Юлиана Суренова - Книга 7. Дорога в бесконечность
А время все шло и шло, неумолимо…
Тяжело вздохнув, старый жрец опустился на колени перед талисманом. Не отрывая взгляда от его черной округлой поверхности, он всматривался в слепой мрак,надеясь разглядеть в нем хоть какой-то знак. Старик зашептал:
- Я понимаю, что никто для тебя - незаметная снежинка на покрывале пустыни. И, все же, молю, ответь твоему верному слуге, вразуми, как отвратить твою смерть?
Может быть, нужна жертва, может, кипящая людская кровь согреет твое замерзающее сердце? Мы готовы на все, лишь бы не пришел конец. Но прежде чем внести в эти стены чуждый им дух убийства, я должен знать, что не совершаю ошибки, что жертва поддержит тебя, а не оскорбит. Дай мне знак, священный камень, прошу тебя!
Талисман оставался черен и недвижим, он не отвергал дар жреца, но и не соглашался его принять. Казалось, будущее не заботило этот камень, проживший многие сотни, а, может быть, и тысячи лет. Однако не потому, что за века он устал и уже готов был вернуться в сладостное забытье небытия, дарованное ему от сотворения мира. В какой-то миг жрецу показалось, что от камня повеяло покоем, словно он, непостижимым образом видевший будущее, был уверен, что беда обойдет его город стороной, лишь напомнив о себе в страшном кошмаре, но не коснувшись стен холодными белыми пальцами.
Жрец низко склонился, коснувшись лбом запыленных камней пола. Его губы чуть слышно прошептали:
- Спасибо.
В тронном зале его ждала небольшая группка горожан, которым высокое положение позволяло входить в храм. Они не смели ни о чем спрашивать жреца, боясь услышать в ответ то, что убило бы последние надежды. Но все, что так мучило,так волновало, отражалось в их глазах, легло тенями на осунувшиеся,посеревшие лица.
- Мы должны надеяться, - тихо молвил служитель. - Еще не все потеряно.
Город и окрестности продолжали жить по-прежнему, заставляя себя не задумываться о будущем, а лишь наслаждаться каждым мигом жизни.
Догорал ало красный закат, превративший облака, плывущие по многоцветному небу в чудесные остров ярких всполохов. В домах зажгли лампы и хищное шипение огня смешалось с робким, настороженным разговором деревьев за окном.
Близился первый час ночи, время, когда открывались врата в ледяной мир смерти, и люди, особенно в последнее время, все чаще и чаще проводили его в самой светлой комнате за заклинаниями и молитвами, веря, что призраки и беды запутаются в паутине рифм. И чем слабее горел магический огонь талисмана, чем темнее становилась ночь, тем громче звучали слова молитв… " -Знаешь, - губы девушки дрогнули, когда их коснулась своим крылом печальная улыбка, - мне в какой-то миг показалось, что этот город действительно существует.
И мне стало его так жаль! Лишиться Хранителя… - она покачала головой, вздохнула: - Вот кому действительно плохо. И все равно, даже в отчаянии остается надежда на чудо. А я… Дура и эгоистка. У меня есть все, о чем можно только мечтать. Я просто не знаю, что делать со своим счастьем, - она всхлипнула, чувствуя, что слезы, набежавшие на глаза, готовы пролиться на белые покрова щек, потерла нос, заставляя себя успокоиться и, с наигранной веселостью, спросила: - Ну, и что было дальше? В город пришли три сказочных зверя, загадали три загадки и наделили того из горожан, который отгадал их, магическим даром?
- Это не сказка, малыш.
- Да… Вот только… - вздохнув, Айя качнула головой. - Если это жизнь… Откуда им ждать помощи? Во что верить? Что за оставшиеся дни родиться ребенок, которому будет дарована сила? Или что, придет караван, в котором… - и тут в ее глазах зажглось подозрение. - Ты хочешь сказать, что мы… - она ждала от него ответа, зная, что он вот-вот прозвучит, уже предчувствуя, каким он будет.
Но в последний миг…
- Шамаш, я хотел еще спросить… - над головой как гром среди ясного неба прозвучал голос хозяина каравана, вынырнувшего из-за повозки так внезапно, что Мати успела лишь испуганно пискнуть, вздрогнув всем телом. Внутри, под телесной оболочкой ее стихийная сущность заметалась, ища, куда бы спрятаться, в кого превратиться.
Что же до бога солнца, то он поднял взгляд на остановившегося в нескольких шагах хозяина каравана, словно спрашивая, что заставило его вернуться.
Но Атен был не в силах выговорить и слова. Когда он увидел дочь, сидевшую, прижавшись к богу солнца, словно невеста к жениху, он, не договорив фразы до конца, так и застыл на месте с открытым ртом и вытаращенными глазами.
- Что-то случилось? - спустя несколько долгих мгновений немой тишины, спросил караванщика повелитель небес.
- Н-нет, н-ничего, - неуверенно пробормотал тот, а затем, пронзив дочь строгим, даже сердитым взглядом, бросил ей: - Возвращайся в свою повозку!
- Папа, я… - в отчаянии и страхе залепетала та.
- Иди, я сказал! - прикрикнул на нее караванщик, заставив девушку задрожать еще сильнее. Ее глаза наполнились слезами.
"Айя…" - Шамаш перевел взгляд на богиню снегов.
"Но что я такого сделала!" - в ее душе все кричало.
"Ничего. Все в порядке, - на мгновение он сильнее прижал ее к себе, а потом быстро убрал руку. - Пора узнать, что происходит", - он медленно слез с повозки, сделал шаг по направлению к хозяину каравана, и замер между ним и его дочерью, словно заслоняя Мати собой от того, в ком в этот миг видел для нее угрозу.
- Торговец, что случилось?
- Прости меня, Шамаш, я не должен был допускать… Но… - безвольно опустив руки, он в отчаянии замотал головой: - Что я мог сделать, когда… Нет, я все понимаю.
Это невозможно… Это было выше моих сил… - Атен обрывал фразы на середине, не решаясь ни одну из них довести до конца. Его взгляд, обращенный на бога солнца, молил понять все без слов.
Шамаш вздохнул, с сожалением взглянул на караванщика, затем бросил быстрый взгляд через плечо на сжавшуюся в насмерть перепуганный комочек девушку.
- Я собирался выбрать для этого разговора более спокойное время. Однако, видимо, будет лучше не откладывать его на потом. Атсинен, я прошу у тебя руки Альматейи.
За его спиной вскрикнула Мати, которая была поражена ничуть не меньше, чем обрадована, а уж рада она была… Нет, сказать просто "рада", значило ничего не сказать. Она была счастлива! У нее даже не было слов, чтобы передать свои чувства.
"Ой!" - и, все же, вдруг смутившись, она залилась краской. Конечно, Айя была целую вечность замужем за Утом. Но Ут - не Шамаш. А она - не только Айя. Для нее все было впервые.
- Шамаш… - и только Атен был в отчаянии. Он не мог сказать "нет" повелителю небес, это было просто невозможно, но… - Все, чего я хочу, это чуть-чуть счастья для моей малышки…!
- Но папа, я счастлива! - не выдержав, закричала Мати. Она уже не сидела в повозке, но стояла в снегу, такая одухотворенная, прекрасная…
