Энн Лу - Ты ждала меня, Заруна? (СИ)
– Тарак с тобой разговаривал?!!
– Да. И причем очень мило. Ему нравиться разговаривать с «рабами», - перекривила я акцент гадака. – Он мне оочень много чего рассказал, пока ждал действия этого ДЗР-7. Правда, он не объяснил, почему именно «7». Я заметила, что он очень сильно отличается от остальных тараков. Он уж очень человечный, - высоко поднятые брови Лахрета говорили о его искреннем удивлении. – Именно поэтому я считаю, что он будет со мной разговаривать. Я думаю, он знает, как сделать этот самый антидот. Надо лишь вызвать в нем доверие и, может быть, даже пойти на некоторые компромиссы. На кону жизнь Забавы.
– Я понимаю тебя, - кивнул муж и коснулся моей левой руки, мирно покоившейся на столе. – Прошу, и ты меня пойми.
– Ты о чем?
– О сегодняшнем инциденте. Я не хотел обидеть тебя. Это мне дорогого стоит. Пожалуйста, поверь мне.
– С чего ты взял, что я тебе не верю?
– Я это чувствую. Ты до сих пор сердишься на меня.
Я скептически вздернула бровь и махнула рукой:
– Ты меня пугаешь, Лахрет…
– Скажи, как ты отреагировала на те слова Мары, что сказала она в тот день, когда боролись королевы? Что ты подумала? Ты поверила ей?
Он помнит. Он думал об этом. Он боялся моей негативной реакции. Он боялся, что я поверю. Я выпрямила спину и наклонила голову:
– Я задумалась…
– Ты поверила?
– Я задумалась, - повторила я и встала из-за стола.
Сейчас, испытывая огромную усталость от беспокойства о моей малышке, я меньше всего хотела выяснять этот щекотливый вопрос. Поэтому повернулась к нему спиной и шагнула к импровизированной постели, желая только одного – спать. Мне это не удалось. Сильные руки обхватили меня за талию и прижали к широкой груди. Горячие губы коснулись обнаженной шеи и страстно прошептали:
– Как же долго я тебя искал… дни казались вечностью… любимая… ты не представляешь, каково это быть вдалеке от тебя, не иметь возможности обнять тебя, поцеловать, - он нежно развернул меня к себе лицом и принялся осыпать поцелуями лоб, нос, щеки, будто, наконец, разрешил себе позволить слабость, и замер возле губ.
Голова закружилась от его прикосновений и все сомнения с грохотом полетели в пропасть. Его нос коснулся моего носа, словно спрашивал разрешения поцеловать меня в губы. Разрешу ли я ему? Ведь это подразумевало и все остальное… Я сама приблизилась к нему, с пылкой отзывчивостью прижавшись всем телом к тому, кого так сильно любило мое сердце. Пускай горят синим пламенем все гнилые сомнения!
– Я люблю тебя… - был мой ответ…
*** *** ***
Спала я как младенец, словно мне вкололи мощное снотворное. Поэтому громкий стук в двери не сразу разбудил меня. Пытаясь открыть тяжелые веки, я приподнялась на локтях. Стук настойчиво продолжал беспокоить мой слух. Вот, наконец, одно веко послушно распахнулось. Затем второе. Зрение передало картинку профиля спящего Лахрета. Он не шевелил и ухом. Какой крепкий сон! Как же он давно спал, раз не слышит такого шума?
– Госпожа Лана! Госпожа Лана! – доносилось снаружи между грохотом в дверь.
– Кто там? – сонно прохрипела я.
– Госпожа Лана! Там Забава! Она сходит с ума. Скорее! Нам необходима ваша помощь.
Я аж проснулась. Сходит с ума?! Как такое возможно?! Моя кроха Забава сходит с ума?! Со скоростью звука я натянула на себя одежду, сообщив стучащему, что уже бегу, и растолкав спящего мужа.
В кабинете, где я оставила вчера вечером свою спящую красавицу, стоял гул и грохот. Возле двери собралась толпа в розовых халатах и заглядывала через смотровое окошко, чтобы не пропустить происходящего. Когда я очутилась рядом, передо мною сразу образовался живой коридор. Зайти туда никто не рисковал. Прямо на входе переливалось всеми цветами радуги генерируемое Забавой биополе. Я посмотрела сквозь него на то, что происходило внутри кабинета. Дорогущее оборудование было разбито в хлам. Постеленный на специальный помост матрас был истерзан в мелкие лохмотья. А моя Забава стояла, как вздыбленная кошка, с изогнутой спиной, взбешенно оглядываясь по сторонам, и истошно стонала.
– Забава!!! – завопила я.
Она не слышала меня. Я повторила ее имя раз пять прежде, чем она обернулась. Узнала. Я потянула на себя створку двери и положила ладонь на пульсирующую оболочку поля. Поле словно растворилось передо мною, впустив вовнутрь. Я медленно, не делая резких движений, подошла к малышке. Она не шевелилась, пристально глядя мне в глаза обиженным взглядом. Прикосновение. Теплые слова. Нежное поглаживание. И вот девочка умиротворенно легла на пол и спокойно засопела, будто ничего и не произошло. В кабинет, не спеша, зашли лаборанты, держа в руках инъекторы. В глазах их читался страх. Причину их страха я поняла, когда увидела тело молодого человека, лежащего в неестественно позе и глядя полными боли глазами в потолок. После того, как Забава пришла в нормальное состояние, к нему быстро подбежал персонал атконнора и унес на носилках. Оказалось, что он должен был вколоть Забаве какое-то лекарство, чтобы затормозить процесс роста ее яйцеклада, когда она неожиданно проснулась. Он неосторожно решил это провернуть без моего присутствия, и был за это неминуемо наказан. Реакция ее была молниеносной. Мощным телекенитичеким полем она оттолкнула его от себя и принялась гневно крошить все вокруг. Молодой человек остался жив, но сломался в нескольких хрупких местах. Забава следила за медперсоналом с угрозой. Пришлось ей убедительно втолковать, что они хотят помочь. На этот раз она подпустила.
Я ощущала, что в ней что-то изменилось. Она так плохо слышала меня, так тяжело отзывалась на мои просьбы. От этого внутри все сжималось в тугой болезненный комок и нестерпимо болело сердце от переживания. Я ласково гладила ее по шее, успокаивающе шептала о том, как сильно ее люблю. Ей опять вкололи какое-то успокоительное, объяснив, что в ее состоянии ей лучше спать, так как болезнь развивается с огромной скоростью. Счет шел на часы. И если ничего не предпринять, то начнутся спазмы, и она умрет от болевого шока.
Лахрет буквально вытащил меня из растрощенного кабинета в полном трансе, когда Забава опять крепко заснула. В его объятиях я смогла выплакаться. Я рыдала так сильно, что казалось, весь атконнор слышал мои терзания. Стоило мне только подумать о том, что может случиться с Забавой, как тут же всю выгибало и трусило. Он взял меня на руки и колыхал, как малое дитя, и гладил по голове, нежно шепча обнадеживающие слова.
– Ланочка, ты должна быть сильной ради Забавы. Она сейчас нуждается в тебе как никогда.
– Лахрет, я не могу так! Только подумаю о том, что в ее болезни виновата я, как тут же внутри все сводит от дикого отчаяния! Я… я…
