Алёна Киселёва - Шанс на жизнь, шанс на смерть
Сердце взволнованно ёкнуло. С чего бы мне звонили из этой организации?!
— Вёрстова, — машинально поправила я. — Да, а в чём дело?
— Вы можете завтра к трём приехать в наш институт? — бесстрастно осведомилась говорившая женщина.
— Могу, а зачем?
— Это по поводу вашего вчерашнего визита в пункт сдачи крови.
— Что-то не так? — резко спросила я.
— Я не…
— Что-то не так??? — невежливо повышая голос, прервала её я.
— Не кричите на меня! — визгливо возмутилась тётка. — Я не знаю! Может, болезнь у вас какую-нибудь обнаружили!
На такой оптимистической ноте на другом конце провода зачастили короткие гудки. Нехорошее предчувствие стало сильней, руки задрожали; я выронила трубку, и та мягко плюхнулась на ковёр. Раздражающий писк телефона сверлил мозги. Подтекающий кран на кухне вторил ему. Кап… Кап… Кап…
…Болела голова… И спина… И правый бок… Нет, левый… Нет, оба… Где-то рядом капала вода: мелкие холодные брызги оседали на моей щеке. Я попробовала открыть глаза, но перед ними сразу всё поплыло, и пришлось пока отказаться от этой идеи. Зато пошевелить руками-ногами удалось, что радовало: выбраться отсюда и так будет непросто, а со сломанными конечностями это превратилось бы в невыполнимую задачу. Полежав минут пять, я рискнула повторить попытку. На этот раз перед взглядом прояснилось. Я смогла рассмотреть невысокие своды пещеры, видимые благодаря какому-то странному, мутному и блёклому свету. С трудом переведя тело в сидячее положение, я осмотрелась: небольшой по площади каменный мешок напоминал заброшенную штольню. Стены поблёскивали кварцем, дальний конец пещеры сужался, постепенно переходя в тесный коридор. Свет исходил от рельефных бежево-жёлтых камней, похожих на крупные кристаллы соли — вроде тех, что олени так любят лизать во всяких документальных фильмах Би-би-си. Я аккуратно поднялась и закачалась в приступе головокружения и дезориентации, чуть не повалившись обратно на землю. Когда пол и потолок встали наконец на свои места, я поторопилась подойти к стене, чтобы, в случае чего, придержаться за неё, но это не понадобилось: ноги объявили голове перемирие.
Единственным путём к отступлению, похоже, был узкий тёмный коридор в другом конце пещеры. Брести по нему без какого-либо освещения меня не прельщало, и на ум не пришло ничего умнее, чем выломать из стены один из светящихся кристаллов. На ощупь он напоминала прессованный песок и точно также осыпался из-под пальцев блестящей пылью. Я попыталась остриём меча, чудом сохранившегося во время падения, ковырнуть кристалл… и он, на мгновенье замерев в прежней форме, опал мне под ноги горкой светящегося порошка. Надеюсь, этот материал не радиоактивный, потому что теперь мне придётся таскать его в пригоршне… Я уже собиралась набрать его полные ладони, когда мой взгляд случайно скользнул по соседнему отрезку стены, где между двух светильников загадочно блестел голубоватый квадрат. Не сумев пересилить любопытство, я подошла туда. В камень был будто вмонтирован кубик льда в сорок сантиметров шириной. Сначала я не поверила своим глазам, но дотронувшись ладонью до холодной гладкой поверхности: на ней остался красноватый след — все руки были в мелких царапинах, — уверилась, что это не шутка стукнутого после падения подсознания. Сквозь идеально прозрачный, чистый лёд виднелся некий прямоугольный предмет, завёрнутый в кусок грубой серой мешковины.
— Интересно, что там?.. — тоном пациента психбольницы с раздвоением личности протянула я, жадно поглядывая на загадочный свёрток.
