Элизабет Мун - Клятва наемника
Как-то раз вечером один из них обратился к ней:
— Давай, Пакс, развлечемся. С такими шрамами, как у тебя… ты явно умеешь орудовать мечом. Давай посмотрим, на что ты способна.
Он легонько дотронулся до нее мечом, но Пакс стремительно ухватилась за лезвие и с силой отбросила его от себя. Меч покатился по земле. Стражник посмотрел на нее выпученными глазами:
— Эй! Ты, ненормальная, не смей этого делать! Ты же сломаешь его!
— И не говори, что защищалась… что с тобой, какая муха тебя укусила? — Другой стражник схватил ее за руку.
— Оставь ее, Кэм…
— Оставить ее? Нет! Когда-нибудь я буду капитаном, и у меня будет свое войско. У кого ты сражалась, Пакс?.. Расскажи нам.
— У Пелана, — прошептала она. У нее перехватило дыхание, и она боялась сделать следующий вдох.
Кэм отпустил ее руку.
— Что? Я не могу поверить в это! Ты служила в Красном отряде герцога? Но когда?
— Года два тому назад…
Они оба смотрели на девушку с изумлением. В их глазах отражалось блики костра. Пакс отвернулась в сторону.
— Что же случилось? Тебя выгнали оттуда? — не отступался от нее Кэм.
— Нет, я… — Пакс уставилась на языки пламени.
— О, Пакс, не говори загадками. Так что же случилось?
— Я… ушла… оттуда сама, — с трудом проговорила она и больше не смогла произнести ни звука.
Старший стражник, худой смуглый мужчина, утверждавший, что сражался когда-то с королевской охраной в Тсайе, смотрел ей прямо в лицо.
— Ты ушла сама… Гм… Ты не могла получить такие раны, не сражаясь, хотя для ветерана ты еще слишком молода. Но ведь ты была ранена, верно?
Пакс лишь кивнула, не в силах что-либо сказать.
— И именно поэтому ты ушла от Пелана? Она отрицательно покачала головой.
— Когда ты ушла оттуда… нет, у тебя есть и новые раны. Что-то случилось… по их виду — в течение нескольких последних недель.
Она закрыла глаза, чтобы уклониться от его взгляда, но чувствовала его кожей. Все молчали; она слышала, как языки пламени шипели на ветру, а дождь со снегом барабанил по крышам повозок.
Наконец Пакс открыла глаза. Стражник повернулся к подошедшим товарищам со словами:
— Я думаю, она сказала правду. Никто не отважится лгать о том, что служил у Пелана. У нее есть шрамы, какие бывают только у настоящего воина; но что-то сломало ее. Я бы не хотел, чтобы такое случилось со мной. Давайте лучше оставим ее сейчас одну.
— Но, Джори…
— Давайте оставим ее одну, Кэм. Ей и так тяжело. Не надо к ее бедам ничего добавлять. — С этими словами он увел остальных к другой стороне костра.
Пакс вернулась к своей работе и остаток ночи провела без сна. Она начала осознавать, что не может в глазах людей сойти за простого рабочего, ее раны всегда будут напоминать о ее прошлом. Люди, с которыми она встречается, будут ожидать от нее того, чего у нее больше нет… и каждая встреча будет похожа на эту.
Через два дня на караван напала банда разбойников. Они ехали сквозь чащу, и охранники не могли разглядеть как следует, откуда на них напали. Бандиты стащили Кериса Сабенссона с лошади и обрезали постромки первой повозки прежде, чем охрана успела оказать сопротивление. Гуртовщики отреагировали быстрее. Они защищали повозки длинными палками, которые всегда держали при себе, остальные побежали вперед, чтобы поймать лошадь Сабенссона. Пакс, сильно испугавшись, так и застыла на месте. Она не могла двигаться, не могла ничем помочь. И когда схватка была окончена, хозяин каравана, которого к этому времени усадили в первую повозку и наложили перевязки, подозвал ее к себе и начал сердито отчитывать:
— Мне не нужны глупые, трусливые недоумки… Уж лучше мне было нанять пьяного свинопаса, он и то был бы проворней. Убирайтесь с глаз долой! Возьмите деньги… хотя вы и не заработали их!
Он бросил несколько монет в сторону Пакс. Одна из них ударила девушку по лицу. Затем торговец кивнул гуртовщику, и тот подтолкнул вола, чтобы ехать дальше. Пакс отступила в сторону, давая им проехать. На монеты, лежавшие у ее ног, она даже не взглянула. Сидевший на второй повозке Кэм махнул ей рукой, но девушка едва это заметила. Она невидящим взглядом смотрела, как одна повозка за другой проезжают мимо нее и волы поднимают клубы пыли.
К ней подъехал Джори, сидевший верхом на лошади хозяина. Он протянул ей небольшой кожаный мешочек:
— Возьми, Пакс. Здесь немного… что мы… я имею в виду… Я знаю, какие солдаты служат у Пелана… Будь осторожна, слышишь?
Пакс долго стояла на проселочной дороге, зажав в руке мешочек. Наконец она засунула его под ремень и отправилась в путь.
Недобрая слава о ней уже достигла ближайшего города. Все еще рассерженный торговец описал ее поведение в самых мрачных тонах. Поэтому Пакс, едва держась на ногах от усталости, все же побрела дальше — туда, куда торговец со своим караваном еще не добрался. Зайти на постоялый двор не осмелилась, но все же купила немного хлеба у булочника. В следующем городе, встретившемся ей на пути, после ночи, проведенной в разрушенном сарае, она наконец нашла работу на большом постоялом дворе.
Хозяин, пристально всмотревшись в ее лицо, сказал:
— Работа у меня есть, но только не в помещении, а во дворе. Перетаскивать навоз, задавать корм животным, чистить стойла в конюшне… вы умеете все это делать?
Пакс утвердительно кивнула.
— Спать будете в сарае… или в конюшне, если там будет место. За работу буду вас кормить и платить медную крону в неделю…
Пакс с тоской подумала, что она, должно быть, вновь очутилась в Тсайе… монеты в Финте назывались по-другому…
— Вы умеете обращаться с лошадьми?
Она покачала головой, вспомнив о случае в Фин-Пенире, когда Соке ускакала от нее. Каким-то образом ее страх передавался лошадям и сделал их пугливыми.
— Это плохо… Они могут лягнуть вас. Тогда хоть не стойте у них на пути. По крайней мере конюхи будут довольны, что им не придется больше выполнять грязную работу.
Так и повелось. Дважды в день Пакс выносила из конюшни навоз, чистила стойла, устилала пол соломой, кормила животных. Работа начиналась до рассвета и продолжалась до тех пор, пока последний постоялец не приходил на постоялый двор. Сарай, в котором спала Пакс, находился рядом с кухней и наполовину был заполнен поленьями для печи; одна его сторона примыкала к стенке, где в доме был большой очаг, и по ночам он все же немного согревал сарай.
Но это было единственное удобство. У Пакс не было места, где она могла бы помыться. И видимо, по мнению хозяина, у нее в этом не было нужды. Когда девушка спросила его об этом, он был явно удивлен. И она не стала больше ему ни о чем напоминать.
Что касается стола, то здесь хозяин был более великодушен: хлеб, суп и каша и остатки обеда его семьи. Правда, этих остатков перепадало Пакс не так уж и много. Поживиться хотели все: слуги, работающие на кухне и в доме, конюхи.
