Хозяйка Четырех Стихий - Гинзбург Мария

Ученики мага направились к завалу. Эльф взобрался на баррикаду и спокойно смотрел на их приближение.

– Что случилось, Гёса? – спросил Крюк.

– Вляпались мы с вами в такое дерьмо, что я и не знаю, удастся ли выбраться, – сказал Гёса по-экенски. – Маг этот – дракон в человеческом облике. Черное Пламя.

Крюк несколько секунд обдумывал слова командира.

– Ну и что?

– А то, что он нас либо сам сожрет, когда с сидхом покончит, либо своему Жезлу скормит. Эта чертова палка ведь из гематита сделана, прикинь, как она истосковалась по крови за двенадцать-то лет…

– А что с сидхом? – спросил Крюк, покосившись на Шенвэля. Эльф со скучающим видом разминал пальцы. – Почему ты…

Глаза экена округлились. Он понял.

– Заходи слева, – сказал Тан Зашу.

Звякнули вытаскиваемые мечи големов.

Подняв руки, Шенвэль произнес короткую энергичную фразу на эльфийском. Заш засмеялся. Челюсти ученика мага резко вытянулись вперед, превратив его узкое лицо в морду. Тан вспучился, как лягушка, которую мальчишка надувает через тростинку. Голова его затрещала, разваливаясь на части. Заша начало вытягивать вверх, руки и ноги ученика мага удлинялись, покрываясь черной чешуей. Во все стороны брызнули обрывки одежды.

Тенквисс обернулся и встретился глазами с эльфом. Маг попятился, своротив трон. Эликсир с шипением вылился из опрокинувшейся колбы.

Эльф улыбался, не менее отвратительно, чем только что сам Тенквисс.

– Милостивый Баррах! – воскликнул Крюк.

Гёса выразил свои чувства на мандречи. Для выражения всех оттенков обуревавших его чувств экенский был слишком беден. Но наемник не забыл родные корни. Короткая энергичная фраза описывала злого духа Иблиса и его рот.

Валет не стал тратить время на такие мелочи. Экен шустро обежал череп и выскочил во внутренний двор замка через открытую дверь.

Ослепительная вспышка расколола небо. Шерсть на плаще Карины встала дыбом. Если бы не защитные чары, нахождение насквозь промокших ведьм в эпицентре грозы было бы самоубийством.

– «Пятерка»! – крикнула Карина так, что ее голос на миг заглушил шум дождя.

Так называлась вторая фигура при выходе на атаку. Особой необходимости в маневре не было, но старшая крыла чувствовала, как падает боевой дух крыла при каждом ударе молнии, и решила отвлечь ведьм от неприятных ощущений. Занять делом.

Нижняя тройка опустились на один уровень со старшей и целительницей. Светлана сдала чуть назад, формируя клин, к ней в затылок пристроилась Ундина, а Зарина и Сабрина встали по правую руку Карины. Снизу клин из пяти ведьм напоминал растопыренную ладонь или старинную цифру “V”, отчего и получил свое название. Оставшиеся два звена, выдерживая масштаб, снизились тоже.

– Светик, – сказала Карина через плечо. – Вот представь себе руку, из черного камня сделанную. А в руке той черный шар. Ты не знаешь, что бы это такое могло быть?

– Ты описываешь Жезл Власти, – сказала Светлана. Карина поперхнулась. – Где ты его видела?

– Да так… Слушай, а вот у кого это было принято, гарду в форме ящерицы делать? А на клинке меча всякую живность гравировать? Ящерок там, пауков?

– Карина, ты меня удивляешь, – сказала Светлана. – Ты на том уроке, когда нам про Детей Волоса рассказывали, в «пять листков» резалась, что ли? Так ведь у Буровея был такой меч, ты должна была запомнить. Он же всегда с этим палашом ходил. Там гарда в виде ящерицы, а на клинке такая завитушка выгравирована, имя хозяина. Буровей – это же, по-вашему, северный ветер.

«Дверь», вдруг подумала Карина. – «Суть Шенвэля – дверь в Подземный мир. Он не просто владеет Цин, он Танцор Смерти. А за дверью – Жезл Власти».

Тут ведьма наконец поняла, что за насекомое украшало клинок мрачной фигуры. Это был не паук, а пчела.

«Разрушительница Пчела… Хвост Ящера!»

– Лайтонд! – выдохнула ведьма.

– Что?

Карина не успела повторить.