Итак, чем уничтожают лёд? Меч, который я до сих пор держала в руке, только царапал поверхность. Я сунула его в ножны, села на пол и раскрыла сумку. Первый раз под руку попался пистолет: я задумчиво посмотрела в его дуло, прищурив один глаз, но решила, что стреляться, пожалуй, рановато, а проку от длинной узкой цилиндрической дырки в ледяном массиве тем более не будет. Следующим я, к своему удивлению, откопала огниво, которое, видимо, по ошибке сунула себе в сумку на последнем привале. «Огонь!» — осенило меня. Только что поджечь?.. Я достала из пенала металлический «паркер» и кошелёк. Засунутая в колпачок купюра должна была изображать этакую свечку с крайне коротким фитилём. Поджечь её мне удалось попытки с третьей — всё-таки пользоваться огнивом без должной практики довольно трудно…
…Вот почему мы так легко прожигаем деньги — они очень быстро сгорают! Всего моего капитала хватило на овальную дырку в десять сантиметров диаметром и около пяти в длину. В ход пошли бумажные платочки, но в глубине они горели уже плохо — вода заливала пламя. Нормальный человек давно бы плюнул и ушёл: в конце концов, зачем тратить столько усилий на добычу неизвестно чего загадочного назначения. Но я уже не могла остановиться. Из сумки была извлечена юбка, точнее, её жалкие остатки; я смяла её в живописный комок, наколола на меч и подожгла. Огонь полыхнул чуть не до потолка, словно ткань пропитали бензином. Под ноги бодрым весенним ручейком потекла талая вода. Оставшийся после этого до свёртка слой льда я кое-как расковыряла разогретым от пламени мечом и получила-таки вожделенный предмет в руки. Мешковина оказалась влажной и затвердевшей; я развернула её, и на землю упала тонкая книга в кожаном переплёте. Тут же в пещере задрожали стены, послышался непонятный гул, с потолка посыпалась пыль. Чем это мне грозит, я догадалась сразу, поэтому быстро подхватила сумку, меч, трофейную книжку и горсть светящегося песка и рванула к выходу. Грохот обвала за спиной гнал меня через весь коридор — до самого… тупика. Я едва не врезалась в стену, неожиданно появившуюся за поворотом, тотчас испуганно развернулась, но своды пещеры не обрушились мне на голову. Тесный тоннель закончился небольшим расширением, а вместе с ним завершился и обвал. Я тупо смотрела на свежевыстроевшуюся каменную стену, держа перед собой сложенные пригоршней ладони с порядком уменьшившейся за время бега горкой блекнущего песка. Когда первое оцепенение прошло, я запоздало вздрогнула и рефлекторно опустила руки, рассыпая я земле бесценный порошок. Меланхолично проследив за тем, как песчинки покрывают каменную поверхность, я уныло повернулась к стене, пошарила по ней глазами и, не найдя ни щелки в сером монолите, устало села на пол. Здесь было тихо, как в могиле, и холодно, как в склепе. Волосы чуть шевелились от ледяного сырого сквозняка. Странно, откуда здесь ветер? Я вскочила и тревожно заозиралась. На сей раз это принесло плоды: на двухметровой высоте обнаружилось небольшое отверстие. Можно было попробовать добраться до него — стена изобиловала выступами и неровностями, за которые так легко цепляются скалолазы. Только вот в этом тёмном лазе мне понадобится свет, а влезть наверх с песком в ладонях без крыльев нереально. Посему я достала из сумки кошелёк, вытряхнула мелочь, заполнила освобождённое отделение необходимым веществом и, прицелившись, закинула его в лаз. Подивившись не пойми откуда взявшейся у меня меткости, я решительно подошла к стене и начала исторический подъём. Пальцы соскальзывали с уступов, ноги разъезжались, не удовлетворённые хилым упором; я дважды срывалась, но вновь шла на приступ, и с третьей попытки мне наконец удалось доползти до такой высоты, чтобы держаться за край лаза. Подтянуться у меня сил, конечно, не хватало, подобно таракану под стаканом, я беспорядочно перебирала ногами, силясь найти новую точку опоры. Медленно, но верно я вползала в дыру. Длинный тоннель встречал меня чернильной темнотой и лёгким влажным воздухом. Я втянулась внутрь, подобрала кошелёк и открыла его: небольшой кусок лаза проявился, как изображение на чёрно-белом снимке, в тусклом свете того, что некогда было своеобразной «лампой» в несуществующей ныне пещере. Я торопливо поползла вперёд и вскоре увидела выход, заросший какой-то буйной растительностью. Сквозь зелёную листву просвечивало солнце, его лучи падали на стенки лаза, оставляя на них кляксы видимого пространства. Под шорох осыпающихся в траву мелких камней я вылезла из узкого проёма, неуклюже скатилась в кусты, ломая тонкие ветки, после чего утомлённо расслабилась, не имея сил сдвинуться, чтобы острый сучок перестал впиваться между лопаток, как копьё. Где-то рядом ржанула лошадь, послышались осторожные, почти бесшумные шаги, которые заглушало даже моё дыхание.
