существа, еще красавец и атлет. Забрало, оказывается, поддерживало жирные щеки, что сразу обвисли, как складки на боках тяжелоатлета в отставке. Нет, даже как у борца сумо. Мясистый нос занимает половину лица, на лице столько жира, что для глаз остались только щелочки. Лицо надменное, высокомерное, в глазах презрение ко всему окружающему.
Беольдр перехватил мой взгляд. Мне почудился в суровом лице проблеск сочувствия, но тут же Беольдр сказал железным голосом:
– Барон Гендельсон! Вы можете в любой момент отказаться, запомнили?.. Но именно отказаться. А рассуждений, чем это нравственно или безнравственно, – я не потерплю. Мое дело – выполнить приказ короля.
Я ехал сзади и чуть сбоку, теперь видно, что широкий павлиний плащ скрывает широченную задницу, что живот этого барона лежит на его коленях… а сейчас – на седле. Природа отдыхает не только на детях гениев, но и на потомстве героев. Если и был великий предок рода Гендельсонов паладином-подвижником, то это вот, что на богатырском коне в великолепных доспехах, всего лишь сохранило разве что вес великого предка. Но если у того все было в костях и мускулах, то у этого в заднице.
Гендельсону это предприятие не просто не нравится, а он смертельно испуган. Если честно, то я эту жирную скотину понимаю. Впервые, как мне кажется, суровый и ригористичный Зорр как бы отступил от своих железобетонных принципов. Однако это как раз может говорить о том, что у Зорра есть будущее. Ведь даже самые чистые общества содержат секретные службы для тайных операций, а те для пользы дела входят в контакты с террористами, нанимают киллеров…
Глава 6
Солнце опускалось все ниже по яркому пурпурному небу. На землю пал синеватый полумрак, все изменило очертания, обрело нереальность, словно наш мир стал трехсполовиноймерным или двухсполовиной, но только не привычным трехмерным.
В лесу темнело быстрее, солнце еще не опустилось полностью, но мы ехали почти в ночном лесу. Потом небо в самом деле потемнело, проступили первые звезды. Я узнал тропку, мы по ней однажды уже проезжали, до сих пор помню тот ужас…
Беольдр прогудел, не поворачивая головы:
– Сэр Ричард, а вы помните?
– Еще бы, – сказал я. – Вот за тем поворотом и кинутся, аки… словом, аки!.. В самом деле лучше забрала вниз, а плащи взад.
Гендельсон поспешно опустил забрало, как только не прищемил щеки, они ж на плечах во всю их ширь. Рука с металлическим звоном начала шлепать по седлу, наверное, отыскивая рукоять меча.
– Нет, – ответил Беольдр. – Не нападут.
– Подобрели? – спросил я.
– Мощи Тертуллиана, – объяснил Беольдр. – Как только привезли, наша сила окрепла, а нечисть начала хиреть, как мухи осенью… Доспехи святого Георгия Победоносца вовсе доконали. Наши рыцари каждый день выезжали на охоту, это им стало в забаву. И от оборотней очистили неплохо тоже.
– Хорошо, – сказал я с облегчением. – Я очень не воинственный человек.
Гендельсон хмыкнул саркастически, гулко хохотнул. Из-под массивного шлема это звучало пугающе, словно заухал крупный филин под темной крышей.
Беольдр покосился в его сторону, сказал:
– Но когда нападают, то костей даже не остается.
– А доспехи? – спросил я.
– Доспехи остаются, – ответил Беольдр.
– Это хорошо, – сказал я с облегчением. – А то наследникам надо новые заказывать…
Гендельсон подвигался в седле, конь застонал и начал при ходьбе пошире расставлять ноги. Гендельсон сказал обеспокоенно:
– Может быть, нам хотя бы молитву читать в дороге?
Беольдр ответить не успел, я пояснил сочувствующе:
– Нечисть в латыни не разумеет.
Он меня игнорировал, обратился к Беольдру:
– А если мы достанем нательные кресты и поедем с ними, сжимая в дланях и громко взывая к Творцу?
– У вас такой большой нательный крест, – удивился Беольдр, – что может служить щитом?
– Ну, не совсем такой…
Беольдр вскинул руку, мы послушно умолкли и подобрали поводья. Деревья расступились, залитый серебряным светом простор, а дальше поднимается мрачный темный замок. Сверкают отраженным лунным огнем крыша, башенки, но сам замок выглядит мертвым.
Беольдр прислушался, кивнул нам и пустил коня вперед. Я ожидал, что он поднесет ко рту рог, во мне уже напряглось в ожидании дикого рева, после прошлого раза в ушах звенело больше суток, но Беольдр поехал прямо, не останавливаясь, неподвижный в седле, как усаженный на коня каменный столб. Подъемный мост, к моему удивлению, уже лежал поперек рва. Снизу пахнуло жуткой вонью, смрадом, разлагающимися растениями и дохлыми жабами.
Дощатый настил трещал под конскими копытами, словно мы двигались по молодому льду. У меня возникло жуткое ощущение, что вот-вот ухнем в темную бездну. Решетка ворот со скрипом пошла вверх. За ней, на освещенном луной пятачке, стоял улыбающийся Терентон, все такой же лохматый, с расстегнутой на груди рубашкой, в потертых штанах из простого грубого полотна.
– Добро пожаловать! – сказал он радушно. – Добро пожаловать, гости дорогие!
Беольдр сказал холодно:
– Мы тебе не гости. И не дорогие. Давай, Терентон, сразу к делу.
Терентон развел руками, вздохнул. Мы все трое слезли с коней, он подошел ко мне, в глазах напряжение, немой вопрос: не выдал ли я его брату короля? А мне оно надо? – ответил я равнодушным взглядом. Своих проблем выше крыши.
– Хорошо, – ответил Терентон с облегчением. – Можно и сразу, как условились. О, поздравляю вас, сэр Дик!
– С чем? – спросил я непонимающе.
– Но вы же теперь рыцарь!
– А, это, – сказал я, отмахнувшись, – да-да, произвели.
На миг вокруг меня воцарилось ледяное молчание. Гендельсон испепелял взглядом, Беольдр нахмурился, даже Терентон осуждающе покачал головой. Я прикусил язык, ведь производство в рыцари – событие великое, от него так просто не отмахиваются, не забывают.
Беольдр забросил повод на крюк коновязи. Лицо его было темнее грозовой тучи, глаза метнули молнию.
– Гореть тебе, Терентон, в аду!.. А ведь когда-то был неплохим воином.
Терентон взглянул на меня бегло, объяснил торопливо:
– Ваше Сиятельство, можете не верить, но здесь магия близко не лежала… Ни белая, ни черная, ни чистая, ни нечистая. Раз в тысячу лет звезды выстраиваются так, что образуется нечто… словом, можно будет долететь туда… и обратно. Такое свойство звезд… Если хотите в тот же день вернуться обратно, то можете…
