Законы Нижнего мира (СИ) - Сысоев Евгений

После задания по возвращению Камня страданий, Торн не участвовал в полевой работе, его почти сразу отправили во дворец Ктара, который юноша ни разу с тех пор не покинул. И поскольку доктор Мур потерял всяческий интерес к своему подопытному, медицинское обследование стало носить чисто формальный характер, многочисленные тесты вообще закончились, и большую часть времени сумеречный был представлен самому себе.

Сначала юноша много тренировался, гулял по дворцу, но вскоре его состояние резко ухудшилось. Только он стал привыкать к легкой дезориентации, почти неосязаемому шепоту в голове и еле заметной боли в правой руке, как что-то случилось, весь мир, будто обезумел. Демоны, разломы, сияющая красными точками печать Ааса.

Торна же стали мучать галлюцинации, страшные головные боли. Ночные кошмары не давали восстановить силы через сон. Юноша чувствовал, что сходит с ума. Врачи или ученные пожимали плечами и говорили, что все идет согласно плану и скоро «ощущения, приносящие дискомфорт» уйдут. Торн был уверен — ни одна из этих крыс в белых халатах не вынесла бы этих «ощущений» и дня, но молчал, сделать он все равно ничего не мог.

Не дать тьме поглотить себя помогали только мысли об Аделе. Юноша очень за нее переживал. В Верисии было не спокойно, а столицей зарождающейся революции стала Патала. В последнем письме Торн просил не выезжать в город ни по работе, ни по каким-либо другим делам. Но теперь, с появлением разрывов, сомневался в правильности совета. Похоже, в Илионе не осталось безопасных мест.

Торн думал сбежать отсюда, бросить все к демонам, вернуться к Аделе. Но сможет ли он защитить ее в таком состоянии? Да и не понятно, что вообще с ним будет дальше. Юноша уже не строил никаких иллюзий — Муру и его команде было на него наплевать. Что ж оставалось одно — ждать своего шанса. Тем более, что все вокруг закрутилось, был близок какой-то исход. Какой — непонятно, но что-то точно случится. Надо быть готовым.

После полудня боль, на удивление, ушла, сознание прояснилось. Это было впервые за последнюю неделю. Торн пообедал, в одиночестве, как всегда. Наемники и до этого не слишком его жаловали, а после того, как у него появилась новая рука и вовсе сторонились. Дошло до того, что, когда он заходил в столовую или душевую, присутствующие тут же покидали помещение. Связано это было не только с рукой, в последнее время Торн выглядел, как живой труп, да ещё и говорил сам с собой, вел себя странно.

Впрочем, до мнения окружающих сумеречному было последнее дело.

Состояние бодрости требовало деятельности, толкало Торна на активность, юноша же не стал сопротивляться и с удовольствием отправился на тренировку. Занимался четыре часа. Это было словно праздник. Сила вновь наполняла тело, разум очищался. Обреченность, подавленность и безнадежность уступали место оптимистичным мыслям и надежде. Все как-нибудь устроится, наладится. Он найдет выход.

Торн закончил тренировку, умылся, отправился на непонятно для кого необходимые процедуры, а затем сразу вернулся к себе в комнату, в надежде, используя случай, лечь пораньше и, наконец, постараться выспаться.

Мысли об Аделе постепенно начали путаться со сновидениями, сначала спокойными, но путанными и непонятными, затем все более тревожными. Образы все больше обретали красно-черные оттенки, вокруг нарастал стальной скрежет. Снова ржавые шестеренки начали приводить в движение гигантские механизмы, перемалывающие плоть или те, которые сшивали ее, конструировали страшных тварей из кожи с тонкими, острыми конечностями, похожими на сгнившие кости. А над всем этим возвышался исполинский черный вихрь.

Торн открыл глаза. Было холодно, правая щека саднила, в голову будто вылили расплавленный свинец. Юноша приподнялся и осмотрелся, он находился посреди пещеры, тьму еле разгонял магический факел напротив, его зеленоватый свет едва заглядывал дальше трех метров. Торн с трудом поднялся, но стоять было невыносимо. Он сделал несколько шагов и обессиленно привалился к стене, на которой висел факел. Тяжело опустился на пол, в глазах все плыло. Левая рука сжимало что-то маленькое и мокрое. Торн разжал ладонь, внутри лежала голова крысы с частью позвоночника. Юноша выкинул ее в сторону, прислонил затылок к прохладному камню и безучастно уставился в одну точку. В измученном сознании возникла ясная мысль: очень скоро тьма поглотит его разум.

