Евгений Щепетнов - Охотник
Эти люди не были злыми, подлыми или глупыми — нет, их погубили две вещи — излишняя доверчивость и спиртное. Впрочем, первое проистекало из второго. Налей тому же дяде Пете стакан водки, и ты его друг по гроб жизни. А если будешь наливать регулярно, да еще и закуску подносить — так ты вообще царь, бог и мессия, пришедший в этот мир для того, чтобы осчастливить хороших людей.
Дяде Пете, как оказалось, было всего-навсего пятьдесят лет, но выглядел лет на двадцать старше. Некогда он был уважаемым человеком, по крайней мере с его слов. Работал на заводе, имел машину, квартиру, но… начал пить. Каждый, кто приходил к токарю Пете с просьбой что-то сделать, тащил бутылку водки. А если есть бутылка — куда ее девать? Ну не выливать же?
«Жена говорила: „Бери деньги, бери деньги!“ Не брал. Как можно взять со своих? Нехорошо!» — вспоминал слова дяди Пети Сергар.
В общем, закончилось все очень дурно. Машину продал, деньги пропил. С завода выгнали. Жена ушла, забрав детей. Осталась только квартира, и ту разменяли, оставив дяде Пете однокомнатную, правда, в хорошем районе. Вот так и оказался он здесь, в Самсоновке, в развалюхе — гораздо худшей, чем у Марии Федоровны. Той хоть денег дали, а ему просто налили водки, сказали подписать, он и подписал.
Жили обитатели Самсоновки тем, чем живут деревенские жители испокон веков — собирали ягоды, грибы, ловили рыбу — солили, сушили, продавали в райцентре на базаре, куда отправлялись на автобусе из соседней деревни Афонькино. Утренним автобусом туда, вечерним оттуда — пьяные, счастливые, с деньгами и покупками — если день удачный, и просто пьяные — если не очень. Кто-то был уже на пенсии — тогда совсем хорошо, а кто-то ждал своих пенсионных семи тысяч, как подарка от бога, такие как дядя Петя или Коля — мужик неопределенного возраста, грузный, здоровенный. Когда таскали вещи Марии Федоровны, он в одиночку затащил наверх, в дом, тяжеленный платяной шкаф, отодвинув всех остальных добровольных помощников толстопалой ручищей. Бывший чемпион, бывший тренер — спился, как и многие, не пройдя испытания фанфарных труб и тяжести жизненных неурядиц. Не он первый, не он последний, как сказал доморощенный философ дядя Петя.
Вот так прошли первые две недели деревенской жизни Сергара. В общем-то, вполне недурно, довольно сытно и даже весело. Тренировки, разговоры с мужиками — если они не были заняты на сборе ягод и на огороде — и уроки с Марией Федоровной.
Все вечера она посвящала образованию «Олега», благо что знаний у нее хватало, учить любила, а делать было особо и нечего. Дом, хотя и обшарпанный, был вполне приличным — и не только снаружи. Старенькие, но чистые обои, выскобленные полы. Старушка, что здесь жила, старалась содержать дом в порядке, насколько могла. О ней все отзывались очень хорошо — говорили, что умела лечить травами. До ближайшей больницы отсюда добраться было очень проблематично, так что знахарка была на своем месте. Со слов дяди Пети, к ней приходили даже из соседних деревень, и она никому не отказывала. Денег не брала. Еду, молоко, крепкий самогон — он и для настоек, и для оплаты услуг селян — «твердая валюта», как говорил дядя Петя.
Были в Самсоновке и женщины, тоже в возрасте, такие же несчастные, потерявшие все, что имели. Лишь одна не пила — Анька — та, что делала самогон. Этой Аньке было лет шестьдесят — полная неопрятная баба с хитрыми, маслянистыми глазками. Марии Федоровне она очень не понравилась, да и Сергару тоже — войдя к ним в дом, тут же начала шарить взглядом по полкам, по шкафам, шмыгая красным, разбухшим от соплей носом. Видя, что ей не особо рады, быстро смылась и больше не приходила, видимо, почувствовав отношение новых соседей.
Передохнув, Сергар покатился на задний двор, к сараю, сложенному из таких же толстых бревен, как и дом. Когда-то в этом сарае стояли телеги, висела сбруя, была сложена всякая всячина, нужная домовитому хозяину. Дядя Петя, который все про всех знал, сообщил, что в доме этом самом когда-то жил купец, и этот купец закопал самовар с золотом. Где закопал — никто не знает, а еще — этот клад заговоренный, и кто его выкопает — умрет в муках, загнивая заживо. На этом кладе были убиты три работника купца и похоронены над ним — чтобы охраняли. И когда кладоискатель подымет самовар — привидения увяжутся за ним и будут есть его изнутри.
На вопрос: «Откуда известно, что убиты трое работников и закопаны над кладом, если никто не знает, где тот находится? Кто видел, как его закапывали?» — дядя Петя важно ответил, что это дело всем известно в округе и на глупые вопросы он не отвечает.
Сергар потянулся к рукавам, достал из ножен, притянутых к предплечьям, два ножа, заточенных до бритвенной остроты, и метнул их в стены сарая, в мишень, нарисованную кусочком мела, оставшимся среди вещей Марии Федоровны. Фигура человека очень напоминала Вампира — скуластое жесткое лицо, тяжелый лоб, широкая грудь. Сергар неплохо рисовал — наследственное, от Матери.
Один нож вонзился туда, где у нарисованного Вампира находилось сердце, второй — прямо в правый глаз. Чтобы наверняка. Чтобы наповал.
Получалось уже хорошо — девять бросков из десяти попадали туда, куда нужно, не отклоняясь ни на сантиметр, и это при том, что ножи не были предназначены для метания — простые кухонные ножики, несбалансированные, с тяжелыми деревянными ручками. Сергар, конечно, их подработал, подточил, как следует, но все равно клинки были далеки от совершенства.
Дядя Петя, который всегда с интересом наблюдал за тем, как тренируется «Олег», рассказал, что в соседней деревне есть кузнец, он же токарь, Василий Михалыч, и этот самый кузнец легко сделает Олегу любой нож, какой захочется. Только вот самогоном не берет, а требует деньги, и ножи будут стоить дороже, чем в районном универмаге.
Сергар хотел заказать себе настоящие боевые клинки, но потом передумал — зачем? Тренироваться он может и этими, а денег у них в семье не так и много — нужно будет еще на зиму сделать кое-какие запасы, так что сто тысяч стоит поберечь — да и светиться ни к чему! Спросят — зачем инвалиду из захолустной деревни боевые метательные ножи? С какой целью? Пойдут слухи, может дойти и до Вампира, а как тот поступит, узнав о приготовлениях одной из его несчастных жертв?
Честно сказать, Сергар вообще не понимал, зачем Вампир оставил их в живых. По всей логике он должен был закопать обоих где-нибудь в лесу и забыть о них, как о раздавленных тараканах. Однако и деньги оставил, и дом все-таки дал. Какая-никакая, но крыша над головой!
Объяснений могло быть несколько, но основная версия — а зачем Вампиру их убивать? Беспомощных, бесполезных? Что они могут сделать? Учительница? Инвалид? Человек со сломанной спиной не представляет опасности для организации, существующей уже десять лет и видавшей все на свете — от бунта «клиентов» до мести ближайших родственников, пытавшихся наказать бессовестных дельцов. Зачем Вампиру вешать на себя лишние трупы? Вот когда Сергар начнет представлять собой хоть какую-нибудь опасность, тогда — да, а так… выкинули из квартиры и забыли.
