Спящий Игрок (СИ) - Эррей Аркадия

В этот раз я принесла магам несколько брошей, пару перстней и ещё два амулета на веревочках. Почему веревки не сгнили, не знаю, наверно, их целостность хранило заклинание. Первый маг, что объяснял мне про зону, только ухмылялся, видя мою рану. Хорошо, что целителем был не он. Второй пошептал заговор, кровь остановилась, намазал мазью и забинтовал на ночь.

— Переобуйся, — он поставил передо мной маленькие сапожки мокасины, — иначе песком все ноги сотрешь. Ходить не сможешь.

— Спасибо, — не ожидала я такой заботы от сопровождающего мага. Но его действие было обосновано не жалостью ко мне. Я посмотрела на свои ступни и вынуждена была согласиться — ходить по песку часами в легких дырявых сандалях, значило остаться без ног.

Утром рана уже почти стянулась. Отдыхать по причине ранения мне никто не позволил, и пришлось опять идти в зону. Развлекалась я так уже три дня. Ну, как говорится, всякому везению приходит белый северный лис. Вот и ко мне он пришел. Снова!

Гуляя по зоне, я не заметила магическую мину и наступила на неё, сквозь меня прошла молния. Правую ногу скрутило и обожгло болью, и эта молния оживила моё Солнышко. Запустился процесс, который в прошлый раз очень жёстко прервал Талли. Что тут началось!

Меня подбросило на высоту двух метров. Моё Солнышко с реактивной скоростью и жадностью не кормленного полжизни слона начало пожирать магический фон. Фон сопротивлялся как мог такой наглости, вокруг меня сформировалось восемь смерчей.

Меня крутило, как в центрифуге, хорошо хоть, орать можно было от души, никого рядом нет. В тело то там, то тут ударялись те самые артефакты, за которыми меня сюда и отправили, оставляя на теле множество кровоточащих порезов и синяков. Ещё несколько минут такого полета и на мне не останется ни одного живого места. Молнии, смерчи, метрах в ста взорвалась дюна, грохнуло так, что я оглохла. Грохочущая и взрывающаяся цветомузыка магического поля целой пустыни заполнила весь доступный взору мир.

Здравствуй, ад! И я в центре летаю и ору. Тучи сгущались с невероятной скоростью, всё небо затянуло так, что наступила ночь, и как громыхнуло! В следующую секунду небеса разверзлись сплошным потоком воды.

Я лежала на мокром песке и пыталась отдышаться. Магический фон пустыни после ливня потихоньку приходил в норму. Встала, осмотрелась: моё Солнышко теперь было полноценным Солнцем. Оно жило своей жизнью, и щупальца больше не высовывались за пределы моего тела. «Здравствуй, Солнышко! Очень рада тебя снова видеть!» — поздоровалась я с ним. — «Только твое возвращение стоило мне нескольких новых ожогов. И одежда превратилась в сплошные рваные лохмотья. У тебя совесть имеется? Я тебе вообще нужна живая, или тебе пофиг, сидеть в живом человеке или в зомби? Чего молчишь?» Солнышко не откликалось на мою праведную обиду, а продолжало жить своей жизнью. Я вздохнула, осмотрелась и поплелась в сторону лагеря, наверно, за час доплелась, но лагеря не было.

Кажется, маги решили, что я там погибла, и свалили. Это, конечно, хорошо, только как отсюда теперь выбираться? Надо идти в сторону, противоположную зоне. Ну её с её бешеным магическим фоном. Портал мне не поставить, я взглянула на запаянный намертво браслет, плотно сидящий на запястье. Придется идти своим ходом. Ну и ладно. Мне не привыкать к сложностям. Пошла в другую сторону от зоны.

К вечеру первого дня лицо уже было ярко-красным от принудительного загара. В сапоги то и дело набивался песок, когда я пыталась влезть на очередную дюну. Приходилось часто останавливаться и вытряхивать песок из сапог, тщательно очищать влажные стопы от прилипших песчинок. Но это не сильно помогло. Вскоре ступни покрылись мозолями со всех сторон. Глаза не переставая слезились.

Ночь. Прохлада. Я упала на песок и уснула, провалившись в черноту. Утро второго дня разбудило меня невероятно ярким и жарким Солнцем. Ожоги на лице полопались и начали кровить уже к полудню. Слюни и слезы, кажется, закончились. Ни воды, ни еды, и конца края этой пустыни не видать.