***

Лекс сидел в позе лотоса посреди черной комнаты. Границы: стены, потолок, пол все было призрачным и неосязаемым. Все погружено в темноту, но при этом она не давила на глаза, не ограничивала обзор, просто смотреть было не на что.

За спиной раздался низкий шипящий голос:

— Приветствую.

— Ах, — Лекс сокрушенно уронил голову на грудь. — Весенний Галлаф же! Как я мог забыть?!

Недавние события постепенно выстраивались в голове. После того, как их с учителем разделил завал, Лекс направился на верхние этажи особняка в надежде выбраться тем же путем, которым они сюда попали. Однако очередная серия взрывов отрезала ему это направление. Юноша, огибая завалы и, уворачиваясь от падающих камней, мебели и деталей интерьера, стал пробираться вниз. Поразмыслив, он решил, что поставка продуктов питания и вывоз мусора вряд ли совершались через центральный вход. Лекс припомнил, как они с Альтом и Эмилией проходили банкетные залы, переделанные под лаборатории, а один — под столовую. Значит, кухня где-то там, в левом крыле здания. Интуиция не подвела алхимика, плита, печь, холодильник, многочисленные, металлические шкафы с продуктами, не оставляли сомнение в предназначении помещения. Двустворчатая, легко открывающаяся в обе стороны дверь, вывела к просторному спиральному спуску. И, казалось бы, вот она свобода, близко. Однако конструкция здания не выдержала, по стенам тоннеля пошли крупные трещины, потолок стал обваливаться. Лекс уже видел выход, до него метров двадцать, но тут что-то больно ударило по затылку, в глазах потемнело, юноша повалился в пыль, потерял сознание и следующее, что он увидел была та самая черная комната. Что ж, по крайней мере остался жив, во всяком случае, пока.

— Галлаф? А, нет, дело не только во времени, когда грань между нашими мирами ослабевает, — продолжал голос за спиной. — Твои собратья нарушают законы природы, границы слабеют. Это приведет к катастрофе.

— Это я и сам понимаю, — вздохнул Лекс, вставая. Страха уже не было, только легкое раздражение — как это все не вовремя. — И как раз пытаюсь исправить.

Алхимик обернулся, как и ожидалось, перед ним стояла его почти точная копия. Двойник усмехнулся и саркастично спросил:

— И как успехи?

— Все шло в нужном направлении, — уклончиво ответил Лекс. — Пока я не встретил тебя.

— Ну-ну. Ладно некогда заниматься ерундой. У меня есть к тебе предложение.

— Слушаю.

— Как я уже говорил, то, что планируют твои противники приведет к катастрофе, причем для обоих миров.

— Вот как?

— Да. То, что вы называете энергией звезд — яд для нашего мира, он сводит нас с ума, нарушает законы нашего существования, убивает нас.

— То же для нас и аура Нижнего мира, — нахмурившись, кивнул Лекс.

— Верно. Потому, разрыв такого масштаба приведет к непоправимым последствиям для обоих миров.

— В чем же заключается твою предложение?

— Знаешь ли ты, где мы находимся? — двойник обвел помещение руками.

— Что-то вроде моего подсознания? — предположил Лекс, посмотрев по сторонам.

— Нет. Это граница миров. Твоя знакомая, та, которая почему-то сильно влияет на тебя, называет это подпространственным полем.

— О-о, — протянул Лекс, пропустив мимо ушей, саркастическое «сильно влияет». — Так это вполне осязаемое место, в смысле, сюда можно попасть?

— И да, и нет, но это сейчас не так важно. В нашем мире находится артефакт способный разрывать связи между мирами, с его помощью можно создать разрыв.

— Зачем мне это?

— А как ты планировал пробраться в убежище врага? С мечом наголо и святым словом на устах?