Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
Кое-кто поддержал его — слава Луне, не все. Морика чиркнула большим пальцем по ладони Мордрея, и тот на миг сжал её пальцы, показывая, что всё понял.
— Хорошо, — громко сказал он, поднимаясь на ноги. — Убей её, если хочешь. Только сначала попробуй убить меня.
Желна взревел, со скрежетом выхватывая из ножен свой штык-нож. Он перескочил через костёр и бросился на Мордрея, а вместе с ним — двое других мужиков. Своим тесаком Мордрей отразил удар Желны и тут же пнул его в колено, заставив повалиться на землю. Тут же он обернулся и встретился лицом к лицу с другим противником. Тот взмахнул ножом и глубоко распорол кожу и мышцы на груди Мордрея, но тут же был убит. Третьего Мордрей пинком отшвырнул к костру. Тот упал прямо в огонь и завопил от боли. Сгребя в кулак его горящие волосы, Мордрей задрал его голову назад и полоснул ножом по горлу.
Желну Морика убила уже сама. Она выбросила вперёд руку с оттопыренными указательным и средним пальцами и вонзила их ему в оба глаза до упора. Закричав, он конвульсивно задёргал руками и ногами, но его песенка уже была спета.
Покончив со своими противниками, Мордрей кинулся к Морике и, бережно обхватив её, поставил на ноги. Широко открыв глаза, атаманша обвела взглядом оборотней, разбежавшихся от драки кто куда.
— Вы что, — проговорила она, — забыли, кто здесь главный?
Ответом было молчание. Они медленно начали подходить к ней, пряча глаза — видимо, у всех рыльце было в пушку. Морика посмотрела на труп Желны, потом подняла голову.
— Кто ещё будет бунтовать — закончит как он, — сказала она. — Всем понятно?
Кое-что забормотал что-то в своё оправдание, но Морика не расслышала слов — новый приступ боли скрутил её левый бок и живот, и только собрав все силы, она смогла удержаться от того, чтобы не застонать или не пошатнуться.
— Нам больше нечего здесь делать, — заговорила она. — Тенве всё ещё не наш, мы не выполнили приказ вождя. Но ещё ничего не потеряно. Я жива, и живы вы все. Мы ещё докажем вождю, что нас так просто не возьмёшь… и людям тоже.
Она перевела дыхание. Все вокруг смотрели на неё — с угрюмой усталостью, с немым восхищением, и все — со страхом.
— Выступаем на юг, — сказала Морика. — К Клыкастым Горам.
Глава четвёртая
Горы и подземелья
1
— Вот это да! — восхищённо воскликнул Октай, глядя вперёд из-под ладони. — Это всё один город?
— Ретаке гораздо больше, — улыбнулся Рэйварго. Все трое стояли на высоком холме, с которого открывался великолепный вид на Увик. Город раскинулся по обе стороны реки, которую пересекало несколько высоких мостов, и в ясном утреннем воздухе был виден как на ладони. За рекой была промышленная часть — множество заводов и фабрик, большинство из которых были кожевенными, окружённых тёмными и убогими рабочими кварталами. Ближе к путешественникам располагались спальные и торговые районы, куда более красивые и благоустроенные — белый и красный кирпич ладных домов, блестящие жестяные крыши, зелень парков и кое-где — искорки фонтанов. В центральной части к небу тянулись десятки зданий, некоторые из которых были более чем в двадцать этажей. Рэйварго указал на самое высокое из них:
— Вон та высотка — самое старое высотное здание в Бернии. Оно было построено в 1937 году. В нём сорок один этаж.
— А что там находится?
— Сейчас там много чего есть. Газеты, магазины и всё прочее. А поначалу была контора одного богача по фамилии Гимбер. Жуткий был скряга. Однажды его дочь поскользнулась на льду и сломала руку. Он сказал, что у детей кости мягкие и быстро растут, значит, нужно просто перевязать покрепче и кость срастётся. Только она не срослась. Началось воспаление, и в конце концов руку ампутировали.
— Ого! — присвистнул Октай. Веглао приподняла брови:
— Надеюсь, твой друг не окажется такой сволочью.
— Гилмей хороший, — заверил её Рэйварго. Но девушка почувствовала в его голосе хорошо скрытую неуверенность, и ей это не понравилось.
— Я научил Бирлюса читать, — улыбнулся Рэйварго, — так что старого друга уж точно смогу уболтать.
Это было правдой. Рэйварго научил Бирлюса читать — в этом и заключалось его обещание. Правда, пока что грифон мог только читать крупные заголовки газет, которые друзья приносили в пещеру. Этот процесс выглядел так: грифон поворачивал голову набок, яростно щурил свой жёлтый глаз, всматривался в заголовок и потом громко, с нескрываемым самодовольством, выкрикивал каждый слог. Вспомнив Бирлюса, Веглао непроизвольно улыбнулась. Она и не думала, что будет так по нему скучать.
Гилмей и его семья переехали в предместье Увика около четырёх лет назад, во-первых, из-за того, что отчим Гилмея был из этого города и не хотел жить больше в Донирете, казавшемся ему жутким захолустьем, а во-вторых, от Увика было не так далеко до Ретаке и Гилмей мог ездить домой гораздо чаще, чем раньше. Теперь у них был дом на окраине — туда-то Рэйварго и его друзья и держали путь. Прошло уже почти три недели с тех пор, как они спустились с Лесистых Гор. В Тенве, где больше не чувствовалось присутствия оборотней, они заходить не стали и пошли прямо на юго-запад. Долгое путешествие измотало их, вдобавок до полнолуния оставалось не так уж много, и провести его надо было подальше от людей. Рэйварго намеревался взять у своего друга в долг деньги на билеты до Станситри. Поэтому вчера они выкупались и выстирали одежду в озере недалеко от города, чтобы иметь не такой дикий вид.
Они не стали заходить в город, а пошли сразу к дому Гилмея. Рэйварго отлично знал дорогу — он не раз приезжал сюда летом, по пути в Донирет. Всю дорогу он думал о своём доме, который был совсем близким и абсолютно недоступным, и потому настроение у него было задумчивым и печальным.
К дому вела широкая тропинка, с обеих сторон обсаженная деревьями. Ветви, сплетаясь над дорогой, бросали на неё прохладную тень. Наконец они вышли к широкому, приземистому деревенскому дому, на стены которого, обшитые свежими светлыми досками, бросали узорную тень молодые клёны и липы, рассаженные вокруг. Дом стоял на поляне, неподалёку от него была сооружена высокая деревянная беседка. Из приоткрытого окна доносилась неторопливая вальяжная мелодия — играл патефон.
Наружная дверь дома, сколоченная из крепких досок, была распахнута, внутренняя, со стеклом и занавеской, прикрыта, но не заперта. Веглао и Октай остановились в нерешительности, пропуская вперёд Рэйварго, но даже тот почему-то слегка оробел, поднимаясь на крыльцо, хотя, казалось бы, на правах друга Гилмея имел полное право сюда ходить. Подойдя к двери, Рэйварго постучал в неё согнутыми пальцами и стал ждать.
