Владимир Корн - Звезда Горна
Когда я поинтересовался причиной столь необычного явления, мне охотно объяснили, что такая вынужденная мера вызвана тем, что сбежал опасный преступник, так называемый Говальд. Сначала я даже не понял, о ком идет речь.
— Ну как же, это тот самый Говальд, его еще Лютым называют. —
Вот это новость, как же могло такое случиться, ведь герцог говорил, что этого самого Говальда отправят под усиленным конвоем. А он и был усиленным, ответили мне. Из Тромера его отправили в специальной карете, прообразе столыпинского вагона, в сопровождении тридцати конных стражников, что втрое больше обычного конвоя. И вот, буквально два дня назад, сообщники напали на конвой и освободили его. Сколько же их было, этих самых сообщников, поинтересовался я. Да кто его знает, никого в живых не осталось, но говорят, что не меньше сотни.
Странно, что нападение случилось так недалеко от столицы. У людей Говальда было достаточно времени, чтобы сделать это еще в Майронском лесу, конвой движется медленно, останавливаясь на ночевку только в населенных пунктах, но теперь о причинах можно только догадываться. Самое страшное было не в этом, Говальд после своего освобождения посетил Свинушки, те самые, о которых был вчера разговор. У Грегора там оставались мать с отцом и младшая сестренка, девица на выданье.
Вчера Грегор так и заявил Шлону, что до последнего времени считал его другом и даже собирался выдать за него свою сестру. А какая она красавица, а какая умница и как замечательно готовит, одни ее пироги чего стоят, расписывал он. Грегор был большой любитель поесть, на этой теме они и сблизились со Шлоном, да еще на любви выпить бутылку другую и спеть на два голоса.
Нет, конечно, добавил Грегор, Шлон тоже неплохо готовит, когда больше действует руками, а не языком, наблюдая за тем, как тот помешивает свою кашу. Но теперь не стать им никогда родственниками, а Милица такая вся, прямо как сдобная булочка, не худосочная, о какую можно и синяки набить. У него даже свидетель нашелся, подтвердивший правдивость его слов. И напрасно Шлон заявлял после его слов, что хотел сказать вовсе не Свин, а Кабан, Дикий Кабан, коего даже тигры боятся, Грегор был неумолим. Гусь, пусть даже орел, свинье не товарищ, что-то вроде того заявил он, но котелок полный добавки благосклонно принял.
И вот теперь Грегор сидел на лошади бледный как полотно и руки его ощутимо подрагивали, слишком свежи еще были в памяти Счастливки.
— Грегор, вперед, показывай дорогу — скомандовал я, наскоро откланявшись. И мы помчались, свернув с тракта, прямо через поля, на пределе своей скорости.
Свинушкам повезло больше, село было крупнее Счастливок раза в три — четыре, а у Говальда не было времени, опасаясь преследования, он долго не задержался. И хотя он затронул противоположный край села, от того где жила семья Грегора, Милаца пропала, он увез ее с собой, как и еще нескольких молодых женщин и девушек.
В доме Грегора царило настоящее горе, мать до сих пор плакала навзрыд, и никто не мог ее успокоить. У Грегора было несколько старших сестер, давно вышедших замуж и нарожавших кучу детей. Милица родилась поздно, когда ее уже никто не ждал. Как всякий поздний ребенок, она стала всеобщей любимицей. Отец Грегора все же смог рассказать, что банда Говальда явилась день назад, а сегодня в село прибыло две сотни егерей, которые и пустились за ними в погоню.
Теперь перед нами встал вопрос, что же делать дальше. Пока Грегор как мог, утешал мать, я присел на первый подходящий для этого занятия предмет и задумался, что делать дальше. Конечно же, след за такое короткое время не успел остыть, и мои люди легко его обнаружат, но. Нас всего шестнадцать человек, и в случае встречи с Говальдом могут возникнуть большие проблемы. Кроме того не факт, что мы вообще сможем догнать его. То, что он двинется прямо на север это неоспоримо, до Майронских лесов не столь уж и далеко, а это его лес и именно там он чувствует себя хозяином. Да и две сотни егерей, профессионалов в этом деле висят у него на хвосте, и нам трудно будет конкурировать с ними. Но хотя бы попытаться мы должны, сколько будет еще таких Счастливков и Свинушек. В конце концов, я уже бросил одну такую деревню недалеко от Сентокса, когда убегал от вайхов. Конечно, ситуация была совсем другая и все равно очень неприятно вспоминать об этом. Вот и сейчас, не можем же мы просто уехать, попросив написать нам письмо, чем дело закончится.
А вообще, неблагородные какие-то разбойники, обыкновенные бандиты в самом худшем их варианте, или их потом народная молва такими хорошими делает.
Я посмотрел на своих людей, которые ожидали моего приказа, каким бы он не был.
Когда решение принято, всегда становится легче, это факт.
— Значит так, парни, не знаю, что получится, но попытаться мы просто обязаны. Запасных лошадей оставляем здесь, быстро думаем, что захватить собой из поклажи и вперед. Все, время пошло. —
Жаль, что Ворона придется оставить здесь, он спину натер, не досмотрел. Ну ничего, Мухорка тоже на редкость выносливая кобыла.
Звяк, услышал я за спиной звон монет и стремительно обернулся, но ничего не успел заметить.
Черт, неужели я так предсказуем для тех, кто знает меня хоть немного, лицо у Кота было довольное, или все же мне показалось….
След был хороший такой, просто роскошный, даже я, не напрягаясь, видел его. Мы шли по нему быстро, иногда переходя с простой рыси на размашистую. Когда прошло такое количество лошадей, да еще по прямой, нет необходимости напрягать зрение, чтобы увидеть его.
До заката было еще далеко, солнце только приближалось к линии горизонта, когда нам навстречу показался отряд, частично верхом, а большей частью пеший. Это не бандиты, что даже издали можно легко определить. Хотя в егерской форме и преобладают зеленые тона, но хватало и всяких блестящих предметов типа пуговиц, кокард и пряжек. Мы сблизились, и действительно увидели егерей, по большей части раненых, сопровождающих группу молодых женщин. Грегор соскочил с коня и бросился к одной из них. Не иначе это и есть Милица, подумал я. Так оно и оказалось. Милица горько плакала на плече брата, захлебываясь слезами. Ничего девочка, все пройдет, все забудется, главное, что жива осталась и это просто чудо.
— Мы догнали их — рассказывал один из егерей, с повязкой на левой руке, сквозь которую пятнами проступала кровь и с такими пышными усами, что даже Шлон позавидует — но там место неудобное, с одной стороны гора крутая, с другой болото зыбкое, не развернуться и не обойти. Ушла часть из них, вместе с Говальдом ушли, вот только их оставили — и он показал на женщин. — Но положили мы не меньше половины, всех бы там оставили, но там место такое…. Чуть бы раньше догнали, никто бы не ушел. А так оторвались они, место такое, гиблое совсем место — он говорил горячо, часто повторяя одни и те же слова, и словно оправдывался, за то, что получилось так, как получилось.
