Кристофер Банч - Король-Демон
Опоясавшись ремнем, я повесил с одной стороны ножны с прямым мечом, а с другой серебряный кинжал Йонга.
Зайдя в свой штабной шатер, я снова посмотрел на карту и изучил последние донесения разведчиков о передвижениях неприятеля. Ничего существенного майсирцы не предпринимали. Хотелось надеяться, что они пребывают в полном неведении.
Перед самым рассветом ко мне в шатер ворвался домициус Отман. Впервые за все время, что я знал этого всегда невозмутимого, уверенного в себе помощника императора, я видел его в смятении. Запинаясь, Отман выдавил, что император желает видеть меня — и немедленно! Я должен тотчас же явиться к нему!
Что случилось? Неужели майсирцы проведали о готовящемся заклятии? Или Тенедосу не удалось вызвать жуткую тварь из своего логова?
Когда я подбежал к шатру императора, оттуда, шатаясь, вышел капитан нижней половины в запыленном мундире.
Войдя в шатер, я увидел, как Тенедос отшвырнул от себя жаровню, разбросав по полу тлеющие угли. Второй светильник с ровными, широкими языками пламени стоял в центре магического рисунка таинственной фигуры, тщательно выведенной кроваво-красным мелом. Я вспомнил эту фигуру — ее упрощенный вариант я, запоминая, рисовал снова и снова, перед тем как взобраться по стене цитадели Чардин Шера, а затем в последний раз вывел мелом на каменных плитах пола, после чего спрыснул ее снадобьем и бежал сломя голову, спасаясь от демона, пришедшего в наш мир.
Походный письменный стол и стул валялись опрокинутыми на полу, повсюду были разбросаны древние свитки и тронутые плесенью старинные книги — свидетельство безудержной ярости.
Щелкнув каблуками, я молодцевато отсалютовал, как не делал никогда с тех пор, как вышел из стен военного лицея молодым легатом.
— Ваше величество! Первый трибун Дамастес а'Си-мабу по вашему приказанию прибыл!
— Ублюдки! Подонки! Предатели! Подлые изменники! — бушевал император.
Я молча оглянулся на Отмана, тоже подавленного, сломленного духом. Подойдя к шкафчику, Тенедос достал хрустальный графин с бренди. Найдя стакан, он плеснул туда напиток, но, дав волю вспышке гнева, швырнул его о сейф с картами. Хрусталь разлетелся вдребезги, бренди пролилось на жаровню, и вверх взметнулись яркие языки благоухающего пламени.
Собрав остатки сил, Тенедос взял себя в руки и повернулся ко мне.
— Офицер, который только что вышел отсюда, — произнес он довольно спокойным голосом, — очень храбрый человек. Он скакал сюда без отдыха из самого Амура, с гвардейской базы. Загнал по дороге трех лошадей. Не представляю себе, как ему удалось проскользнуть через позиции майсирцев. Но хвала Сайонджи, он добрался сюда. Дамастес, нас предали, предали те, ради кого мы сражаемся!
Как выяснилось, Скопас и Бартоу каким-то образом проведали о нашей первой неудаче. Укрываясь где-то в окрестностях Никеи, заговорщики составили новый план, на этот раз основанный на использовании военной силы. Они склонили на свою сторону несколько частей, со страхом ожидавших, когда и их бросят на юг, в пекло войны.
Мятежные войска двинулись на Никею, и на этот раз в столице не оказалось верных императору гвардейских частей, которые смогли бы их остановить. Никейский гарнизон взбунтовался и перешел на сторону восставших. Последним ударом, сказал Тенедос, стало то, что теперь простой народ внимал словам, проповедуемым Скопасом и Бартоу: мир сейчас, мир любой ценой. Безоговорочная капитуляция, пусть майсирцы забирают все, что хотят, лишь бы они ушли из Нумантии. Долой узурпатора Тенедоса и его клику, поставивших страну на грань катастрофы безумной войной с добрым соседом. Мир сейчас, мир навеки!
Это произошло неделю назад. Каким-то образом мятежникам удалось прервать сообщение по реке Латане, так что ни слова о случившейся катастрофе не просочилось на юг. Тем временем они послали гелиограммы в центры остальных провинций.
— Не знаю, что еще они наобещали, чем угрожали, что говорили, — сказал Тенедос. — К тому времени как известия дошли до Амура, уже половина моих провинций перешла на сторону мятежников. Полагаю, к настоящему времени к ним успели присоединиться и другие. Я был в ужасе. Уму непостижимо, как нас могли так предать! Не спросив разрешения, я взял стул и устало рухнул на него.
— И что дальше? — наконец выговорил я.
Мы с императором долго молча смотрели друг на друга. Я снова увидел, как у Тенедоса дергаются уголки губ.
— Я знаю, что делать, — наконец дрогнувшим голосом произнес он. И тотчас же его голос стал тверже. — Больше того, последние события облегчают принятие решения. Отман!
— Слушаю, ваше величество!
— Проследи за тем, чтобы Чарские Братья были готовы к действию! Их помощь потребуется мне через час. А теперь оставь нас. Есть секреты, которые я не могу доверить тебе.
Отман поспешно удалился.
Тенедос усмехнулся, и его улыбка была олицетворением зла.
— Я собрал все приспособления, все заклинания, все травы, чтобы снова вызвать демона, расправившегося с Чардин Шером. Теперь достаточно только будет вызвать Братьев и поручить им сотворить определенные заклятия, которые подготовят почву, а остальное я проделаю сам.
Сегодня мы уничтожим не одного, а обоих врагов Нумантии — того, кто напал на нас извне, и того, кто нанес свой удар изнутри. Призвав демона, я, как и предполагал, дам ему разрешение расправиться с майсирцами, а затем я доставлю ему еще большее наслаждение, отдав в его руки Никею.
Я уже говорил о той цене, которую потребует демон. Предательство Скопаса и Бартоу облегчит расплату с ним — по крайней мере для всех честных нумантийцев.
— Я отдам демону Никею, — повторил император. — Позволю ему сделать с этим городом то, что он сделал с горным оплотом Чардин Шера. Пусть он не оставит камня на камне! Пусть Город Огней взорвется! Пусть он заберет всех — мужчин, женщин, детей; пусть бушующее пламя пожрет всех и вся, кто не понравится демону. Пусть он разорит эту землю так, чтобы никто больше не мог на ней жить, чтобы она превратилась в болото, более страшное, чем все, что есть в майсирской глуши.
Пусть Никея послужит примером грядущим поколениям. Проходя мимо безлюдной пустыни, давшей приют лишь чудовищам, люди будут знать, что значит встать на пути Провидца Тенедоса, императора Тенедоса!
Голос императора дошел до пронзительного визга, глаза зажглись безумным огнем. С большим трудом он овладел собой.
— Да. Именно так мы и поступим. Теперь я знаю, как удержать демона, не дать ему вернуться в свою преисподнюю. В тот раз я боялся потерять над ним контроль, поэтому пришлось обрушить на него голубую молнию, загнавшую демона назад, в его обитель черного пламени.
