Гай Гэвриел Кей - Львы Аль-Рассана
— Но, по правде говоря, этот день будет казаться мне фальшивым, если мы притворимся, будто ничего не произошло, не изменилось. Я не могу притворяться. Аммар, ты импровизировал для королей и халифов, окажи честь дню моего рождения и сделай то же для меня. Или я прошу слишком много?
Выражение лица Аммара изменилось. Он поставил свой бокал.
— Это мне ты окажешь честь, — тихо ответил он. — У тебя есть тема?
— Ты знаешь тему.
Обе женщины подошли ближе и теперь, закутавшись в шали, сели рядом на каменную скамью.
Воцарилось молчание. Они смотрели на ибн Хайрана и ждали. Сверху доносился смех их детей, звенел над садом из открытого окна.
Аммар произнес:
Спроси Фезану что стало с Фибасом,
И где Ардена, и Лонза где?
Где Рагоза, обитель учености,
И остались ли там мудрецы?
Где Картады стройные башни
В красной долине власти?
Где Серии праздничный шелк?
Где Тудеска, Элвира, Алхаис,
Где Силвенес сокрылся во тьме?
Где дворов многочисленных арки,
Совершенство садов Аль-Фонтаны?
Фонтаны рыдают от горя,
Как любовник при виде рассвета,
Что его разлучает с любимой.
Они в печаль погрузились
По львам, ушедшим навеки,
По возлюбленному Аль-Рассану,
Который исчез навсегда.
Мерный, красивый голос смолк.
Альвар поднял глаза к небу. Показались первые звезды. Белая луна скоро взойдет над Сореникой. Сияет ли она над полуостровом к западу от них?
Время навалилось на него, подобно гире. Оба сына Родриго стали взрослыми. Один стал министром, другой — главнокомандующим Эспераньи. Они служат королю Рамиро Великому. А Родриго лежит в Эстереней, под статуей, под камнем.
Альвар снова наполнил свой бокал и поставил его нетронутым на скамью рядом с собой, в качестве жертвенного возлияния. Он встал, протянул руку Аммару, нога которого так до конца и не зажила после того боя в сумерках у Силвенеса.
— Пойдем, — произнес он. — Уже темно и холодно. Я думаю, нам всем нужен свет, и дети.
Он увидел, что Джеана поставила свой бокал на стол рядом с собой, как это сделал он. Мариза провела их в дом. Тихо сказала что-то слугам. В тот вечер они ужинали вместе в ярко освещенной комнате, где горели два камина, под смех своих сыновей и дочерей. Было уже очень поздно, когда Аммар и Джеана с детьми ушли домой; их дом стоял совсем близко от дома Альвара.
Альвар слушал, как Мариза и няня укладывают двух слишком возбужденных молодых девушек. Он поднялся наверх, чтобы пожелать дочерям спокойной ночи, а потом они с женой прошли по коридору в свою спальню и закрыли дверь, и задернули шторы, отгораживаясь от ночи.
Снаружи свет белой луны озарял двор, заливал воду и мелких, быстрых рыбок в воде. Серебрил оливы и фиги, высокий кипарис у покрытой плющом стены и поздние травы. И этот бледный свет падал на три бокала вина, которые нарочно оставили, наполненными до краев, на каменном столе, на каменной скамье и на краю фонтана…
