Мелани Роун - Принц драконов
— Мы никогда не собирались бросить вас в безвестности и нищете, — заверила ее Сьонед, и Рохан услышал, что в зале стали удивленно перешептываться. — А если появится мужчина, за которого вы пожелаете выйти замуж, вам будет выделено приданое, подобающее принцессам.
Гулом одобрительных криков встретили собравшиеся это поразительное заявление. Довольный Рохан позволил, чтобы шум затих сам собой. Они со Сьонед заранее решили разыграть роль щедрых принцев, но вовсе не потому, что хотели, продемонстрировать всему континенту свое великодушие. Не в натуре Рохана было держать кого-то под замком, даже ради Поля; кроме того, сделать из них несчастных пленниц и безгласных жертв было куда опаснее, чем дать им возможность плодить детей, которые смогут стать реальной угрозой лишь через много лет. Большинство их канет в безвестность, либо проживая в роскошных поместьях под благосклонным надзором дураков, либо выйдя замуж за того или иного второстепенного лорда. Он смотрел сверху вниз на их неуклюжие попытки выразить горячую благодарность за щедрость и такую свободу, которую едва ли предоставил бы им родной отец. Восемь из них вполне безобидны, сказал себе Рохан, но за четырьмя придется как следует присматривать: Киле с ее новым мужем Лиеллом; восемнадцатилетней Киприс, свежей и прекрасной, как майское утро; остроглазой маленькой Чианой и ее родной сестрой Мосвен.
Однако Рохан сомневался, что многие захотят жениться на дочерях покойного верховного принца, даже несмотря на богатое приданое, которое он собирался им выделить. Он мог позволить себе щедрость — особенно после того, как оторвал от Марки изрядный кусок земель, включавших развалины Феруче и драконьи пещеры неподалеку. Все считали, что он просто забрал то, что по праву принадлежало его роду. Объяснять же, что им руководили совсем другие соображения, Рохан никому не собирался.
Церемония представления подходила к концу. Дочери Ролстры заняли свои места; Киле, раздраженная перспективой замужества других сестер, присоединилась к Лиеллу, Затем настала абсолютная тишина, и в зал вошли Андраде с Уривалем. Оба были облачены в белое с серебром; в золотистых с проседью волосах Андраде светились лунные камни; теми же самоцветами был украшен пояс, охватывавший талию Уриваля. «Гонцы Солнца» шли по длинному проходу, и каждый кланялся им или преклонял колено. Нагибая голову перед теткой, Рохан заметил ее радостный и нетерпеливый взгляд. Он успел рассказать ей о планах на сегодняшний вечер, отчего в глазах Андраде вспыхнули злорадные искорки, однако не сообщил о том, что готовит сюрприз, от которого тетку мог бы хватить удар. Ничего, Андраде обожает пышные зрелища…
Как только вошедшие в зал жены, наследники и первые вассалы принцев заняли места за столами, начался пир. Дальние столы были предназначены для рыцарей и оруженосцев; обязанности последних за столом Рохана на этот раз выполняли его слуги. Оруженосцев возглавляли Мааркен и Тилаль. В отличие от остальных, эти мальчики держались гордо и уверенно, поскольку прославились во время битвы. Андри и Сорин тоже были здесь, как и сын Оствеля Риян. Этой троице разрешили посидеть за столом подольше, с условием вести себя прилично, не привлекать внимания и не заставлять краснеть родителей.
Когда подали первое блюдо, к столу подошли Маэта и няня и забрали Поля, чтобы уложить его спать. Мальчик устал быть объектом внимания стольких незнакомых людей. Рохан, с детства не терпевший быть на виду, искренне сочувствовал сыну. Но принц есть принц. Полю придется привыкнуть к этому.
Вальвис председательствовал за рыцарским столом, и его важная осанка нарушалась лишь тогда, когда юноше случалось беспрепятственно посмотреть на рыжеволосую девушку с серыми глазами, благодаря стараниям Рохана и Оствеля сидевшую за соседним столом. Двое мужчин обменялись многозначительными взглядами и улыбнулись.
Рохану доставило удовольствие заказать специальные чаши для высокого стола, которые следовало вручить гостям на память о сегодняшнем вечере. Сестре и Чейну служили кубки из красного фиронского хрусталя, оправленные в серебро; чаши из гладкого серебра, украшенного лунными камнями, достались Андраде и Уривалю. Рядом с тарелкой Оствеля стояла золотая чаша со вделанным в нее сердоликом, а на паре оправленных в драконье золото переливающихся голубовато-зеленых кубков, которые предназначались Рохану и Сьонед, был выгравирован их новый герб. Он поднял свой кубок, отдавая молчаливую дань жене; Сьонед улыбнулась, но тут же притронулась к стоявшей между ними пустой маленькой золотой чаше, такой же, как и у всех остальных принцев. Он понял, что означал этот жест: сегодня вечером они были не просто Роханом и Сьонед, но принцем Пустыни и его принцессой-«Гонцом Солнца».
После смерти лорда Фарида из Скайбоула атри Рохана избрали своим главой Байсаля. Когда трапеза кончилась, Оствель подал Байсалю знак, тот поднялся и дождался тишины. Радостная улыбка от предвкушения строительства новой каменной крепости не сходила с его лица всю зиму и весну. Было похоже, что он не расстанется с этой улыбкой до собственных похорон, если не дольше. Давви с глазу на глаз предупредил Рохана, что если кто-нибудь заикнется о плате за камень, он собственноручно свернет шею любимому мужу его любимой сестры. Байсаль оказал большую услугу как Сиру, так и Пустыне, и Давви не собирался забывать об этом.
Голосом, исходившим из глубины груди шириной с винную бочку, Байсаль призвал к молчанию и улыбнулся всем и каждому.
— Ваши высочества, милорды и миледи, рыцари, оруженосцы и все присутствующие! — прогремел он. — Поднимите свои чаши и выпейте со мной за славную победу, одержанную на Драконьем Поле!
— За Драконье Поле! — воскликнул кое-кто из гостей, но люди Рохана тут же переделали этот тост и дружно рявкнули:
— За драконьего принца! — Сьонед улыбнулась мужу и укоризненно покачала головой, словно осуждала невежу, который пьет за самого себя. Рохан фыркнул.
— В последние дни все мы удостоились чести быть принятыми принцем Роханом, который внимательно выслушал наши просьбы и планы на будущее. Таков его обычай, — жизнерадостно добавил лорд Байсаль, и Рохан подавил невольную улыбку, вспомнив, что всего однажды, перед первой Риаллой, на которой он присутствовал как принц — применил этот способ, заставивший его вассалов изрядно понервничать. — Кроме того, мы имели честь беседовать с принцем Ллейном, и сегодня днем были подписаны соглашения, навсегда определившие нерушимые границы каждого государства и лордства! — Он снова поднял свою чашу, воспламененный собственным красноречием и лучшим сирским вином Давви.
