Людмила Минич - Ступени в вечность
— Это язык Бессмертных?
— Почти, — послышалось сзади.
— Почти Бессмертных? — нервно хихикнула она. Уж больно тут тяжко.
— Таков их язык в нашем мире. — Это уже Раванга. — Таким он был, когда создавались священные тексты. Чтобы мы смогли понять. Но все равно он необычайно сложен.
— А что написано?
— Не так просто понять. Надо… — Раванга искал подходящих для девушки слов. — Смысл складывается не сразу. Надо ждать, искать нить, за которой можно следовать сквозь знаковую вязь. У надписи может быть много смыслов. И все говорят. В стенах Храма столько знаний, что мне не постичь за целую жизнь, даже за несколько. Таких коридоров много, и в каждом скрыто сокровище. Вот в этом говорится об Источнике, я вижу символы… — Он замедлил шаг, оглядывая стены, Маритхе даже показалось, что он остановится, но Великий тотчас пошел скорее. — Но сейчас не время медлить. Мы почти пришли.
— Скорей бы, — пробормотала она, опять погружаясь в уныние. — А эти слова, про Ключ, про Открывающего, они тоже тут?
— Они над Дверью, — ответил голос сзади и повторил нараспев смутно знакомое: — «Ключ повернется по Слову Открывающего. Не торопись, человек, и Оно придет, не может не прийти, как только Ключ найдет свою Дверь. Не торопись, у тебя всего одно Слово. Спроси сердце — оно укажет, если пожелает открыть эту Дверь для человека. Дверь нельзя обмануть, только себя».
Слово, слово. Какое слово? Они все время твердят… И Бессмертные тоже про это говорят.
— А у этих слов… один только смысл? Не так, как у остальных? — У Маритхи даже дыхание остановилось.
— Это тот смысл, что удалось увидеть нам обоим независимо друг от друга. Полагаю, он верен.
— Если он неверен, то всего лишь немного искажен, — добавил Раванга, обернувшись. — Мы пришли.
Маритха увидала впереди свет. Огонь горит, нормальный человеческий огонь. Она заторопилась.
— Так может, никакого Открывающего нет? И Слова нет?
— И Двери нет, — подхватил Аркаис, смеясь. — Было бы забавно.
— Забавно? — взвизгнула Маритха. — Что тут забавного? Если уж и Двери… то и бессмертия тебе не видать!
— Вот это и забавно.
— Ты над кем смеешься, надо мной или над собой? — огрызнулась она.
— Над Равангой, — последовал ответ. Теперь Темный откровенно расхохотался.
— Дверь есть, — сказал Маритхе его противник, не обратив на смех никакого внимания. — И ты ее увидишь.
Пятно света стало больше, превратилось в выход из длинного коридора. От света пламени письмена потеряли свою ослепительную белизну, теперь они загорелись разноцветьем. Пламя дрожало, танцевало на ветру, и вместе с ним переливались таинственные знаки. На ветру? Откуда тут ветер? Маритха и не заметила, где он взялся. И главное, когда. Пришел и крутит, как будто воздух колышется в разные стороны, завивается в вихри. У самого выхода он стал совсем неистовым, схватил Маритху за арчах и вытолкнул из узкого хода в огромный зал, высотой терявшийся неизвестно где.
Крутанувшись на одной ноге, девушка едва не расшиблась о камни. Охнув от боли, она едва встала на одно колено, как ее ухватили, подняли вверх, прижали так, что пискнуть нельзя было.
— Маритха!
Напрасно она храбрилась и горячилась, требуя для всех одинаковой правды. Никогда она Тангару не расскажет, как было на самом деле. Великий верно говорит, не стоит это все тревожить. Куда ей лишние обиды да тревоги? И так внутри дыра, сквозь которую только что ветер не свистит. А что Тангару с той правды? Кому она нужна? Если Сын Тархи исчезнет в этой проклятой Двери, как и не было? А они дальше пойдут, из запретных земель выберутся, потом осядут где-нибудь и будут счастливы… если мир не рухнет.
А если Аркаис не уйдет? Маритха вздрогнула. Раванга умрет, а не пустит Сына Тархи в мир Бессмертных. Тут, верно, скоро будет жарко. Или холодно. И уж точно мрачно. Только сначала надо дело доделать, освободиться… хоть так чудесно прильнуть к настоящему любящему сердцу, забывая про невзгоды.
— Тангар… — едва прошептала она. — Мне… больно…
Он тут же разжал свои тиски. Девушка отстранилась, потом не удержалась, сама на шею бросилась. И ничего, что тут эти двое. Подождут.
— Хороший, любимый… — шептала она ему на ухо все подряд, что приходило в голову.
Хоть кто-то ее любит! И притом безо всяких дверей.
Дверь. С сожалением Маритха отстранилась снова, виновато потупилась, потом набралась храбрости и прямо взглянула ему в глаза. Счастливые.
— Все потом, хорошо? У меня тут… дело есть. Последнее, — сцепила она руки перед грудью. — За этим сюда и шли. Управимся и пойдем отсюда подальше, хорошо?
Тангар кивнул.
— А ты… как?
— Я что, чумазая? Сильно? — Девушка подобрала упавшую шапку. Тут не холодно. Рукой пригладила волосы. — Я хорошо. Только устала. Вот закончу — и отдохну.
— А…
— Ты только ни про что не спрашивай. Сейчас. Хорошо?
— Хорошо.
Он готов был не спрашивать всю жизнь, лишь бы она не исчезала. По лицу видать. Раньше хранитель построже был. Раньше и Маритха так долго не пропадала.
— Где эта Дверь? — бросила она.
Счастье от встречи с хранителем тут же погасло, стоило вспомнить, за чем пришли.
— Я отведу тебя, — услышала она Аркаиса, и даже слезы почему-то навернулись.
— Не подходи к ней, — глухо прорычал Тангар. Девушка небрежно терла глаза, точно их запорошило здешней пылью.
— Прошлые уроки ничему тебя не научили? — насмешливо осведомился Сын Тархи.
— Я бы убил тебя, — подступил хранитель на шаг, не больше. — Если б мог.
— Пошли, Маритха.
Девушка двинулась за Темным, чувствуя спиной немой вопрос. Все потом. И если она только скажет, что не хочет вспоминать ни Храм, ни запретные земли, ни Аркаиса, хранитель никогда про это слова не скажет. Он и так, верно, думает, что ее принудили. Пускай думает. Это она наверху такая храбрая была. От отчаяния. А теперь… тяжело с открытыми глазами.
Тангар пошел рядом с ней, взяв один из факелов, освещая путь. В том не было нужды, но Маритха не стала отводить его руку. Приятно. Это его факелы горели в подземелье, как искра ее Источника в сердце. Он ждал ее. Немедля хочет позаботиться. Пускай.
Она улыбнулась, но тут же сморщилась, уткнувшись взглядом в спину Сына Тархи. Раванга шествовал сбоку, немного поодаль. С другой стороны трусила нарутха. Значит, Бессмертные все еще с ней.
Они пересекали зал. Маритха видела, как много таинственной вязи на его стенах. Она змеилась так высоко, что уже не разглядеть. И еще, из огромной пещеры то и дело открывались боковые выходы, как и тот, через который они попали в Храм. Если повсюду письмена, то тут и правда… за всю жизнь не перечитаешь, будь ты даже Великий из Великих.
