Наталья Тишь - Лунные дети (СИ)
— Но это маловероятно, — усомнился Кэл, слегка ошарашенный его словами. Инквизитор, не сумевший справиться с необученным магом, не может считаться инквизитором.
— Маловероятно, согласен. Но такой риск существует, — Каллаган откинулся назад и устало потер глаза. — Простите за лекцию, господин Эмонн. Вы говорили, что хотите еще встретиться с Алеком Маршейном? Если согласитесь подождать десять минут, то я вызову его сюда. Скоро перемена.
Он вежливо согласился, не в силах поспорить и все еще переваривая выданный практически на одном дыхании монолог. Со стороны казалось, что Каллаган отчитал его за неумение видеть дальше собственного носа, но Кэл понимал, что это не так. Что-то произошло в прошлом декана Академии, и это что-то оставило кровоточащую незаживающую рану, которую невозможно залечить ничем, кроме ухода на Небо. Но есть ли убийцам доступ в Небесный сад?
Маршейн отреагировал почти ожидаемо: он едва сдержался, чтобы не завопить и не запрыгать, Кэл видел, как у него от предвкушения дрожат руки. Наверняка хотел кого-нибудь обнять, и Кэл предпочел сделать шаг назад. Странная неприязнь, зародившаяся еще при первой встрече, поднималась темной волной, хотелось побыстрее уйти и, пожалуй, вымыть руки, словно он долго копался в липкой противной грязи, в которой кишели жуки и черви.
— Но ведь вы не требуете немедленного ответа, не так ли? — уточнил Каллаган, внимательно слушавший каждое слово. Он снова смотрел немного строго и цепко, но если недавние воспоминания растревожили его, то ни единым движением он не выдал этого.
— Верно. Господин Маршейн, вы ответите, когда я вернусь в Гестоль. Не могу сейчас назвать точную дату, все будет зависеть от разрешения Джудаса Ханрахана.
Последнее можно было бы и не говорить, но Кэл не удержался и был вознагражден: Маршейн присвистнул и тут же испуганно покосился на декана. Впрочем, не увидев неодобрения, снова расплылся улыбке и важно напыжился, словно ему предлагали стать не сыщиком, а, по меньшей мере, губернатором крупного города.
— Я подумаю, — обронил он, растягивая слова. — Встретимся и все решим окончательно на следующей встрече.
Кэл коротко кивнул, взглядом попрощался с Каллаганом и поспешно вышел за дверь, смяв угол разрешения для Элиш. Алек Маршейн ему решительно не нравился, но лучшего кандидата на замену Брэндану пока не было.
А спустя час выяснилось, что едут они в Берстоль втроем: Кеннет наотрез отказался отпускать Элиш одну. На возражение Кэла, что они будут вместе, Кеннет пренебрежительно хмыкнул и закатил глаза. Элиш только тяжело вздохнула. Судя по ее растрепанному виду, Кеннет и Джет долго убеждались, что с их воспитанницей все в полном порядке. Естественно, они были в курсе случившегося. Кэл подумал, что ему сильно повезло, что сначала он отправился к Каллагану. В противном случае дядя мог бы попытаться оторвать голову и сказать, что так и надо.
— Выезжаем вечерним поездом, — предупредил Кэл, отдавая Элиш разрешение. — И, дядя, тебе придется докупить билет, я не рассчитывал на третьего.
— Сейчас съезжу и куплю. Ты такой голодный?
— Что? — не понял Кэл.
— Бумага, — Кеннет кивнул на документ. — Такой чувство, что ты его сначала пожевал, но потом понял, что невкусный, и выплюнул.
Элиш прыснула, прячась за злосчастным разрешением.
— Думаю, бумага в Академии не слишком питательна, — заявила она и снова захихикала. — Видел бы ты свое лицо, Кэл!
Он только вздохнул, заметив хитрый дядин взгляд, и отвернулся.
— В семь около штаба. И не опаздывать.
Вслед донеслось только приглушенное хихиканье, и Кэл поспешил выйти из таверны, пока не сгреб Элиш в охапку и не увел за собой. Глядя на нее спустя полсуток после ночного приключения, он все отчетливее понимал, что неосознанные желания, возникшие при первых встречах, оформились в конкретные цели. Он хотел видеть ее рядом, хотел обнимать ее, целовать, засыпать вместе и просыпаться так же, вопреки всему, включая здравый смысл. Но сейчас нельзя было отдаваться на волю этим желаниям: лунные действовали слишком быстро, и пока приходилось признавать, что они коршуны, а все остальные смахивали на полевок, не подозревающих об охотнике, который был готов схватить добычу в любой момент.
Можно было бы переехать в другое здание, сменить местоположение штаба. Макэлрой предлагал так поступить, чтобы в новом здании ничто не напоминало о случившемся. Начать с чистой нити, так сказать, но Кэл наотрез отказался. Сыщики должны помнить об убийстве, должны видеть, где это произошло, и тогда их ненависть поможет отыскать собачье гнездо быстрее. Ненависть придаст силы, не позволит опустить руки и в нужный момент повернет «ключи» до упора. Но чтобы эта же ненависть не сожгла парней, необходимо было действовать, Кэл понимал, только пока приходилось ждать. Впрочем, он отдал приказ медленно, но верно прочесывать Гестоль, обследовать все подозрительные дома и заброшенные районы — лунных так не поймать, но вычистить город от более мелких шавок тоже полезно.
В Берстоле на этот раз царило настоящее лето. Похоже, столица расщедрилась и решила показать северным гостям, что такое настоящая жара: солнце пригревало, на небе не было ни намека на облачко, даже ветер притих. Элиш сморщилась, принявшись тут же демонстративно обмахиваться.
— Может, вернемся в Гестоль? — недовольно поинтересовалась она. — Через два дня осень, а здесь как будто об этом не знают.
— На севере зима больше половины года, а в столице и дальше на юг — лето, — буркнул Кеннет, запахнув плотнее плащ. Кэл с сочувствием покосился на дядю: у него не было ни единой возможности раздеться.
— Ладно, мальчики, — Элиш встряхнулась, словно кошка после воды и потерла ладони. — Куда сейчас?
Кэл невольно грустно улыбнулся, глядя на нее: любопытный лисенок, каким была Элиш, впервые оказавшаяся за пределами Гестоля, на глазах обратно возводил колючие стены, оставляя лишь маленькое оконце для самых близких. Излишне любопытных ждал только щелчок по носу и острые зубы, если колючки не остановят. Интересно, к какой категории сейчас относится он сам?
— Кэл? — Элиш помахала рукой перед носом, привлекая внимание. — Я понимаю, что ты местный, но северные жители могут растаять. Или свариться, — она покосилась на мрачневшего с каждой минутой Кеннета. У того на лбу уже выступила испарина, он едва ли не ежесекундно нервно дергал плащ, норовя в конце концов порвать ткань. Кэл перехватил его руку.
— Дядя, прекрати.
Кеннет фыркнул, как застоявшийся конь, но послушно спрятал здоровую руку в карман.