Вдруг вдали на дюне я увидела фигуру стоящего человека. Он просто стоял и смотрел в мою сторону. Я так обрадовалась, что забыла про стертые ноги. Закричала, попыталась побежать в его сторону. Упала и поползла. Доползла, а он исчез.

Что за фигня? Как так-то? Он не мог не видеть меня? Может чуть спустился вниз и мне его отсюда не видно? Поднимаюсь на дюну, а он уже стоит на соседней. На третьей дюне я поняла, что что-то с ним не так. Присмотрелась к нему повнимательнее. Твою ж мать! Он не живой, сквозь него видны дюны. Он стоял и смотрел на одну конкретную дюну. Хорошо. Поползем не за ним, а за его взглядом. На той дюне был странный фон, даже будучи вымотанной почти до предела, я его почуяла. Поисковик я или где?

Нашла! Правда, покопать песок пришлось прилично. Теперь ещё руки стёрла о песок в кровь. Выкопала рядом ещё одну маленькую дюну, глубоко, зараза, закопался. Достала амулет — овал из металла. Металл весь изрезан узорами, по центру чёрный камень непрозрачный. Потрогала камушек разодранными в кровь пальцами, на камне остался кровавый след, который быстро стал впитываться. Камень поменял цвет на красный, а потом опять вернул себе чёрный цвет. Я почувствовала от него ледяной холод.

Солнышко моё потянулось к нему и быстро лучик спрятало обратно. Забавный амулет, пальцы стали ледяными. Кажется, я пока не готова с тобой близко знакомиться, дружок. Полежи ты тут ещё некоторое время. Я найду тебя. Позже. Я занесла его образ в свою магическую записную книжку. Занесла виды пустыни с четырех сторон, чем мне, правда, это поможет в будущем, не знаю, они все одинаковые. На соседней дюне стоял тот человек, я посмотрела на него, он колыхнулся и растаял. Да, чудны дела твои, господи.

Ещё двое суток хождения, ползанья, кувыркания с дюн — и на ноги уже было страшно смотреть. Я явно хожу кругами. Я видела миражи, путала их с явью. К первым я пыталась ползти, ходьбой это уже не называлось. Потом поняла, что это, и перестала, да и сил уже не было вообще.

Я еле переставляла ноги, четвертые сутки без воды, в пустыне это критично. Обезвоживание на пределе, губы уже были сплошной кровавой коркой, глаза сохли безбожно, слез практически не было, в сапогах кровавое месиво. Я уже больше не пыталась снять сапоги. В последнюю попытку очистить ноги от песка так и не удалось из-за множества кровоточивших содранных мозолей, а вот обратно в сапоги я их запихивала с матом, покрываясь ледяной испариной. На лице солнечные ожоги кровоточили. С трудом на четвереньках взобравшись на очередную дюну, я услышала сзади какой-то шум, обернулась. Приплыли…

На меня надвигалась песчаная буря, высотой до небес или выше. Это был приговор. Такую бурю мне не пережить. Я и так уже теряла сознание от солнечного удара. Надо делать выбор — умереть или… Перед глазами встало лицо принца, я сразу его скинула с внутреннего экрана, как кошмар. Потом король — тоже нет, вернет принцу. Талли? Его лицо задержалось немного дольше перед глазами, я смотрела в его глаза, потом перевела взгляд на бурю, вернулась мысленно к магу и прошептала:

— Лучше умереть, чем опять в рабство, — выбора не было, умереть, так умереть, просить помощи было не у кого.

8

Очередной портал вывел поисковую команду в пустыню. Творилось что-то невероятное. Всё полыхало и взрывалось. На небе собирались тучи такой черноты, какой в нашем мире и не увидишь никогда. Нет, в этом кошмаре выжить никто не смог бы. И поисковая команда собралась сделать шаг обратно в портал, как одна из молний ударила в центр портала. Во все стороны от чаш разлетелись молнии, запустилась самопроизвольная перестройка конфигурации выхода. Плетения начали жить собственной жизнью. Артиньи в ужасе смотрел на происходящее с энергетическим контуром и только шептал:

— Нет, нет, только не это. Это невозможно. Нет, нет.

— Артиньи! — прикрикнул на него Грачевски, — что происходит?

— Контур выхода произвольно перестроился, я не знаю, куда мы теперь выйдем, — в ужасе проговорил маг.