Тамара Воронина - Приносящая надежду
Корин же то обрушивал дерево (конечно, эльфы успевали удержать или оттолкнуть падающий ствол), то устраивал водоворот, когда они переправлялись через реку, то наводил на них стаю волков… Что интересно, волки ушли сами, когда увидели Лену, и она невольно вспомнила того, первого, который приходил к ней за помощью. Однажды в ляжку Милиту вонзилась здоровенная лесина, прилетевшая неведомо откуда, эльф заорал не своим голосом, но Гарвин тут же повалил его на землю, деревяшку выдернул, пачкаясь в крови, и исцелил рану, хотя и не до конца. Он был уверен, что организм должен справляться сам, потому остановил кровотечение и заставил Лену зашивать огромную дыру в Милитовой ноге, а тот уже, конечно, не орал и даже не стонал, только шипел тихонько, когда было очень уж больно. Несколько дней они провели на месте, Милит бодро скакал по лагерю на костылях, которые соорудил шут, и заживало на нем быстрее, чем на собаке. Наверное, начальное исцеление Гарвина провоцировало и ускоряло процессы регенерации. К концу пятого дня Лена сняла швы (Милит даже не дернулся ни разу), а не шестой день они отправились дальше, разгрузив рюкзак Милита (Лене наконец-то доверили нести ее же собственные травы), а он, заметно прихрамывая и опираясь на палку, шел налегке.
— Я боюсь, — сказал тихо шут, — что Корина действительно придется убить. Он, по-моему, просто сошел с ума.
— И давно, — поддакнул Милит. — Чтобы эльф хладнокровно… нет, уж на что я воспитан в старых традициях, я… я согласен.
— А я так даже и обещал, — буркнул погруженный в себя Гарвин. — Только не вяжется что-то. Бродила умная мысль, так спугнули…
— Да, — сокрушенно согласился Маркус, — это такая редкость.
— Ну да, ты у нас мыслитель… Аиллена, что тебе говорил Кристиан? Дословно?
— Что мы справимся с Корином.
— Мы? Ты уверена?
— Что я справлюсь с Корином.
— Ага, — пробормотал Гарвин. Ветер, надоедавший уже третий день, аккуратно вздыбил его длинные волосы и уже куда менее аккуратно швырнул ему на лицо. Гарвин раздраженно отбросил их за спину. — Я иногда понимаю, почему люди стригутся коротко.
— А чего? — удивился Милит, давно уже связавший свою золотистую гриву в хвост. — Мне вот не мешает.
— А я не лошадь, чтоб хвостатым ходить, — отстраненно сообщил Гарвин, о чем-то напряженно думая.
— Кстати, Делиена, не пора ли тебе сделать из нас с шутом людей? А то еще чуточку — и в эльфов превратимся. Лохматых, словно женщины.
Лена пообещала подстричь их, как только стихнет ветер. Шут потрогал отросшие и потому волнистые волосы и покачал головой. Он категорически не хотел быть похожим на эльфа, но как-то признался Лене, что причина еще и чисто эстетическая: волосы у него вились крупными волнами, и голова существенно перевешивала худое тело. Стригся он не так коротко, как Маркус, стараясь замаскировать острые эльфийские уши. Лена как-то спросила, неужели даже дворцовый цирюльник не понял, что в нем есть эльфийская кровь, и узнала, что понять-то он, конечно, понял, но стриг шута именно что личный королевский цирюльник, а на особ, которым дозволялось приближаться к Родагу так близко, Гильдия магов накладывала кучу заклятий, так что рассказать они ничего и никому не могли. А так — да, конечно, видел и наверняка догадался. Маркус тут же спросил о женщинах, с которыми шут оказывался в постели, и тот пожал плечами: не за уши же они меня там хватали. Он ведь, в общем, не скрывал, что полукровка, спросили бы прямо — прямо бы ответил, но не спрашивали. Маги и так знали, Кир Дагот, скорее всего, тоже, потому что трудно было представить, чтоб Верховный охранитель не знал каждый день жизни человека, столь близкого королю… Может, знал и отец Родага. А вообще, ничего удивительного, потому что быть полукровкой и даже эльфом в Сайбии не считалось преступлением.
— Думаю, что именно тебе и придется справляться с Корином, — вздохнул Гарвин.
— Это и есть умная мысль? — удивился Маркус. — Мне нравится. Пусть женщина справляется со здоровым мужиком, а мы в сторонке постоим и посмотрим, как он ее кулаками мутузит.
Гарвин покусал губы и очень неохотно сказал:
— Иначе я не могу истолковать…
— Видение? — быстро спросил шут.
— И не одно. Не спрашивай, Маркус, как я пришел к этому выводу, я способы толкования лет тридцать изучал. И просто не смогу объяснить тебе. Хорошо бы, чтоб я ошибся. Уж поверь, мне это нравится не меньше твоего.
— Ты вообще как себе представляешь? — завелся Маркус. — Что она его зарежет или удавит? А что с ней потом будет?
— Разве я сказал — придется убить? Я сказал — придется справляться. Я не вижу смерти Корина. Старался просматривать…
— Гарвин! — ахнул Милит. Тот поморщился.
— Привыкнешь когда-нибудь или нет, что я всю жизнь нарушаю все запреты? Не хотите, чтобы я впредь говорил о… видениях, значит, не буду.
— И между прочим, Владыка тоже просматривал, и что — ему можно, а Гарвину — нет?
— Прости, — устыдился Маркус. — Я не об этом.
— Ладно, как говорит Аиллена, проехали.
— А она справится? Это ты просматривал?
Гарвин долго молчал, потом заставил себя произнести:
— Я его не вижу. Значит, справится. Не люблю я об этом говорить. Только я еще ни разу не ошибался… ну, то есть видения меня не обманывали ни разу. Истолковать мог как-то… неточно. Наверное, мне вообще не стоило даже начинать.
— Но Кристиан и правда именно так сказал, — заступилась за него Лена. — И дракон тоже говорил, что я со всем справлюсь. А вы как-то очень уж прямолинейно все понимаете: справиться ведь не всегда равно убить.
Шут обнял ее. И даже поцеловал. Нисколько не стесняясь остальных, даже Милита, а ведь он был необычно деликатен для этого мира.
— Просто нам не хочется, чтобы справлялась ты, — объяснил Маркус. — Унизительно. Четверо мужиков — а ты справишься… И на кой мы тебе тогда сдались?
— Я вас просто люблю.
Все заулыбались.
— А приятно слышать, что тебя кто-то просто любит, — признал Маркус. — Очень приятно. Не женщина — с вашей сестрой это бывает, любовь… до рассвета. А вот так. Не за великие мужские достоинства, а просто так.
— Любовь у нас тут взаимная, — слегка усмехнулся все еще напряженный Гарвин. — Что редко бывает в жизни.
— Почему — редко? — спросил шут. — Вот ты любил жену — разве не взаимно? Или детей? Или брата?
— И даже отца с матерью. Но это семья. Это как-то привычно. Ох, Рош, прости, я просто глупый эльф, не вспомнил, что тебя действительно никто никогда не любил.
— Раньше — никто. Зато сейчас… словно в возмещение прежней жизни, — засмеялся шут. — Там впереди не город?
