Елена Асеева - Сквозь Пекло
— Святозар, а кто такой этот ягыня Ерку?
Дасунь стоявший справа от темницы, хотел было прикрикнуть на душу, но услышав вопрос Джюли, с любопытством зыркнул Святозара, и подошел ближе к решетке, намереваясь услышать его рассказ.
Наследник некоторое время молчал, словно припоминая былое то, что прожито было давно, но до сих пор не пережито, и, вздохнув, шагнул вплотную к решетке, взялся за прутья руками, и стал неспешно сказывать сказ:
— Когда мой народ только появился на земле, на тех землях, что ныне зовутся Восурией, жило много других народов. Это были не только людские народы, но и иные народы, волшебные племена. Народы, которых также, как и людей породили Боги. Многие из этих народов уже давно погибли, многие покинули земли, а некоторые ушли из Яви в иные миры, но были и те, которые смешались с людскими племенами… Женоподобные ягыни были добрым и светлым народом, они жили около Южного моря, а рядом с ними лежало царство гомозулей. И жили они там века, не вели они войн, не творили зла. У ягыней правителем был не царь, а царица — женщина, она имела несколько мужей, а наследницей трона становилась одна из ее дочерей. Ягыни были похожи на людей, но только в отличие от человека у них была очень крупная, по сравнению с телом, голова, кожа на теле и лице была желтовато-бронзового цвета. На лице находились два маленьких глаза, прямой нос с очень широким основанием, узкие, округлые губы, а во рту между зубами были большие дыры, так, что можно было свободно просунуть туда палец. На голове у ягыгней были короткие, в полмизинца, волосы, а прямо на макушке находились узкие, с ладонь, стоячие кверху уши. — Святозар замолчал, перевел дух и продолжил, — да, и еще у них на лице, на щеках, на лбу, прямо по поверхности кожи шли кругообразные, белые рисунки. Ягыни сразу рождались с такими рисунками. И количество рисунков на лице девочки и определяло, кто же станет наследницей трона. Этих рисунков должно было быть тринадцать. Но у царицы Екому, ни у одной из ее дочерей, не оказалось на лице положенного количества рисунков, а вот у ее младшего сына Ерку, было как раз нужное количество рисунков, ровно тринадцать. И тогда царица Екому решила объявить наследником престола Ерку. Вообще-то ягыни мужчины были очень миловидными на лицо, они были даже красивей ягыней-женщин, поэтому их и называли женоподобными, то есть похожими на женщин… Но Ерку был не таким, в нем не было ни миловидности, ни красоты, он был напротив, дюже страшен, ко всему прочему у него изо рта с верхней челюсти, выступали по краям зубы, удлиненные и вылезающие прямо на нижнюю губу. Еще у Ерку не было на голове волос, совсем не было, только одни уши. Говорили, что он сразу таким родился, но я про то не ведаю… не ведаю, каким он был до нашей встречи. Потому как ягыни жили намного дольше людей, и слышал я, что этот народ пережил Всемирный потоп и был одним из древнейших народов земли, которые хранили в себе свет и несли добро…. Однако Ерку, был совсем другим — страшным, злобным, жестоким. Ну, и да не мудрено, если он слушал наставление этого дурашмана Пана…. не мудрено. Когда мать Ерку, царица Екому, умерла, и он Ерку стал первым царем, то он стал сразу убивать всех добрых и красивых ягыней, а в детях и молодых ягынях воспитывать зло и жестокость. Было такое поверье, что стоит только волшебному народу ягыней съесть кусочек человечины, как тут же возникнет у такого ягыни ненасытное, неутолимое желание съесть еще и еще человечины. Именно это и делал Ерку, он со своими преданными ягынями, похожими на него отлавливал людей, гмуров, чудь белоглазую и даже великанов, да скармливал их мясо ягыням, да ел его сам. Народ разделился на тех, кто шел за Ерку, попробовав человечины, и тех, кто отказывался творить зло. И те кто остались верны свету и добру, покинули свои земли, покинули Явь и ушли в иные миры. Тогда Ерку и вовсе почувствовал в себе силу и мощь, ведь теперь в его племени остались лишь верные ему, и такие же, как и он ненасытные ягыни, способные убить ребенка или взрослого только, чтобы утолить свой голод. И Ерку повел свой народ войной на соседние народы, сначала на людские племена, потом на волшебный народ лесные друды. А после Ерку решил захватить царство гомозулей и их престольный град Галарион. Царь гомозулей Гмур, лишь