Венди Хаггинс - Сладкое зло
Слишком много произошло на вечеринке прошлой ночью.
Я не любила вспоминать о дне моего рождения, частично потому, что помнить так далеко было неестественно, и частично потому, что я все равно не могла осмыслить случившееся.
Я не знала, что должна была чувствовать. И мне не хотелось чувствовать себя неправильно, если этого можно было избежать.
Но теперь, когда Кайден растревожил застаревшую рану, она кровоточила и нуждалась в уходе.
Я называла время до своего рождения «тёмными днями». Не потому, что они были плохими, а потому, что пребывание в утробе было тёмным. Как укутаться в тёплый гамак в ночную пору. Лучше всего я помнила голос своей матери.
Она пела, когда я впервые ее услышала. Когда я вздумала подвигать конечностями, толкая что-то упругое и гладкое вокруг себя, она засмеялась, тем самым оттолкнув меня обратно.
Голос Джонатана Ла Грея тоже витал надо мною в те дни, громыхая жестким хриплым тембром.
Рождение оказалось дезориентирующим событием, было слишком ярко и слишком холодно. Но самым худшим оказалось чувство потери некоторых знаний, которые стали для меня привычными в течение тёмных дней.
Я не слишком хорошо видела своим младенческим зрением, но я помню натиск мужских глаз, который обрушился на меня в тот день.
Эти глаза были наполнены знаниями, которых мне сейчас не хватало.
«Просто скажи НЕТ наркотикам, хорошо, детка?»
Я никогда не знала, было ли резкое сообщение мужчины, адресованное мне, серьезным или саркастичным.
Больше я его никогда не видела. Я все еще могла вспомнить монахиню — морщинистую старуху, издававшую чистый лавандовый запах спокойствия и мира.
И Пэтти, стоящую рядом со мной, со своими рассыпавшимися вокруг лица волосами, в тот день, когда она пришла меня забирать. Она лучилась от любви, когда они поместили меня в ее протянутые руки, словно хрупкий подарок.
Единственная часть прошлого, которую я понимала и потому могла по-настоящему дорожить — момент, когда я встретила Пэтти.
Я смотрела на нее теперь, когда она, переворачивая страницу газеты, что-то про себя напевала.
Вдали на холмах сквозь сосновые елки мчался поезд.
— Я встретила кое-кого, кто на меня похож, — сказала я.
Поезд издал громкий свист. Газета выскользнула из рук Пэтти и с шелестом упала на пол.
Совершенно неожиданно я увидела темные облака эмоций, появившиеся вокруг нее.
— Пэтти? — прошептала я.
— Кто это был? — Паника в ее голосе меня пугала.
Она схватилась за край пластикового стола, словно опасаясь упасть.
— Я… не то чтобы знакома с ним, — заикалась я, — мы всего лишь немного поговорили прошлой ночью.
— Держись от него подальше! — Она выразительно указала на меня, ее глаза расширились от волнения. В квартире зазвонил телефон, и мы удивленно посмотрели друг на друга.
Звонок раздался снова.
— Подними трубку, — сказала она. — Мне нужно подумать.
Я подскочила и побежала в комнату, отвечая на третьем звонке:
— Алло?
— Привет, — произнес слабый и скребущий голос.
— Джей? Твой голос отвратителен! — Я села на кухонный стол и посмотрела на Пэтти. Она сидела с закрытыми глазами, все еще держа край стола, ее осанка была жесткой.
— Я чувствую себя отвратительно, — сказал он. — Как сильно ты меня ненавидишь?
— Не сходи с ума, Джей. Я просто волновалась за тебя. Тебе плохо?
— Я чувствую себя так, будто меня сбили грузовиком Мака. Я не помню всего, но то, что я помню заставляет меня чувствовать себя ослом.
— Нам повезло, что Джена помогла, — сказала я.
— Хм-м-м. Я сполна заплатил за это. Она подняла меня в семь часов и приготовила мне завтрак, прежде чем уйти на работу. И я не говорю сейчас о чашке хлопьев. Я говорю о яйцах, беконе и всем остальном! Я не в состоянии был даже стоять прямо.
Я сдержала смех, когда представила это.
— Что ты помнишь? — спросила я.
— Я рассердился на тебя, потому что решил, что ты под кайфом, поэтому я начал прикладываться к бутылке с джином. Уф-ф. Я даже думать об этом не могу, не то меня стошнит. Потом все начали подходить ко мне и спрашивать, слышал ли я, что Скотт подсунул тебе наркотик, и тут я, просто, не выдержал. Все остальное я помню только кусками, и то, по большей части, о том, как я прочесывал местность, пытаясь найти его. Я уверен, что сбил пару людей с ног. О, черт, не могу поверить, что меня угораздило так сильно напиться.
— Это все что ты помнишь?
— Да. Почему? Что я еще натворил? — Я покосилась на Пэтти. Скрестив руки на груди, она всматривалась в деревья, растущие за балконом.
Я понизила голос.
— Произошло незначительное происшествие, вовлекшее тебя, Скотта и окно.
— О, нет. Ты серьезно? Все целы? Окно разбилось?
— Да, оно разбилось, но все целы. У Скотта несколько царапин на носу, возможно, его нос даже сломан, но, полагаю, больше всего пострадало его эго. У тебя костяшки на руках болят?
— Все болит. О, черт. Вот куда уйдут мои летние сбережения. На ремонт. Мне нужно позвонить Джину и отремонтировать то окно, прежде чем его предки вернутся. Но все же, это правда — на счет наркотиков? Ты, определенно, была не в себе, когда я тебя видел.
Я остановилась.
Еще один момент, когда бы я с удовольствием солгала.
— В моем напитке был Экстази, и я как раз находилась под его влиянием, когда ты меня видел, но, по какой-то причине, наркотическое опьянение не продлилось долго.
Он издал протяжный, сердитый звук, похожий на скрежет.
— Послушай, Джей. Я хочу, чтобы ты оставил все как есть на время. Пожалуйста. Спасибо, что заступился, но я не хочу, чтобы ты преследовал его. Я сама разберусь с этим, когда придет время. Хорошо?
— Отлично, — проворчал он, чтобы успокоить меня.
Это не прозвучало правдоподобно.
— Спасибо, — сказала я.
— Эй, погоди минуту, — произнес он. — Какого черта происходит между тобой и Кайденом? Когда я начал тебя искать, после первой сплетни о наркотиках, мне кто-то сказал, что ты ушла с ним.
Мой желудок сжался, и я взглянула на Пэтти. Она, казалось, прибывала в глубоком раздумье.
Я перешла на шепот:
— Ничего с нами не происходит. Мы разговаривали на доке. Он вспомнил меня.
— Разговаривали о чем? Я тебя едва слышу. Пэтти возле тебя, или что?
— Да, прости. Я не знаю. Мы разговаривали о наркотиках и наших родителях. С ним очень сложно о чем-либо говорить.
— Вы — две полные противоположности, но, может быть, как раз это и хорошо для тебя. Ты могла бы немного повеселиться.
— Ох, пожалуйста, — простонала я, забыв на секунду о конспирации — все совершенно не так. Я не могу это объяснить.
