Карина Демина - Семь минут до весны (СИ)
— Дыши. Вот так… давай со мной. Вдох и выдох. Только вдох глубокий… еще глубже… и выдох… и снова вдох… — широкая ладонь скользила по плечам, и страх отступал.
— Я…
— Испугалась.
— Да.
— Меня? — он смотрит очень серьезно, и если Ийлэ скажет, что да, то уйдет, оставит ее в покое.
Наедине со страхами.
— Нет, — снова стыдно, потому что нельзя бояться призраков, а она, Ийлэ, боится.
— Хорошо. Послушай, я знаю, что так бывает… я видел такое в госпитале. После войны много раненых, и не всегда эти раны видны сразу…
— Зачем ты мне…
— Затем, что нельзя стыдиться этого страха.
— Я не…
— Врушка.
— Врушка, — согласилась Ийлэ, прижимаясь крепче, потому что она точно знала: пока он рядом, страхи не вернутся.
— Пойдем? Я хотел тебе кое-что показать… собирался давно, но все как-то случая подходящего не было. И нынешний не очень, чтобы… но другого не дождусь, наверное. А может, тоже трушу.
— Ты?
— Я. Или думаешь, что я бесстрашный?
— Думаю.
— Нет. Не бесстрашный. Я очень боюсь тебя потерять, — Райдо сказал это шепотом, на ухо, и Ийлэ порадовалась, что он не видит ее лица.
Улыбки.
Нельзя улыбаться, когда говорят такое, а она… она просто перенервничала.
Он отвел ее в гостиную и велел:
— Присядь.
Сам вытащил из ящика бумаги, которые протянул.
— Вот… это тебя ни к чему не обязывает.
Бумага. Белая. Плотная. С характерной золотой вязью.
Лоза и терний.
Странно, что все еще лоза и терний… это геральдическая, королевской канцелярии, для бумаг особо важных… и должны были заменить.
Почему нет?
Или в этом городке всем плевать, на какой бумаге оформляют договора…
…не договор, но брачное свидетельство.
Ийлэ читала. Перечитывала.
Читала.
— Скажи что-нибудь, — попросил Райдо, присев рядом.
Что?
Она вышла замуж… она, Ийлэ, вышла замуж за…
— Чтобы защитить? — она протянула бумагу.
— Да, — Райдо взял ее осторожно. — Не мне объяснять разницу между женой и… подопечной, скажем так.
— Содержанкой.
— Мы оба знаем, что ты не содержанка.
Она отчаянно моргала, не позволяя себе заплакать, потому что сейчас-то для слез причин не было. Сейчас-то определенно для слез не было причин.
Ни одной.
— Потому что, — Райдо дотянулся до щеки. — Тебе плохо?
— Я… я не знаю… ты… ты не можешь… жениться на мне.
— Почему?
— Ты смеешься?
— Я спрашиваю.
— Твои со-родичи…
— Ничего не сделают. Я оставил род, — Райдо поднялся, чтобы убрать бумагу в стол. — Не скажу, что их это обрадовало, но смирятся. Впрочем, оставить род технически и уйти на самом деле — это немного разное. И если со мной что-то произойдет, то о вас позаботятся.
— Неужели? — хотелось сказать что-нибудь злое, обидное. — И с какой стати им о нас заботиться?
— Дело чести.
— Неужели…
— Ийлэ, я не буду врать, что их эта необходимость обрадует, и что к тебе они отнесутся с восторгом, но… ни отец, ни тем более матушка моя, не допустят, чтобы с тобой произошло несчастье. Это… скажем так, род, который не способен позаботиться о слабых, теряет в глазах общества. Но будем надеяться, что проживу я долгую счастливую жизнь. И ты со мной.
— Ты… ты мог бы меня спросить!
— Я спрашивал.
— Когда?
— Не прямо, но ты сказала, что мне следует подыскать себе хорошую женщину. Вот я и подыскал.
— Ты…
— Ты бы отказала, так ведь?
Естественно. Ийлэ вообще не собирается… не собиралась замуж. Ей нельзя. Невозможно и… и никто не примет этот брак всерьез.
Никто, кроме Райдо.
— Успокойся, — попросил он. — И подумай. Ты ничего не теряешь.
— А ты?
— А я как-нибудь о себе сам позабочусь. Если ты боишься, что я чего-то от тебя потребую…
— Потребуешь?
— Подожду, — Райдо широко оскалился. — Столько, сколько понадобится.
— А если понадобится лет десять?
— Это ты сейчас себе планы ставишь или как?
Ийлэ пожала плечами. Что она могла ответить? Она не знала. Ей было хорошо с ним рядом, но не настолько, чтобы рискнуть… или настолько?
— Подожду и десять, — улыбка Райдо несколько поблекла. — Но характер у меня испортится. Не злишься больше?
— Не злюсь… — злиться на него в принципе было невозможно, хотя Ийлэ старалась, вот только злость ее ушла, осталось удивление.
Непонимание.
И… не страх, нет… но он ведь надеется, что однажды… а Ийлэ не умеет с чужими надеждами обращаться. Надолго его хватит? Вдруг ей и вправду понадобится десять лет?
Или больше?
И что тогда?
— Ты… — она заглянула в глаза. — Ты можешь меня поцеловать?
Наверное, вопрос был несвоевременным.
Или неуместным.
Неожиданным — совершенно точно, поскольку Райдо поперхнулся и закашлялся, а откашлявшись, осторожно уточнил:
— Сейчас?
— Да.
Потому что второй раз у нее решимости не хватит спросить. Она придумает причину… множество причин, которые позволят сбежать и спрятаться, закрыться в его обещании не трогать.
Им ведь удобно пользоваться, этим обещанием.
— Только, — Ийлэ смутилась, но взгляд не отвела. — Я не знаю как… понимаешь, раньше… приличные девушки не целуются… разве что с женихом, а у меня не было жениха… и наверное…
— Тише.
Сбежать ей не позволили.
И хорошо, что не позволили. У самой Ийлэ не всегда получается сделать то, что она хочет. Если разобраться, то она не до конца уверена в том, чего именно хочет.
— А… мне глаза закрывать?
— Закрой, — согласился Райдо. — Если тебе так легче.
Она закрыла.
И вправду легче.
— И… долго мне так стоять? Не подумай, что я спешу… может, тебе с мыслями собраться надо…
— Надо, — согласился Райдо. — Без мыслей в этом деле никак.
— Ты надо мной смеешься?
— Немного, — а теперь в его голосе не было и тени смеха. — Лучше смеяться, чем плакать, правда?
Ийлэ вздохнула.
Хотелось и то, и другое, и сразу, и еще чего-нибудь… это из-за весны. Весной все иначе, так говорила мама, а отец ничего не говорил, просто улыбался по-особому.
Весной они менялись.
И не потому, что зимние, тяжелые платья исчезали в гардеробной, а на смену им приходили легкие, из летящих тканей, ярких цветов.
Бирюза. И лазурь, и еще молодая зелень… и никакой клетки… клетка — это для зимы и дорожной одежды, а они никуда не выезжали, но весной ходили гулять. Брались за руки… а Ийлэ оставалась дома. Ей тоже хотелось гулять, но ее никогда не приглашали.