только Ерку ввел своих обезумевших от крови ягыней на землю гомозулей, стал просить о помощи. Он просил помощь не только у волшебных народов, не только у людских, но он просил помощи и у Богов. Но народ Бога Перуна, дамианцы, отказался помогать гомозулям, они вели кровопролитные войны на своих западных и южных границах и им было не до войны с ягынями… Да и боялись дамианцы ягыней, шла о них молва, что они точно дикие звери разрывают зубами и когтями, выросшими вместо ногтей, плоть человеческую, и не берут их стрелы, не берут их мечи. Стрелы от тел их отскакивают, а мечи о их тела ломаются. Царь Гмур прислал посланцев ко мне, он просил меня, правителя светлого и молодого народа защитить своих соседей — гомозулей. И мои люди откликнулись на зов о помощи, и собрав войско, мы — восуры, пришли к стенам великого города Галариона и увидели огромное войско ягыней, впереди которых стоял сам Ерку. — Наследник опять прервался, отпустил прутья решетки, развернулся и прижавшись к двери спиной и головой, потер правой ладонью, разболевшуюся рану на левой руке. — Помню мы спешились с коней, и, взяв мечи, топоры и булавы пошли на ягыней…. Бой был очень долгий и кровопролитный, помню я, как поднимались и опускались мечи, топоры и булавы, как летели стрелы и копья, помню, как обезумевшие от вида крови ягыни вгрызались в тела восуров, откусывая куски или отрывая когтями части тела и кожу. Земля тогда наполнилась криками боли, стенаниями раненых, скрежетом мечей и топоров о ломаемые кости, воплями и визгами издаваемыми ягынями. Падающие тела окрашивали зелень полей в кроваво-красный цвет. А в воздухе нестерпимо сильно пахло свежей кровью…. Гибли мои восуры, но еще больше гибло ягыней, потому как на самом деле ничем не защищенные их тела, одетые в легкие, прозрачные одеяния, были легкой мишенью для стрел и копий, а их кости легко перерубали наши мечи и топоры. Во время боя, я все время искал встречи с Ерку, потому как и он, и я, мы оба знали, что мой меч или моя смерть, в тот же миг смогут его остановить. Но он все время избегал встречи со мной, однако уже почти в конце сражения, я смог найти его среди врагов. — Святозар замолчал, улыбнулся и посмотрел на потолок своей темницы, точно увидел в нем чьи-то любопытные, холодные глаза, а погодя снова продолжил свой сказ, — помню, как Ерку остановился, огляделся кругом, увидел своих павших ягыней, увидел моих умирающих другов, и двинулся ко мне. Ерку был очень гибок и ловок, и он был так прыгуч, точно кошка. Он напал первым, я попытался отразить нападение, но лишь задел его кожу на теле, острием своего меча. И тогда он начал кружить возле меня, высоко подпрыгивая, перелетая через меня, а мне все не удавалось его поразить мечом. Мой меч оставлял на нем лишь колотые раны или порезы, а он нападая на меня то разрезал мне кожу и плоть своими когтями, то вгрызался в мои плечи и спину зубами. Тогда на заре нашей юности, мы восуры, никогда не бились в шлемах и кольчугах. Мы снимали с себя кафтаны и рубахи, оставаясь лишь в штанах, так нам казалось вести бой лучше, правильнее и легче…. Так мы были ближе к нашей Богини Мать Сыра Земля, к нашему отцу Дажь Богу, к солнечному Богу Хорсу, к дуновению ветра, к колыханию травы, так мы были ближе к смерти и поэтому она — Смерть видя нашу храбрость и смелость восхищалась нами и обходила нас восуров стороной… — Святозар перевел дух, и тяжело вздохнув, затих, и на миг ему показалось, что он стоит на поле битвы и видит перед собой изуродованные тела своих другов, оторванные и откушанные части тел восуров, слышит крики и стоны умирающих, и чувствует зловонный запах исходящий от тел ягыней. — Наконец, мне удалось отрубить Ерку левую ногу, но он все еще был силен и без ноги… Я же еле стоял на ногах… перед глазами моими плыл густой кроваво-белый туман, на правой руке, не было пальцев, с моих плеч стекала кровь, омывая растерзанное мясо и белые кости на спине. Я переложил меч в левую руку, крепко его сжал, а Ерку оперся о землю руками и правой ногой, намереваясь сделать бросок на меня. Еще мгновение он медлил, а потом оттолкнулся от земли, и полетел на меня, выставив вперед свои когтистые руки, широко раскрыв рот, а я взмахнул своим мечом и одним махом отрубил ему левую руку и голову… Одним махом уничтожив его уродливое, жестокое тело и его черную душу.
