Неспящие (СИ) - Урбан Саша

— Благодарю, доктор Хикари, — улыбнулся Габриэль и перевел взгляд на брата с сестрой. — В неприятную историю вы попали, молодые люди.

— Этого больше не повторится, — пролепетала Дези. Тимидо мягко улыбнулся.

— Я в этом не сомневаюсь. Вы же не лишены инстинкта самосохранения. И все же у нас осталась пара нерешенных вопросов, — он сделал глоток кофе и поставил чашку на стол. — Говорят, моя политическая программа слишком либеральна. Я планирую стать новым губернатором и взять курс на воссоединение Верхнего и Нижнего города. Это нравится не всем, многие помнят подрыв Башни Бедняков. Но, к счастью, мне удавалось создать новый образ для жителей Нижнего города среди избирателей. И тут происходит эта некрасивая ситуация с мисс Дезире.

Девушка опустила глаза.

— Я навел справки, госпожа Мария и правда ваша бабушка. Но журналистам до этого уже нет никакого дела, по их мнению вы воровка и самозванка, а Гектор Рива — защитник города и официальный протеже губернатора Никколо.

— Ваш губернатор только и знает, что по ночам до женщин домогаться, — хмыкнул Рем. Кана еле заметно вздрогнула и бросила на Рема предостерегающий взгляд. Молодой человек непонимающе нахмурился.

Тимидо невозмутимо продолжил.

— Но если бы дело было только в скандале… Господин Рива работает со всей своей одержимой страстью и ему удалось разнюхать кое-что еще, — в руке мужчины блеснул трекер Дези. — Взлом системы социального мониторинга. Это угроза совершенно нового уровня. И если в СМИ просочиться, что такие фокусы могут проворачивать необразованные бедняки, вся моя кампания полетит псу под хвост. Мисс Дезире сказала, что это Ваших рук дело, Рамон.

Рем поморщился.

— Посадите меня, а ее отпустите.

— Очень самоотверженно, — еще одна улыбка. — Но нет. Мисс Дезире отправить в Нижний город не получится. Она все еще находится под следствием, и выпустили ее только под поручительство мое и доктора Хикари. Мы представили молодую леди как ассистентку доктора, ей придется некоторое время выполнять обязанности ассистента.

Дези кивнула. Видимо, эту часть с ней уже обсудили.

— А что насчет вас, мистер Рамон. Вы, конечно, можете вернуться, но я уверен, Вам не захочется бросать сестру. К тому же, я рассчитываю получить от вас ответную услугу. Будем считать, это будет платой за мое участие в освобождении мисс Дезире. Я предоставлю ей адвоката и полную защиту.

— А от меня что нужно?

— Всего навсего сломать пару устройств.

Глава 11. Кое-что о Кане

Пока Габриэль Тимидо обрисовывал молодым выходцам из Нижнего города картину их ближайшего будущего, Кана Хикари, как ни старалась, не могла оторвать взгляда от его рук. Чтобы как-то отвлечься, она цедила кофе мелкими глотками, держала спину прямо до сведенных мышц, так что ноющая боль, растекшаяся вдоль позвоночника, подрезала крылья ее рвавшейся в полет фантазии.

«Это просто нужно перетерпеть», — напоминала она себе и, нужно сказать, умело справлялась с задачей, которую себе поставила.

Кана вообще не очень умела сдаваться. Это качество, в частности, позволило ей уже в двадцать пять лет стать уважаемым учёным, хотя все, как один, твердили, что тут все дело в наследственности. Кана Хикари была дочерью двух великих ученых, которые создали «Кассандру» — систему мониторинга и прогнозирования глобального благополучия. Эта нейросеть анализировала большие данные и могла предсказать все на свете: изменение климата, перспективы выбранной схемы лечения или насколько два человека подходят друг другу в репродуктивных и социальных целях. Последний вопрос на тот момент особенно волновал человечество. После экологических и экономических кризисов численность населения все никак не восстанавливалась, детская смертность была высокой, и первым применением «Кассандры» в Наре был поиск потенциальных партнеров, которые могли бы обеспечить выживание человечества как вида. Танака Хикари, создатель алгоритма, и Наоки, специалист-репродуктолог, работавшие над этой версией нейросети, были определены в пару. Они и не думали противиться версии алгоритма и заключили брак в тот же день, а через год у них появилась Кана. Чета Хикари говорила, что им удалось сделать невозможное и забрать у небес последнюю работу — заключение браков. Правда, Кана считалась в собственной семье вторым ребенком. Первым была «Кассандра».

