Кира Измайлова - Футарк. Первый атт
Перед глазами, как живая, встала картинка: разъяренный бакалейщик душит инспектора Таусенда, издавая рев разъяренного быка. Та-ак! Это уже очень интересно!
Разумеется, я и не подумал соваться в эту комнату. Вскрывать замки я не обучен, вдобавок мне совершенно не хотелось оказаться один на один с явным безумцем (ну не станет же, право, нормальный человек издавать этакие звуки!).
Как можно скорее я добрался до своего автомобиля и поспешил в полицейское управление.
— Опять вы! — дружелюбно встретил меня Таусенд. — Может, к нам на службу поступите, а, мистер Кин? Этак не придется туда-сюда ездить!
— Инспектор, послушайте меня, — серьезно заговорил я. — Кажется, мне удалось кое-что разузнать, но без вашей помощи я не смогу проверить свою догадку!
Внезапно я заметил, что Таусенд смотрит на меня не мигая, и тут же вспомнил — ну конечно, глаз! Неотмытых пятен краски не видно под перчатками, а вот глаз… И шарф, чтоб ему провалиться, я машинально набросил на шею…
— Инспектор!
— Да? — очнулся он, и я быстро изложил все, что сумел выведать, начиная от предполагаемого родства шарлатана с зельем и художника и заканчивая неизвестным, запертым в доме.
По моим предположениям, это был пропавший Джозеф Барентон, хотя доказательств у меня, конечно, не имелось.
Надо отдать Таусенду должное, сориентировался он быстро.
— Так! — сказал он. — Отправляйтесь-ка вы домой и не суйтесь больше в такие места! А то потом еще ваш труп опознавать придется, не приведи боже… А я сейчас возьму ребят покрепче, проверим этот притон!
— А…
— Езжайте домой!
— Но могу я хотя бы завтра заехать поинтересоваться результатами проверки?
— От вас не отвяжешься, — буркнул Таусенд. — До свидания, мистер Кин!
Я вздохнул и направился к выходу. Больше от меня ничего не зависело.
— Мистер Кин! — окликнул вдруг меня инспектор. — Шарфик у вас очень…
— Да?
— Элегантный! — выдавил он и затрясся в приступе беззвучного смеха.
— Подарок тетушки, — с достоинством ответил я и удалился. Хорошо еще, Таусенд не видел моих художеств…
Ну что ж, придется ждать до завтра… Ничего страшного, скоротаю время в обществе моих малышек, я совсем их забросил! А ведь Мадлен, опунция, кажется, собралась цвести, и просто преступно с моей стороны уделять ей так мало внимания!
Я вошел в дом, рассеянно отдал Ларримеру шляпу и трость… и застыл как громом пораженный. Мой благообразный дворецкий, прекрасно смотревшийся хоть бы и в королевском дворце, сейчас напоминал одуванчик. Всегда аккуратно причесанные седые волосы кудрявым белым облачком окружали его голову.
— Что это, Ларример?! — вырвалось у меня, когда я обрел дар речи.
— Реклама, сэр, — с достоинством ответил он и удалился, должно быть, изливать горе своей Атенаис.
Я нашел в себе силы сперва взбежать наверх, скрыться в оранжерее и только потом разразился душившим меня хохотом. Мой бедный старый Ларример! То-то последнее время он ходил такой… одухотворенный, должно быть, дожидался воздействия какого-то средства! И вот дождался… Интересно, на какую рекламную уловку купился-таки несгибаемый дворецкий? Я прошел обратно в кабинет и взял последний номер «Зеркала». Ага, вот оно! «Патентованное средство от облысения, гарантия 300 %. Полное восстановление утраченных волос в кратчайшие сроки! Рекомендовано лучшими специалистами!» Верно-верно, шевелюра у Ларримера начала понемногу редеть, что и немудрено в его солидном возрасте, однако он не мог с этим смириться. Мазать наметившуюся проплешину луковым соком я ему категорически запретил, закрыв глаза на репейное масло и какие-то притирания, но это патентованное средство стало последней каплей… Надеюсь, он тоже так считает!
Как ни странно, мне не пришлось ждать завтрашнего дня. Инспектор Таусенд сам явился ко мне в десятом часу вечера.
— Не спите, мистер Кин? — поинтересовался он, даже не подумав извиниться. Ларример всем своим видом выразил презрение к подобным манерам, что с его новой прической выглядело особенно комично.
— Нет, как видите, — отозвался я. — Рановато еще! Что-то случилось?
— Да вот, спешу вас обрадовать, — сказал он довольно. — Накрыли мы притон!
— Что вы говорите! И?..
— Точно как вы сказали: нашли запертого человека. Совсем сумасшедший, силища неимоверная, трех констеблей чуть не изувечил, пока его скрутили! Остальные наверху были, перепились уже, ну да живо протрезвели!
— Это был Барентон? — живо спросил я.
— Он самый, — кивнул инспектор. — Прочие, как поняли, что дело дрянь, живо друг дружку топить начали. Ну, вы про наивняков этих знаете, наверно?
Я кивнул. Еще бы я не знал!
— Ну вот… Пьянство, разврат до добра не доводят, да и возраст уже не юный. Почуяли, что дело-то плохо, стали средства разные искать. А у Барентона брат — аптекарь, вот и состряпал какое-то снадобье. И так, говорят, поначалу помогало, что нарадоваться не могли! Одна беда — волосы сильно расти стали.
Ларример, неприметно маячивший за спиной инспектора, навострил уши.
— Ну да это-то не беда, — продолжал Таусенд. — А аптекарь, Ричард Барентон, парень ушлый. Решил — что задаром-то трудиться? Открыл лавочку. Неплохо заработать успел… Брата даже деньгами ссужал. А потом пошло-поехало: у многих чердаки течь давать начали. Утром очнутся в какой-нибудь канаве — и не помнят, как там оказались. В драку лезли, чуть что. А потом один какой-то вместе с Джозефом повеселиться отправился. Очухался утром, а рядом мертвая девица и Джозеф на полу храпит, весь в крови… Парень сам чуть концы не отдал. Он, видите ли, еще не совсем разума лишился, вроде помнил, что она деньги вперед требовала, так не соглашалась. Ну, Джозеф обозлился и ее того… порешил. — Инспектор вздохнул. — То дело замяли, а остальные перепугались. Бросили эту заразу, Ричард лавку прикрыл, только Джозеф запастись успел, похоже, да переборщил. Совсем человеческий облик потерял, а компания эта боялась страшно, что он опять кого-нибудь убьет и всех выдаст. Ну и заперли от греха. Надеялись, он потихоньку в себя придет…
Что ж, обратной стороной силы стала агрессия, шарлатанское лечение только ухудшило состояние пациентов. Хм… а не зря ведь заведение то называлось «Бычья сила» — как видно, мистер Барентон был в курсе, что такое «уруз», и обладал к тому же весьма своеобразным чувством юмора…
— А тут и вы подоспели! — продолжал инспектор. — Ну, как вам сказочка на ночь?
— Омерзительно, — искренне сказал я. — Инспектор, но, если они ничего не помнят, выходит, убийства женщин так и останутся нераскрытыми?