В темноте раздался страшный, нечеловеческий крик. Во внутреннем дворе замка вспыхнуло голубое пламя. Столб крутился, продолжая ужасно кричать. Пронзительно и тонко завизжала Ундина. Ведьма судорожно взмахнула руками, схватилась за грудь, словно пытаясь отстегнуться. Ее метла заплясала в воздухе. Зарина и Сабрина шарахнулись в одну сторону, Карина с целительницей в другую. Если бы метлы сцепились, все ведьмы рухнули бы на землю.

Светлана схватила метлу Ундины за рога управления. Метла дернулась так, что предплечье ведьмы отозвалось острой болью. Целительница стиснула зубы, но руки не разжала. Метла последний раз вздрогнула, успокаиваясь. Теперь можно было заняться обезумевшей ведьмой. Ундина продолжала истошно вопить, и ее крик словно аккомпанировал жуткому вою, доносившемуся с земли.

– Что случилось, Уна?

– Валет! – завопила ведьма. – Валет умирает!

– Повторяй за мной! – ответила Светлана и начала громко выкрикивать заклинание. Ундина вторила ей. Пламя погасло как раз тогда, когда они произнесли последние слова. Светлана сделала несколько пассов и ободряюще погладила Ундину по плечу, активировав магию амулетов.

– Что ты применила? – спросила Карина.

– Разрыв Кертель, – отвечала Светлана. – Он разрушает Клятву Синергистов.

Карина задумчиво хмыкнула, подумав о совпадении имени наставницы и неизвестной чародейки. Однако это еще ничего не значило, «Кертель» входило в десятку самых распространенных в Мандре женских имен.

– Как хорошо, что хоть кто-то из нашего крыла на уроках не играл в карты, – сказала старшая крыла. – Спроси Тенквисса, нужна ли помощь.

Светлана чуть прикрыла глаза, выходя на связь.

– Тенквисс говорит, что нет, а Шенвэль… – начала целительница. Вдруг глаза ее широко открылись, на ее лице появилось безграничное изумление.

– Карина, меня Онуфрий спрашивает, что у нас происходит! – воскликнула Светлана.

– Онуфрий? – изумилась Карина. – Они что, слышали крик Валета в замке Ивана?

Родовое гнездо князей Черногорских находилось верстах в пяти к востоку от замка дракона.

– Они с Иваном здесь, на КПП! – возбужденно выдохнула Светлана.

С грохотом брызнула во все стороны черепица. Из отверстия в крыше вырвалось пламя. Вслед за ним, словно головы чудовищного птенца, разбивающего скорлупу, показались головы на длинных шеях.

Огромный дракон мотал всеми шестью головами и неуклюже переступал с ноги на ногу. Маленький черный дракон, в которого превратился Заш, едва успевал уворачиваться. Черепица, куски балок и какая-то труха сыпалась прямо на головы экенов и эльфа. Тан попытался вырвать хвост, застрявший в окне. Окно превратилось в звездчатую дыру, по стене пошла трещина.

Шенвэль кубарем скатился с завала.

– Ты что, рехнулся? Зачем ты превратил их в драконов? – завопил Крюк. Гёса дернул его за куртку, но экен только отмахнулся.

Эльф смущенно почесал за ухом.

– И на старуху бывает проруха, – сказал он. – Я ошибся. Я подумал, что это големы.

– Мне тоже так показалось, – пробормотал Гёса.

Стена, на которую Тан навалился боком, тяжело охнула. Посыпались кирпичи, а потом центральная секция крякнула и вывалилась наружу. В пролом крыши лил дождь, дальняя часть крыши горела, роняя длинные огненные слезы.

– Я заставил их принять свой истинный вид, – закончил Шенвэль.

– А других заклинаний ты не знаешь? – яростно спросил Крюк.

– Знаю, – очень спокойно ответил эльф. – Но если бы кое-кто здесь хранил верность принесенным клятвам, мы бы уже открыли Дверь, и мне не пришлось бы упражняться в заклинаниях.

– Зачем ты убил Валета?

– Он сам себя убил, – сказал Шенвэль. – Только женщина может пройти по двору.

Тан чуть не наступил на Заша, попятился назад и врезался в стену. Замок вздрогнул. Перед глазами Гёсы поплыло какое-то странное марево. Воздух дрожал, как это бывает во время сильной жары, хотя в зале было довольно прохладно. Очертания предметов искажались, звуки глохли.

– Что это? – воскликнул экен. – Откуда этот туман?