Ирина Котова - Королевская кровь. Книга третья
— Ничего, — весело утешил ее будущий муж, — через пару лет ты войдешь в пору, у нас начнут рождаться дети, и тебе станет не до глупостей.
— А не раньше? — уточнила Полина. — Детей, я имею в виду, раньше не будет?
— Нет, Полюш. Ты маленькая же еще. Пока твоя медведица не созреет, детей у нас не может быть.
— Угу, — проворчала она, что-то обдумывая. Все же решилась. — Демьян. А у вас зачатие… в каком облике происходит?
— В любом, — ответил он спокойно. — Если обе ипостаси зрелые. Так что я жду не дождусь, когда смогу вывезти тебя в лес, отпустить, дав фору, а потом, — тут его голос совершенно понизился, — начать на тебя охоту. Пойти по следу, нагнать и…
— Я к этому никогда не привыкну, наверное, — сказала она, краснея.
— Привыкнешь, — улыбнулся Бермонт, любуясь на ее смущение. — Потом будешь воспринимать просто как смену одежды. Мы все так живем, Поля. В этом нет ничего противоестественного, такими сотворила нас природа. Вторая ипостась — это ты тоже, просто в шкуре и с другими инстинктами. Когда оборачиваешься, животное начало сильнее, конечно. Обычно противиться ему очень трудно по полнолуниям, но есть и другие даты. В конце лета у нас Михайлов день — тогда все мы выходим в леса, оборачиваемся. Люди знают, что нужно сутки сидеть по домам, а мы охотимся, в драки вступаем. Часто тогда и образуются пары, а на следующий день играются свадьбы. Хотя тех девушек, кто рожает после Михайлова дня без брака, никто не осуждает, дети воспитываются в клане. А уж тем, кто женат, сам Хозяин Лесов велел.
— А если я не смогу… или не захочу? — грустно спросила Полина. Для нее это было как-то слишком.
— Заставлять я тебя не буду, Полюш, — мягко ответил Демьян. — Не беспокойся раньше времени. Потом, когда созреешь, твоя медведица подскажет тебе, как правильно.
За окном усилился гул — они выехали на площадь перед подъемом к подножию скалы, на которой стоял замок Бермонт. На город быстро спускались сумерки, и полная луна уже поднималась по небу, изо ртов людей шел парок, ярко горели фонари, и замок практически невозможно было разглядеть — он казался просто возносящейся вверх темной громадой с горящими квадратиками окон. По периметру площади были выстроены солдаты в парадной форме, за ними кричал приветствия народ. Полина снова подняла руку, заулыбалась.
— Какие планы на сегодня, Демьян?
— У тебя самый главный план — постараться сохранить разум во время оборота, — ответил он, не поворачиваясь. — Не уверен, что получится, но постарайся. Просто думай об этом. Считай самовнушением.
— Слушай, — протянула она, — а ты не мог бы меня в медвежьем виде сфотографировать? Мне страшно интересно, как я выгляжу…
Кажется, он улыбнулся.
— Ты выглядишь как меховая медвежонка. Если случится чудо и постоишь на месте несколько секунд — сфотографирую. Или во сне, правда ты не разглядишь ничего — ты нос прячешь под лапу.
Пол представила себя спящей и сама от себя умилилась.
— А может я вообще не обернусь сегодня? — она с сомнением посмотрела на луну. — Я ничего не чувствую.
— Обернешься, — расстроил ее будущий муж. — Спать захочешь и обернешься. Не переживай, время еще есть. Сейчас поприветствуем гвардейскую часть, затем пообщаемся с журналистами и ужин. Мама еще хочет с тобой поговорить…
— Надеюсь, подарки закончились, — пробурчала Пол, жмурясь от вспышек фотокамер — машина замедляла ход, выезжая мимо журналистов к основанию скалы, — а то после кольчуги, которую почему-то назвали свадебной ночнушкой, я теперь боюсь бермонтских обычаев. Железного нижнего белья, например, которое ты по традиции должен разгрызть в первую брачную ночь.
Демьян засмеялся.
— Оно меня не остановит, Пол. Я тебя вытащу из любых доспехов.
— Уж надеюсь на это, — сказала она провоцирующим жарким шепотом — и он повернул голову, блеснул желтыми звериными глазами, так, что по спине пробежал возбуждающий холодок. Тут же отвернулся — машина остановилась, — открыл дверь, вышел. Крики стали громче, и Полли поправила шубку, сделала несколько вздохов — что ни говори, а нервничала. И с улыбкой подала руку открывшему дверь уже с ее стороны Демьяну. Фотокамеры вспыхивали почти непрерывно, с нарастающим треском щелчков, люди гудели и орали, а принцесса с десяток минут улыбалась, махала и кивала своим будущим подданным, заполонившим темную северную площадь, чувствуя, как щиплет щеки морозец, моргая от вспышек и света фонарей и ощущая крепкую и теплую ладонь короля Бермонта на своих пальцах.
Гвардейские части выстроились во внешнем дворе замка, у высокой стены, за которой была пропасть — владения Демьяна возносились над городом метров на сто, не меньше. Поля, вспоминая, как кавалькада машин въезжала в огромные ворота у подножия скалы и как нависала над ними каменная громада, с недоумением задавала себе вопрос — как она вообще решилась карабкаться сюда? И ведь выбрала не эту сторону, где стена и казармы, и склон более пологий, нет, полезла сбоку, когда было темным-темно, чтобы никто не увидел, и преодолела и скальное основание, и всю стену замка до крыши. Решилась бы сейчас?
«Если б на кону стояло что-то такое же важное — решилась бы», — ответила она сама себе, слушая приветствие командного состава части. Солдаты стояли, вытянувшись по струнке, дружно орали «Здравия желаем, Ваше Высочество», она звонко выражала восхищение достойными воинами, придворные дамы замерзшей стайкой стояли у нее за спиной. Демьян при этом вид имел ну очень суровый. И не подумаешь, что только что в машине шутил с ней на пару.
— А что это такое? — тихо спросила она у жениха, кивая за спины солдат — там в свете прожекторов виднелась длинная полоса каких-то бревен, мостиков, лестниц, переходящих в брусья, стен размером в три человеческих роста.
— Полоса препятствий, для тренировок, — ответил он, подавая Полине руку. — Пойдем, посмотришь.
— Пойдем, — радостно шепнула Полли, — а то я задубела тут стоять. Как вам не холодно?
— Мы легко переносим холод, — улыбнулся Демьян, — ты тоже привыкнешь.
Они прошли мимо построившихся служивых — командиры отдали команду «Вольно!», и мужчины, пропустив свиту, двинулись за ними. Видимо, любопытство было берманам не чуждо. Дамы, остановившиеся неподалеку, сопели покрасневшими носами и аккуратно разглядывали офицеров, наблюдавших за происходящим с невозмутимыми лицами. Марья Васильевна едва заметно хмурилась. Впрочем, интуиция у нее всегда была на высоте.
— И что, — громко спросила принцесса, пройдя вдоль полосы — сложность впечатляла, — все могут ее преодолеть?
