Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным
Волей-неволей ему сейчас как и раньше, подумалось о том, что симпатичным жить несоизмеримо легче.
Львиная шкура
Много чего поменялось, с тех пор как Монза в последний раз поднималась верхом к Фонтезармо, хохоча вместе с братом. С трудом верилось, что прошёл всего лишь год. Темнейший, безумнейший, самый кровавый год из всех подобных ему, что составляли её жизнь. Год, который из покойницы вознёс её в герцогини, и пока что запросто мог столкнуть обратно.
Вместо утреннй зари разгоралась вечерняя. Пока они восходили по извилистой тропе солнце опускалось сзади, на западе. По обеим сторонам от пути, там где поверхность кое-как могла сойти за плоскую, люди натянули палатки. Ленивыми кучками они сидели подле них в мерцающем свете привальных костров — ели, пили, латали сапоги или чистили доспехи, вяло таращились на проезжающую мимо Монзу.
Год назад с ней не было конвоя сопровождения. Теперь же дюжина рогонтовых копейщиков неотвязно как щенки следовали за ней, куда бы она не направлялась. Потрясало, что они не топочут следом за ней в сортир. Последнее, что грядущий король от неё хотел — быть скинутой с горы повторно. Полюбому, не до того, как ей выпадет удача его короновать. Орсо — вот кому она помогала завладеть короной двенадцать месяцев назад, а Рогонт был злейшим врагом. Для женщины, стремящейся хранить верность, она крутоватенько развернулась за эти двенадцать месяцев.
В то время рядом с ней был Бенна. Теперь же — Трясучка. Что означало отсутствие болтовни, и того меньше смеха. Его лицо — сейчас лишь жёсткие контуры, незрячий глаз отражал последние отблески угасающего света. Она знала, что им он ни черта не видит, но всё равно чувствовала, что тот всегда нацелен прямо на неё. Даже едва ли произнося слова, он всё равно повторял — такой была бы ты.
У вершины горели огни. Пятна света на склонах, жёлтое свечение за чёрными контурами башен и стен, смазаные пятна дыма повисли в глубоком вечернем небе. Дорога ещё раз вильнула назад, затем совсем оборвалась у баррикады, сделанной из трёх перевернутых телег. Там, на полевом сиденьи сидел Виктус, грея руки у костра, на шее пылала жаром коллекция награбленых цепочек. Он ухмыльнулся, когда она вздыбила коня, и нелепо вычурно отдал честь.
— Великая герцогиня Талинская в бардаке нашего лагеря! Ваша светлость, нам так неловко! Было бы у нас время подготовиться к вашему царственному визиту, мы бы куда-нибудь дели весь этот мусор. — И он широко развёл руками на море взбитой грязи, голые камни, обломки реек от клетей и рассыпавшийся на горном склоне фургон.
— Виктус. Воплощение духа наёмника. — Она слезла с седла, стараясь не выказывать боль. — Прожорлив как утка, подобно голубю храбр, подобно кукушке верен.
— Я всегда брал за образцы более благородную дичь. Боюсь вам придётся оставить лошадей, отсюда мы отправимся траншеей. Герцог Орсо весьма нелюбезный хозяин — взял привычку стрелять из катапульт по любому гостю, что вздумает явиться.
Он вскочил, отряхнул пыль с холстины, на которой сидел, затем указал на неё унизанной кольцами ладонью. — Наверное я обеспечу бойцов, чтобы вас понесли?
— Я пойду так.
Он одарил её издевательким взглядом. — И, не сомневаюсь, произведёте впечатление своей дивной походкой, хотя я бы счёл, что вам подобает облечься в шелка, подчёркивая ваше высокое положение.
— Не одежда творит человека, Виктус. — Она в свой черёд одарила издевательким взглядом его украшения. — Говно остаётся говном, сколько золота на себя не нацепит.
— Ох как мы по тебе соскучились, Муркатто. Погнали.
— Ждите тут, — отрывисто приказала она рогонтовой охране. Всё время таскать их за собой означало выглядеть слабой. Выглядеть, будто она в них нуждается.
Их сержант вздрогнул. — Его светлость самым…
— Ссать я хотела на его светлость. Ждите тут.
Она со скрипом сошла вниз по ступеням из старых ящиков и очутилась внутри горы. За плечом — Трясучка. Траншеи не слишком-то отличались от тех, что они вырыли вокруг Муриса, годы тому — скаты плотно утрамбованной земли поддерживались обрезками брёвен, всё так же воняло рвотой, плесенью, сырой землёй и скукой. В тех траншеях они прожили добрых шесть месяцев, как крысы в подвале. Там начали гнить её ноги, а Бенна подхватил такой злющий понос, что потерял четверть своего веса и всё своё чувство юмора.
Пока они пробирались сквозь окопы, рвы и землянки, она даже заметила пару знакомых лиц — ветеранов, годами сражавшихся за Тысячу Мечей. Она кивала им точно так же как в старь, когда ими командовала, а они кивали в ответ.
— А Орсо точно там? — окликнула она Виктуса.
— О, само собой. Коска разговаривал с ним в первый же день.
Такая мысль не очень то ободрила Монзу. Когда Коска начинает разговаривать с врагами, он обычно заканчивает обогатившимся и сменившим сторону. — И что у этих двух хмырей нашлось сказать друг другу?
— Спроси Коску.
— Спрошу.
— Мы полностью окружили местность, на этот счёт не переживай. С трёх сторон траншеи. — Виктус хлопнул по земле возле себя. — Если наёмнику и можно доверить какое-нибудь дело, так это вырыть в земле дырищу, чтобы в ней спрятаться. А там, ниже, в лесах у подножия утёса, расставлено оцепление. — В лесах где Монза прервала своё падение, в куче отбросов, переломанная в кашу, воющая как мертвец в аду. — И вдобавок отборные цвета стирийской военщины. Осприйы, сипанийцы, аффойцы, в большом числе. И все жаждут видеть мёртвым нашего бывшего работодателя. Без нашего соизволения не выберется и крыса. К тому же захоти Орсо бежать, он бежал бы несколько недель назад. А он не стал. Ты ведь знаешь его лучше всех? Думаешь он попытается свалить сейчас?
— Нет, — пришлось ей признать. Он скорее умрёт, что устраивает её наилучшим образом. — Нам-то как туда добраться?
— Кто бы ни создал это сучье место, своё дело они знали. Поверхность возле прохода во внутренний двор слишком отвесна, чтобы можно было что-то предпринять.
— Я бы могла вам об этом порассказать. Северная сторона внешней крепости — наилучший участок для штурма. Затем уже оттуда пытаться одолеть внутреннюю стену.
— И мы того же мнения, но между замыслом и действием лежит целая пропасть, тем более, когда речь идёт о высоких стенах. Вот неповезло-то. — Виктус забрался на ящик и поманил её. Меж двумя высокими бортами, за рядом торчящих вверх по склону заострённых кольев он увидела ближайший бастион крепости. Одну из башен охватил пожар, высокая крыша рухнула, оставляя лишь конус увитых пламенем голых балок, зазубрины бойниц выделялись на красном и жёлтом, чёрный дым столбом упирался в тёмно-синее небо.