Будь у «Кассандры» плоть, кровь и голос, их с Каной можно было бы назвать погодками. Когда Кане было два, и она только училась складывать слова в предложения, «Кассандра» уже умела прогнозировать изменения рельефа планеты. Когда Кана рисовала кляксы, «Кассандра» обрабатывала терабайты данных: социальные сети, статистику продаж, тренды рынка, предоставляя каждому человеку его предназначение и карьерный путь. Кана начала учиться в семь лет. К этому времени новые города-государства пришли к решению, что им всем необходима «Кассандра». Нейросеть стала центром метавселенной, связала все города-государства, стала собирать информацию о них и помогала Единому Совету Будущего на основе предоставленных данных вырабатывать совместный план действий.

Кана выучилась на доктора сомнологии по рекомендации нейросети. Стала специалистом в области социального здравоохранения и благополучия, в основном ее задачи заключались в анализе данных, связанных со здоровьем и проверка, не ошиблась ли медицинская нейросеть. Она все пыталась обратить цифровой взор «Кассандры» на статистику и качество человеческого сна, но… Даже если нейросеть была готова ее слушать и выделять свои ресурсы для изучения собранных Каной цифр, всем остальным это казалось абсолютно неинтересным. В Наре, с ее широкими проливами и тысячей мелких островов, людей куда больше интересовало, сколько километров нужно проплыть до ближайшего подходящего партнера. В остальных городах-государствах сон тоже не был чем-то особо интересным. Данные о нем не передавались. И Кана никак не могла получить информацию, чтобы объяснить важность своей работы хотя бы родителям, с каждым годом уделявшим все больше внимания своей старшей дочери.

И вот, в один из дней, у неё появилась возможность рассказать о своей работе. Это произошло с два месяца назад, когда в Нару приехал Габриэль Тимидо, кандидат в губернаторы Лас-Риаса. Хоть визит и был нанесен вроде как инкогнито, к приезду политика из дружественного государства был устроен прием. Там-то они и познакомились.

В мягком свете ламп завихрились разговоры. Председатель совета Нары, Танака Хикари, тихо говорил с Габриэлем Тимидо о важности полноценного сотрудничества. Лас-Риас и еще некоторые новые города в последние годы ограничили доступ Кассандры к некоторым данным.

— Вы же понимаете, что без достаточного объема информации точность прогнозов снижается, и тогда общий курс развития не получится составить даже примерно, — говорил он. Жена Наоки сидела рядом, жадно ловя каждое слово. Кана курсировала между гостями, но старалась держаться поблизости, жадно ловя каждое слово иностранца.

— Конечно, — кивал Тимидо. — Но тут имеет место человеческий фактор. Не все хотят делиться своими личными данными, считают это вмешательством в частную жизнь. Особенно люди наверху, которые держатся за власть.

— Но такая политика может вернуть нас в старые времена, из-за которых все и началось. Путь к новому времени лежит через прозрачность всех систем, доступность информации. Именно с ее помощью «Кассандра» сможет объяснить, кто мы и куда мы движемся.

— Вы абсолютно правы. Я обещаю, когда я стану новым губернатором Лас-Риаса, я обеспечу полный доступ к данным. Но пока… — он развел руками. — У губернатора Никколо есть огромнейшее преимущество. Его картина будущего импонирует людям, которые имеют право голоса.

— К сожалению, мы не можем вмешиваться в его деятельность, — мягко предупредил мистер Хикари. — Пока Лас-Риас предоставляет всему миру куполы-биосферы и свои программы по выращиванию продуктов…

— Я понимаю, — кивнул мужчина. — Но я бы все же хотел попросить о помощи в моей работе на благо общества. Я хочу получить прогноз… в частном порядке. Для всего Лас-Риаса.